Коллектив авторов - Сказания Всадников

Роджер Филлипс презрительно фыркнул и прижал ладонь ко лбу, демонстрируя глубокое разочарование в собеседнике.

— Я даже не знаю… Возможно, для вас это новость, но все списки «возвращенцев» — тайна за семью печатями. Даже если допустить мысль, что церковники внезапно решат собрать новую инквизицию — откуда им взять эту информацию?

Следователь покосился на преподобного. Габриэль Смит смотрел на него в упор, и от этого холодного взгляда становилось как-то не по себе. Священник остро не нравился следователю, хоть и совершенно не походил на маньяка.

— Вы, ведь, против идеи воскрешать людей из мертвых, преподобный?

— Против, — спокойно отозвался Смит. — Дурная идея. И реализация халтурная.

— Ну вот почему, почему дурная-то? — вздохнул следователь. — Многие убийства теперь раскрываются на раз-два, если семья решает воскресить жертву. Творческие люди имеют возможность завершить свои шедевры. Любящие сердца могут отложить неизбежный миг разлуки. Человек все еще смертен, но больше не внезапно смертен!

— И к чему это привело? — Смит едва заметно пожал плечами. — Если раньше люди не ценили свое время или деньги, то теперь не ценят саму жизнь. Вы слышали о проекте телевизионного шоу на выживание?

— Слышал, — следователь поморщился. — Ну, тут явно перегнули, конечно, такое на экраны не допустят.

— Вы же не можете не знать, что этот проект берет за основу развлечение молодежи из неблагополучных слоев населения.

Следователь вздохнул и вновь потянулся за очками, чтобы как-то скрыть смущение. Он-то знал. Но это тоже не то что бы общеизвестная информация, и как-то неожиданно оказалось, что священник в курсе.

— И потом, — продолжил Смит, — как я уже сказал, дело не только в идее. Исполнение хромает. «Ре-Лайф» не возвращает людей из посмертия — они производят зомби. Ходячих мертвецов.

— Ну, это уж вы хватили, — возмутился следователь. — «Возвращенцев» проверяли со всех сторон. Люди как люди. Живые.

— Да? — преподобный обозначил вежливое недоумение, слегка приподняв бровь. — А кто-нибудь уже объяснил феномен явного сбоя психики у «возвращенца» и его донора? Как правило, оба пребывают в депрессии, а донор еще и неизбежно стареет вдвое быстрее, пока «возвращенец» ходит среди живых. Неудивительно, что такую связку поддерживать долго не получается. Какая сейчас средняя продолжительность «второй жизни»? Год?

— Полтора, — проворчал следователь. — Ну, с научной точки зрения феномен постмортальной депрессии действительно пока не объяснен, но врачи разберутся и с этим рано или поздно, и тогда…

— Не разберутся, — холодно отрезал священник. Адвокат дернул его за рукав, но преподобный только отмахнулся. — Врачи отрицают существование души.

— О, ну конечно, — поморщился следователь. — Душа.

— Душа, эго, атман — называйте как хотите. Это не позиция церкви, — тихо, но с какой-то завуалированной угрозой произнес Смит. — Это мнение всех, кто способен мыслить немного шире и может допустить наличие чего-то нематериального. «Ре-Лайф» всего лишь оживляет тело. А донор рвет собственную душу надвое, возвращая телу хоть какое-то, но сознание. Вы понимаете, что даже по игре слов тут получается два душевнобольных человека?

— Эта теория не выдерживает никакой критики.

— Это аксиома, она не требует доказательства. Если вам суждено стать «возвращенцем» — сами всё поймете. Хотя, я думаю, вы уже и так понимаете, только не хотите признавать. У вас должна быть статистика по смертности, хотя бы, в вашем районе, так? Вряд ли я ошибусь, если скажу, что возросло не только число убийств. Возросло количество несчастных случаев со смертельным исходом, самоубийств, аварий с жертвами…

— Вам не кажется, что вы натягиваете сову на глобус, преподобный?

— Вам не кажется, что Смерть существует, и она в ярости от того, что люди лезут в ее дело?!

Следователь вздрогнул от резкого движения священника: Смит встал во весь свой немалый рост и сложил руки на груди, вцепившись в рукава так, что костяшки пальцев побелели.

— Габриэль, тише, — адвокат потянул преподобного за край сутаны, и тот, бросив косой взгляд на Филлипса, коротко кивнул.

— Прошу прощения, — Смит моментально вернул самообладание, но садиться не стал. — Допрос окончен или ко мне есть еще какие-то претензии?

— Допрос окончен, — неохотно признал следователь, все еще ощущая внутри какую-то странную жуть. — Но подписка о невыезде остается в силе.

— Всегда к вашим услугам.

Роджер Филлипс вел машину молча. Священник мрачно пялился в окно и всем своим видом демонстрировал, что не собирается обсуждать инцидент до второго пришествия, при условии, что оное когда-нибудь случится. Смит крайне редко выходил из себя, но в последнее время это случалось все чаще. Он был словно взведенная пружина, и Роджер понимал, почему. В конце концов, они дружили уже лет пятнадцать, и это был далеко не первый раз, когда Габриэлю потребовалась помощь личного адвоката.

Машина остановилась во дворе многоквартирного дома на окраине города. Роджер протянул руку на прощание, планируя сразу же уехать, но преподобный покачал головой и взглядом буквально приказал зайти. Адвокат вздохнул в ответ. Спорить было бессмысленно.

Габриэль Смит не привязывался к вещам и ни в чем по-настоящему не нуждался. Квартира священника была небольшой и крайне аскетичной, но в кухонном шкафу нашлась бутылка хорошего виски и два стакана.

Адвокат уселся за стол, поерзав на неудобном стуле. Нерешительно принюхался к напитку. Смит выпил свою порцию залпом, налил еще и принялся беспокойно ходить по единственной комнате, меряя ее длинными шагами. Молчание становилось все более напряженным с каждой минутой, и Роджер решился, наконец, его нарушить.

— Кхм… Габриэль?

Священник остановился и пасмурно посмотрел на собеседника. В своем черном одеянии он выделялся на фоне окна резким худым силуэтом.

— Что?

Роджер заскользил по комнате беспомощным взглядом, пытаясь найти тему для разговора.

— Почему… — в горле как-то резко пересохло, и адвокат поспешно сделал еще глоток виски для храбрости. — Почему пистолет?

Смит проследил направление его взгляда, протянул руку и, криво усмехнувшись, погладил пальцами лезвие старой зазубренной косы, стоявшей в углу.

— Удобнее, — лаконично ответил он.

Я кладу выписку от врача на кухонный стол. В самый центр, чтобы точно не забыть. И тут же забываю, конечно, потому что срабатывает таймер — пора вынимать пирог из духовки.

Я бросаюсь искать прихватки, вцепляюсь в форму, обжигаюсь, но аккуратно ставлю драгоценный пирог на плиту и только потом, ругаясь, бегу к раковине и трясу обожженной рукой, пока вода из крана не станет достаточно холодной. Ни за что нельзя испортить её любимый черемуховый пирог.