Коллектив авторов - Сказания Всадников

Натин начала ещё быстрее плести, уже начавшее ослабевать, заклинание, стараясь не сбиться ни в одном слоге. Вот уже охотники вновь поднимают ружья, вот одни из них наклоняется и пытается заглянуть в дыру под корнями.

— Эй, прикиньте, мы поймали удачу за хвост! — успел выкрикнуть мужик, обернувшись к своим приятелям, когда с пальцев девушки слетела паутина и, как больше одеяло, укрыло всех четверых охотников на поляне.

Несколько секунд ничего не происходило. Все озирались по сторонам, не понимая, что за странное чувство накатило на них.

— Чего ты увидел, говори уже безмозглый пень! — выкрикнул тот, что командовал остальными. Только его голос вдруг перешёл почти что на визг, виной тому был приступ паники, который захлестнул мужчину.

Охотник, полезший к дереву, опасливо оглянулся на дыру в корнях и в ужасе попятился от него, на ходу пытаясь поудобней схватить ружье. Все люди на поляне вскочили на ноги и начали дико озираться по сторонам. Руки на оружие тряслись теперь у всех, а не только у подвыпившего охотника.

— Так не пойдет. Слабо боитесь, — злобно зашипела Натин. Она поднесла руки ко рту, чтобы усилить звук и издала несколько рычащих звуков. Уж что — что, а имитировать животных девушка умела отлично.

Паника на поляне между камнями усиливалась.

Пьяный охотник начал орать, что их нашли и сейчас сожрут. Ужас усиливался с каждой минутой — благодаря заклинанию. Страх заставил одного из мужчин пуститься бежать. Предводитель шайки не раздумывая вскинул ружье и выстрелил в спину убегающему браконьеру.

На лице хранительницы не дрогнул ни один мускул, даже когда вслед за первым охотником главарь убил и второго. Потом был вопль пьяного охотника:

— Предательство! — и выстрелил в своего же предводителя.

Натин быстро начала перепрыгивать с камня на камень, приближаясь к месту кровавой бойни.

Быстро спустившись вниз, на удивление даже не свернув себе шею на скользких камнях, девушка вытащила тонкий кинжал. Охотник не замечал ничего вокруг, лишь затравленно озирался. Натин не составило труда подобраться как можно ближе, и как только противник повернул ствол ружья в её сторону, хранительница льдов точным ударом пробила грудину последнему браконьеру.

Подойдя ближе к умирающему, она увидела, ещё живого человека, но с паникой в глазах.

— Вот ваша плата, за убийство ни в чем не повинного животного. «Ваша расплата — моё решение, мой суд, моя ответственность», — произнесла Натин ритуальную фразу ледяной пустыни и одним движение кинжала добила мужчину.

Проведя над головой посохом, девушка развеяла сеть ужаса, что окутала поляну, и аккуратно подошла к корявому дереву. Сотворив рукой спираль, она создала небольшую сеть спокойствия — нельзя пугать существо под деревом.

— Иди сюда малыш, я не обижу, опасность позади, — хранительница старалась, чтобы голос звучал спокойно, расслаблено.

Заклинание и доверительный тон сделали свое дело.

Из норы показался мордочка детеныша выштры. Костяная маска уже наросла на плоской мордочке, а внизу, у рта, где была белая шерсть, торчали небольшие усики, как у кошки. Небольшие рога уже украшали его голову.

— Вот и славно. Выходи, я не обижу, — повторила Натин, чтобы олененок понял, что он в безопасности.

* звание хранителя льдов севера получают только совершеннолетние граждане, которые проходят жесткое обучение и строгий отбор на должность. Их задача — предупреждать города и деревни, рядом с которыми они живут, о движении льдов, надвигающейся непогоде и защищать от чудищ, что живут в лесах, разбойников и дикарей

В начале было слово. Когда-то я был всего лишь словом. Может, фразой или предложением, но, что важно: я — слова. Замечательные, радующие, добрые слова.

Потом было рождение, поздравления, пожелания и восхищения — и всё слова, слова, слова…

Я рано научился читать. В два года меня записали в библиотеку — и тогда появилась уже моя личная любовь к словам. Я ел слова на завтрак, на обед, на полдник — с компотом. Я бесповоротно влюбился в книги.

Лет в семь я начал вести маленький дневничок. Подумать только, моя первая попытка в слова — попытка прикоснуться к прекрасному. Увы, хоть я любил слова, но быстро и красиво писать их тогда я ещё толком не научился, поэтому надолго меня не хватило, и в дневничке исписанными остались лишь несколько страниц.

Мне тринадцать и я пробую писать стихи. Необычно, непривычно — слова сами складываются в милые строки. Семья удивляется и гордится, я рад не меньше — я уже дружу со словами. Это честь для меня.

Мне семнадцать — святой возраст. Я стал писать более осознанно, чётко. Говорят, мои рассказы узнаваемы, легки и приятны. Мне это нравится. Улыбаюсь, когда смотрю на свои ранние произведения. Я чувствую: я становлюсь лучше. Но что главнее…

Я люблю слова. И, кажется, это взаимно. Слова кругом: на стенах, в блокноте, в заметках на телефоне — везде! Я улыбаюсь им, а они смеются в ответ. Я чувствую, как медленно, но верно, мы становимся с ними одним целым.

«Из тишины возник, и с каждым мигом — старше.

Однажды всё вернётся на круги своя.

Но время есть ещё — и потому не страшно.

Я — жив. Я — это чувства.

Я — слова».

Мой путь морской, как трюк со змеёй — опасен,

но всё же мой шаг — твёрд, а азарт — заразен.

Каким бы мой почерк ни был простым и корявым,

пишу на листе: «Тебя бы, тебя бы, тебя бы».

Если плохое тебе нашепчут деревья,

то прошу тебя, Милая: просто не верь им.

Будь сильной. Разве стал бы я слабым?

Губы твердят: «Тебя бы, тебя ты, тебя бы».

Корабль крепок, море сине, небо молчит.

На корабле спокойно. Наш Боцман спит,