Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

Не вери своим глазам, я перечитал договор раз, другой…

Похоже, еще один юрист, возможно, наш же собственный, присовокупил кое-что от себя, то есть откликнулся, светил ия мою ветаику, Инымц словами, другой юрист на свой лад подправил мою «правку»: в гуще петита, сразу за словами «Иисус прослезился» , которые вписал я, в договоре появилась фраза: «И не без оснований» .

Я собрал контракты и, улыбаясь, пружинистым шагом отправился к Оскару. Вошел в кабинет и молча положил стопку на стол.

Пришлось ждать.

Оскар разговаривал по телефону. Он подмигнул мне, но беседы не прервал.

Рассеянно поглядел на договоры.

У него упала челюсть, он смолк. Не попрощался с собеседником, не положил трубку на место — просто уронил ее на стол и начал остервенело листать контракты, чуть ли не утыкаясь носом в бумагу, будто не верил своим глазам. Лицо его побагровело.

— Это что, шутка? — выдавил он. — Что происходит?

Я улыбнулся, и паника на физиономии Оскара сменилась огромным облегчением. Он ведь знать не знал, что ко мне вернулась память. [210]

— Ну, блин, ты даешь, Фрэнклин! Здорово меня разыграл. — Оскар прижал руку к сердцу и тяжело плюхнулся на стул. — Круто, блин. Я уж было решил, что мы потеряли миллионы фунтов на этих контрактах. Выходит, Версия дваноль способна шутки шутить!

Я не засмеялся и даже не улыбнулся, я по — прежнему смотрел ему прямо в глаза.

Он изменился в лице, облегчение сменилось яростью.

— Какие, брат, шутки, — сказал я, — Все вполне серьезно. Эти контракты уже у клиентов, они действуют, но законной силы у них не больше, чем у завязавшихся узлом макарон.

Оскар ахнул, лицо его побагровело, пальцы скрючились; едва переводя дух, он прогавкал:

— Зачем? Почему! Это? Это!

— Что ж, — невозмутимо сказал я, — даже производители бомб в глубине своих плутониевых душ наверняка питают малюсенькую слабость к поэзии.

— Но!.. Но!..

— Кстати, — продолжал я, будто мне вдруг вспомнился ничтожный пустячок, — я все знаю про твои с Элис шашни.

Я думал, Оскар рухнет в сердечном приступе, но он лишь отступил от меня на шаг, будто боялся заразы, и, вывернув шею, крикнул в открытую дверь:

— Эй, кто — нибудь, немедленно заберите контракты и тщательно выправьте текст! Что сидите, болваны! Сейчас же исправить ошибки!

— Поздно, — сказал я. — С минуты на минуту зазвонят телефоны [211]…

Вту же минуту раздался трезвон.

По бесчисленным телефонам бесчисленные сотрудники уже вели переговоры. Паника захлестывала один стол за другим; кто — то вдруг вскочил и крикнул:

— Оскар, это вас, шестая линия!

Следом другой голос:

— Оскар, третья линия…

Еще трое присоединились к общему хору:

— Вторая линия, Оскар…

— Линии седьмая и девятая, Оскар…

— Оскар, вас, десятая линия…

— Оскар!

— Оскар!

Прикрывая трубки рукой, они держали их наготове ждали, что предпримет Оскар.

Казалось, он вот — вот полезет на меня с кулаками, но он развернулся на каблуках, помчался в кабинет и стал что — то быстро и громко говорить в телефонную трубку.

Я улыбнулся, помахал коллегам — они сделали вид, что ничего не заметили, — и вышел из конторы навсегда.

Когда она влетела в квартиру, я уже совал вещи в сумку. Давненько не видел я жену такой непричесанной: волосы взлохмачены, на затылке вместо аккуратного пучка нечто похожее на глиняный горшок, скособочившийся на гончарном круге. Я был и рад, и опечален. Рад, потому что эта растрепа живо напомнила мне ту небрежную и очаровательно беспечную девушку, в которую я когда — то влюбился. А опечален потому, что, глядя на нее, понял: это конец, я вижу ее в последний раз.

— Каких слов ты от меня ждешь? — спросила она.

— Знаешь, я больше не буду отвечать на глупые вопросы, — медленно проговорил я. — Целых семь лет я исправно на них отвечал. Сама найдешь ответ, ты же сметлива. Впрочем, вот что я тебе скажу: насчет клерка Икс ты ошиблась. Даже он, всегда готовый отказаться от борьбы и покориться, в конце концов убеждается, что его покорность не беспредельна.

Элис качнулась и села на кровать, совсем рядом со мной; удивительно, подумал я и сунул в сумку еще пару рубашек.

— Столько событий навалилось: ты серьезно пострадал в аварии, я была измучена до крайности, плюс к тому серьзный эмоциональный кризис, потребовалась перестройка сознания, чтобы справиться с последствиями твоей аварии, Между тем — жесткий рабочий график…

Я медленно поднял руку, чтобы остановить этот поток слов, посмотрел на нее с глубокой нежностью и тихо сказал:

— Элис, прошу тебя, заткнись наконец, блин.

— Как ты смеешь!

— Как ты смеешь?

— Ты не представляешь, каково мне жилось после твоей аварии.

— Понимаю. Но ты же трахалась с Оскаром еще до моей аварии.

— Ох, да пошел ты…

— Давно не слышал от тебя таких разумных речей.

— Ну, так случилось, мы же с Оскаром очень схожи: оба стремимся к максимальному успеху, оба альфа — лидеры, ты же наверняка понимаешь, что мы в высшей степени совместимы и…

— Сделай милость, миссис менеджер, избавь меня от вашего специфического жаргона, — попросил я.

— Пойми, мы оба, Оскар и я, — люди одного типа.

— Верно, вы с Оскаром — те еще типчики.

— Не знаю, что тебе и сказать.

— Не сомневайся, для начала и это сойдет, — заметил я. — Неужто, Элис, ты не обкатала данный сюжет в ролевых играх? Печально, печально. Я думал, ты хотя бы на нашу нынешнюю встречу придешь во всеоружии. Или ты по самонадеянности полагала, что день расплаты не наступит никогда? Что вы с Оскаром — повелители вселенной, и все ваши проделки будут приняты на ура?

— Погоди, Фрэнк, давай на минутку прервемся, передохнем и перегруппируемся.

— Знаешь что? Этой ролевой игре не повредила бы небольшая доза азарта. — Я зашел в ванную, взял зубную щетку, бритву и кинул в сумку. — Давай добавим ей пару параметров. Новые условия. Скажем, на этот раз тебе разрешается говорить только на общепринятом языке. На обычном родном языке, Который ты усвоила еще ребенком, задолго до того, как бегло залопотала на обожаемом тобой корпоративном жаргоне. Ну как, справишься? Никаких модных терминов, Таковы мои условия. Согласна?

Я проверил содержимое сумки; вещей набралось неиного. Трудно поверить, как мало нам, в сущности, нужно для жизни.

Элис стояла будто набрав в рот воды, — может, мысленно перебирала свой базовый словарный запас.

— Вспомни все те слова, которыми пользовалась раньше, Они и составляют то, что принято называть английским языком, Сегодня на нем говорят все. По крайней мере, все те, кто не говорит по — китайски.