Константин Поповский - Лили Марлен. Пьесы для чтения

Сганарелль: Для какой такой еще газеты? ( Подозрительно ). Это Лепорелло вам сказал, что я Гуан?

Пищик: Да, нет же, ваша милость, это я сам ошибся… Скажите, это все ваши книги?

Сганарелль: Это книги господина Гуана. ( Подозрительно ). Это Лепорелло вас впустил?

Пищик: Нет, это я сам вошел.

Сганарелль: Не знаю, кто вы такой, сударь, но только хозяин будет очень недоволен.

Пищик( роясь в карманах ): Позвольте же мне поскорее сгладить это неприятное впечатление. ( Достает деньги ). Разумеется, в меру моих слабых возможностей.

Сганарелль( глядя на деньги ): Что это?

Пищик: Это? ( Хихикает ). Деньги.

Сганарелль: Разве вы хотите дать мне денег?

Пищик: А разве нет, господин…э-э…

Сганарелль: Сганарелль… Приятно слышать, что тебя называют господином… Вы всем раздаете деньги?

Пищик: Ну, что вы! Только тем, кто отвечает на мои вопросы. Это называется «гонорар».

Сганарелль( забирая из рук Пищика деньги ): Премного вам благодарен, сударь… Если вы хотите меня о чем-нибудь спросить, то валяйте.

Пищик: Тогда скажите мне, господин… э-э…

Сганарелль: Сганарелль.

Пищик: Какое прекрасное имя!… Скажите же мне, господин Сганарелль, что вы чувствуете сегодня, когда шум вокруг вашего имени несколько утих и страсти, так сказать, улеглись? Обиду? Разочарование? Может быть, даже раздражение?.. Скажите мне, что испытывает человек, перестав, так сказать, быть центром внимания?

Сганарелль( не без важности ): Что касается шума, сударь, то с шумом у нас, слава Богу, все пока обстоит благополучно. Когда хозяин бывает недоволен, шум вокруг моего имени стоит такой, что только держись!… ( Спохватившись ). Надеюсь, вы не станете печатать в вашей газете ничего такого?

Пищик( записывая ): Будьте спокойны… И все-таки интерес к вашей персоне, – я хотел сказать, к персоне господина Гуана, – в последнее время заметно угас. Не собирается ли он в связи с этим предпринять что-нибудь еще? ( Лукаво ). Может быть, порадовать нас новой книгой, господин Сганарелль?

Сганарелль: Побойтесь Бога, сударь!.. Нам хватит и той, которой он нас уже порадовал!

Пищик: Но ведь она так и не увидела свет? Неужели же после трагической кончины господина Фергиналя не нашлось ни одного издателя, который захотел бы ее издать?

Сганарелль: Слава Богу, сударь, об этом теперь можно не беспокоиться. Хозяин спрятал свою книгу так хорошо, что до нее уже не доберется ни один издатель. ( Посмеиваясь ). Я хочу сказать, сударь, что она спрятана в весьма надежном месте. Если у кого есть охота, то пусть, конечно, попробует, поищет.

Пищик: Вот уж никогда не думал, что книги пишутся для того, чтобы их прятать!

Сганарелль: Уж не знаю, сударь, для чего, да только если с человеком вдруг приключилась такая беда, что его угораздило написать какую-нибудь книгу, то лучшее, что, по моему мнению, он может сделать, так это спрятать ее, как можно дальше. В самое надежное место, какое он только сможет найти… Видите этот камин?

Пищик с удивлением смотрит сначала на камин, затем на Сганарелля .

( Посмеиваясь ). Мудрено будет сыскать место более надежное.

Пищик( искренне удивлен ): Но почему? Зачем?

Сганарелль: Э, сударь, это вы спросите лучше у него.

Пищик: Понимаю… Еще немного гонорара?

Сганарелль( приятно удивлен ): Я, право, стесняюсь. Вы и без того уже обгонорарили меня с ног до головы.

Пищик: Я обгонарарю вас еще больше, если вы расскажите мне кое-что еще. ( Достает деньги ). Как насчет истории связанной с именем господина Командора?

Сганарелль( немного удивлен ): Ах, сударь!.. Да, ведь ее в нашем городе знает почти каждый.

Пищик: Мне было бы приятно услышать ее, так сказать, непосредственно от очевидца.

Сганарелль( польщен ): Это, конечно, преувеличение, сударь, но кое-что я вам рассказать могу. ( Доверительно ). Признаться, я сам никогда не мог слушать эту историю без душевного трепета. В ней, как вам должно быть известно, рассказывается, как безбожный соблазнитель Дон Гуан обольстил чистую и целомудренную вдову злодейски убитого им господина Командора, упокой Господь его несчастную душу… ( Смолкает, глядя на деньги, которые держит Пищик ).

Пищик протягивает деньги Сганареллю .

Покорнейше благодарю. ( Прячет деньги, воодушевленно ). А теперь, сударь, представьте себе глухую ночь, во мраке которой прячется развратный соблазнитель, надеясь, что он скроет его преступление. Представьте благородную вдову, испытавшую горечь падения и терзаемую все сильнее чувством вины и раскаянья… Ах, сударь! Достаточно представить улыбку победителя и ужас, охвативший его жертву!.. Я так и вижу их лица в свете едва мерцающей свечи!.. Эти слезы, падающие на атласную подушку! Эти рвущиеся из груди рыдания, которые не могут заглушить бесстыдные ласки и лобзания!.. Эх, сударь! Чье бы сердце не содрогнулось, окажись он невольно свидетелем этой сцены! ( Смолкает, вытирая слезу ).

Короткая пауза.

Но чаша небесного терпения уже переполнилась!.. ( Торжественно и грозно ). Слышите? ( Смолкает, указывая куда-то за окно ).

Пищик( оглядываясь ): Что?

Сганарелль: Да, шаги же, сударь, шаги. Это идет статуя господина Командора. Та самая, которую его вдова поставила на его могилу. ( Топает ). Они все ближе, сударь. ( Топает ). Боже мой! От их шума дрожат стекла и сыплется штукатурка. ( Топает ). Бам. Бам. Бам… ( Сцепив на груди руки ). Какой ужас, сударь! Любой, кому не посчастливилось оказаться в этот час поблизости, просто окаменел бы от страха. ( Топает так сильно, что звенят подвески люстры ). А теперь представьте себе ужас господина Гуана, когда он услышал, как эти шаги приближаются к его двери. Вот она распахнулась, и что же, сударь, он видит перед собой? Увы, сударь! Он видит перед собой орудие божьего гнева, которое, протягивая к нему свои каменные руки, зовет его своим каменным голосом! ( Завывая ). «Дон Гуан!… Я пришел за тобой! Все кончено. Кончено… Кончено…». Кончено, сударь! ( Закрыв лицо руками, опускается в кресло ).

Короткая пауза.

( Спокойно ). И уж тут, как говорится, ничего не прибавить, не убавить.

Пищик( осторожно ): Прошу меня простить, ваша милость, но то, что вы мне рассказали, можно услышать на каждом углу, тогда когда я хотел бы узнать, что было на самом деле.