Автор неизвестен - Освобождение

Такая же подделка.

«Только свет победит тьму, леди, только свет».

Тут по Ларсу пробежала какая-то тень. Нет, он не выдал себя ничем, просто я задницей почувствовал, что он ощутил что-то не то, что-то выбивающееся из плана.

— Вот как! — лицо Ларса исказила ярость.

Это он к чему?

Послышался грохот. Так-так. Эти звуки издает дверь, когда ее кладут на пол плашмя в комнате, отделенной от нашей тяжелой портьерой. Потеря качества при выигрыше темпа? В комнату ворвался Миронов, бледный, со зло сжатыми челюстями. Я тут же выхватил обрез и взвел оба курка, нацелив оружие на Ларса.

— Двигаться не надо, Ларс. В стволах серебряная картечь, пальцы у меня нервные. Не успеешь, при всех твоих возможностях. Прививка от ваших штучек с мыслями у меня тоже есть. Что за подлость ты задумал?

— Я? Подлость?!! Это скорее ты обманул меня, воспользовавшись моим гостеприимством! — он ощерился, показав клыки.

Миронов уперся спиной в мою спину и взял под контроль портьеру.

— Что там, Миронов? — быстро пробормотал я, не выпуская Ларса из вида

— Ты не поверишь. Там та самая отмороженная белобрысая девка с саблей и какой-то патлатый старик с пулеметом.

О Боже… Это уже начинает меня нервировать. Такая патологическая близость одних и тех же персонажей — это уже слишком. Даже очень слишком.

Копия быстро приподнялась и скользнула к гобелену с древом кланов. Ларс сделал движение в ту же сторону, но гобелен с треском оборвался, махнув как мулета перед носом быка. Сходство усиливалось тем, что стоящая вполоборота в проходе Белла изящно чуть откинулась назад, как тореадор на арене, только вместо шпаги у нее в руке был «Узи». За ней, небрежно прокручивая на пальцах два крупнокалиберных револьвера, стоял Николас, прижимая шею стоящей на коленях Копии коленом к стене. Занавесь, через которую вошел Миронов раздвинули стволом антикварного немецкого пулемета МГ-42, зачем-то хромированного, а вслед за стволом прошел Ульрик, играючи удерживая тяжеленный агрегат в полусогнутой руке. Тылы прикрывала Наин с пистолетом и катаной.

Полная колода. И по восемь козырных тузов в рукавах. А посреди всего — спиной к спине два дурака-джокера.

— Счастлив видеть всех собравшихся, — радостно сказал Ульрик, одарив аудиторию улыбкой мертвой белой акулы.

Гос-споди… Дрына в его руке изрыгает двадцать пуль в секунду. Не дай, пожалуйста, чтобы это хромированное чудовище заговорило.

Взаимно. Мне все компания тоже совершенно отвратительна. Ульрик улыбается и показывает зубы. Это мягкая угроза, если я правильно читал его каракули.

Ларс улыбнулся не размыкая губ и чуть наклонил голову.

Вот сейчас или в течение ближайших тридцати четырех с половиной секунд, но никак не полсекундой позднее, если я хоть что-нибудь понимаю в их социологии, будет хай. Или, совсем точно, hail of lead. Самое первое и самое главное — понять, с какой стороны раздастся первый выстрел. И моя роль в этом не ясна. Так. Два патрона. Первый — в Николаса и Беллу. Возможно что и Копию тоже секанет, но ей серебряная дробь почти не страшна. Все равно она демон. Второй — броском руки за плечо в Ульрика и Наин. При всем том, что ни меня, ни Миронова не издырявят еще до начала моих необдуманных действий.

Я сбросил с плеча «Скорпион» и неловко взвел его, удерживая в левой руке.

Ульрик улыбнулся уже мне. Улыбка вышла почти человеческая.

— Вот там, — он указал пальцем наверх, — штурмовая группа общества любителей правильного прикуса «Цепь». Ты как обычно целишься не туда.

Я обратил внимание, что на руках у него аккуратно отполированные и покрытые лаком цвета запекшейся крови ногти, длиной около сантиметра. Он опустил пулемет, полез под свою странно скроенную куртку (гибрид косоворотки, военного кителя и пиджака) и извлек весьма изящной работы золотые часы на плотном шелковом черном шнурке.

— Если я все правильно рассчитал, то через две минуты, Ларс, они пройдут сквозь твою чудесную бронированную дверь, никак не раньше. Автогены у них, видишь ли, сравнительно слабые. Вычищать твою охрану уже не нужно. Может быть полминуты они будут обыскивать помещения и убивать всех, кого увидят. А потом они придут сюда. Это время ты можешь потратить на то, чтобы дополнить уже рассказанную тобой моему вассалу чудесную историю несколькими фактами

— Какую историю ты имеешь в виду, Ульрик? И какие факты?

— Друг мой, твоя Последняя Смерть всего в двухстах шагах, я бы не стал на твоем месте дурачиться… Хорошо… как хочешь. Зачем ты натравил на моего вассала Цепь, убив их руками моего ученого? Зачем ты устроил слежку за ним, копался в его голове и направил его в засаду Ордена? И, в конце концов, чем тебе так не понравился я сам?

Ларс, все факты несколько сбивают меня с толку, но лучше тебе чуточку поторопиться. Если эти мерзавцы в этот раз работают так же, как тогда, когда мы с Алиной сбежали из дурдома, то лучше очень сильно поторопиться.

Ульрик щелкнул крышкой и убрал часы.

Ларс гордо вздернул голову. Бородка топорщилась как зажатый в последней отчаянной атаке кинжал.

— Я вижу, что ты знаешь больше меня, Ульрик. И я знаю, зачем ты сюда пришел. Ты не сможешь унижать меня на глазах смертного. Ты лицемер, потому что я слышу твои мысли лучше тебя самого и я знаю, что ты хочешь убить меня, ищешь лишь формальный повод, один из пунктов Заповедей… Что ж, сообщаю. Во-первых, мне противно оттого, что на императорский трон усядется щенок, который в четыре раза моложе меня и заграбастал власть через двух аморальных баб, одну из которых шлепнул с помощью второй. Во-вторых, я бы с удовольствием размазал тебя и твою поганую сестренку но всем стенам МОЕГО города за то, что она убила мою Элен, мое совершенное творение. В-третьих, твои методы управления, меня от них тошнит, потому что как и твой прадед Бруккари, и дед Адьяри, ты выбираешь самый простой и тупой путь и идешь по нему, по колено в трупах и по горло в крови, угрожая во имя своих безумных амбиций уничтожить всех детей Хаоса. Я мог бы продолжать еще, очень долго, но боюсь, что ты сбежишь раньше. То, что я тебе сказал, скажут все здравомыслящие Адьярай, которых ты еще не обдурил и не запугал… Но я боюсь, твоя шлюха-сестренка прикончит меня, еще раньше чем ты, я ведь единственный кто попробовал ее в Париже, городе любви, и благополучно жив по сей день. Смотри, как у нее горят глаза, да и между ног тоже, уверен, мокро и горит…

Белла, спокойно. У тебя в руках автомат с колоссальным разбросом пуль, а Ларс стоит между мной и тобой. Я очень прошу тебя…

— Белла, спокойно. Очень тебя прошу, спокойно, — Ульрик снова поднял пулемет, — пусть побегает от тех, кого думал использовать, я — я оставлю ему жизнь.

Он повернулся ко мне.