Коллектив авторов - Сказания Всадников

Дочь не нашел. Теперь у меня нет причала.

Я не хотел, но море теперь мне семья.

Я плавал на этом судне последние годы,

я плавал на этом судне всю свою жизнь.

Для старика не бывает плохой погоды —

для каждый погоды он сам может стать плохим.

Я остаюсь на нём. Мы погибнем, как воины,

как герои этой невзрачной и глупой войны.

Ни он и ни я — уже ничего не стоим мы.

Я заклинаю тебя вернуться к Любви,

вернуться к той самой, которая ждет на суше —

и потому отдаю своё место тебе.

Мне терять некого. А ты только с берега слушай

как море в неравной любви признаётся земле».

Мы на пути домой. Мы спокойны, тихи и тверды.

Мы ждём, чтобы вернуться в обитель своих твердынь.

Мы стоим в миле от суши. В шаге от радости.

Море прощает, Боцман, если ты сам простишь.

Море прощает, Боцман. Верь моему языку.

Я возвращаюсь к дому. Стоя на берегу,

я вижу, как бежит Моя Нежность, вся в слезах.

Боцман плавает в собственном море где-то на небесах.

Смешная походка, неровная — как и его лицо.

Для Боцмана пылает закат в тысячу солнц.

Я возвращаюсь к дому, взгляд мягок, но шаг твёрд.

Боцман любуется морем, причалив в облачный порт.

Я в твою море-могилу брошу с обрыва цветы.

Я запомню твои слова и передам другим.

Море подхватит и поцелует нежно твои стихи.

Море прощает, Боцман.

Спи.

Джей Заг из галактики Кэс был очень высокопоставленной и уважаемой персоной. Известный ревизор и строгий критик, он раз в полгода делал объезд десяти ресторанов, чтобы поставить им свою оценку. Выбирал он их случайно, из личного каталога, который регулярно пополнялся. И пусть даже эти рестораны расположены на разных концах Вселенной — он обязательно прилетит туда. Благодаря его положительным оценкам рейтинг заведений взлетал до небес. Но если же он поставил оценку ниже семи по десятибалльный шкале — пиши пропало.

Надо ли говорить, в каком ужасе, возбуждении и восторге была наша команда, когда узнала, что Заг собирается к нам. Ресторан «Графская пристань» не пользовался особым спросом, но как только СМИ узнали «список Зага», наш ресторан стал чуть ли не самым обсуждаемым местом в стране. Да что там в стране — на планете! Ещё бы, ведь наша сеть ресторанов состояла — смешно сказать — всего из одного заведения! Каким образом такой малоизвестный ресторан попал в список критика — было загадкой для нас всех. Однако на вопросы СМИ критик спокойно отвечал:

— Я не имею привычки относится предвзято к чему-либо. Пусто это будет крупнейшая сеть ресторанов, или же одно небольшое заведение — требования ко всем одинаковые.

Все мы тщательно готовились к приезду ревизора: повара вспоминали свои лучшие рецепты, бармен придумывал новые трюки с бокалами и бутылками, а официанты репетировали движения и заучивали последовательность выхода и выноса блюд. Но что же делал я?

Мне, как самому юному из официантов, решили дать работу попроще. За месяц до приезда Джея выяснилось, что критик берёт с собой десятилетнего сына по имени Лин. «Ну, ты его займёшь на часик, может, чуть больше — что проще?» — сказал шеф. Я пожал плечами — всё равно меня вряд ли выпустили бы в зал к критику.

— …А это — Константин, он будет развлекать Вашего сына, пока мы с Вами побеседуем… — Шеф улыбнулся своей ослепительной улыбкой и указал в мою сторону.

Лицо Лина не выражало ровным счётом никаких эмоций.

— Я могу доверять вам, молодой человек? — спросил меня Джей Заг.

На секунду я был очарован его бархатным голосом, но тут же ответил:

— Да, мистер Заг.

— Славно, — улыбнулся он и наклонился к сыну: — Иди, пообщайся с Константином, Лин.

Сын шагнул в мою сторону и остановился.

— Куда пойдем, дружок? — я наклонился к нему и улыбнулся.

— В сад, — пожал плечами Лин, и мы отправились на свежий воздух.

— Человек, почему ёлки не сбрасывают иголки зимой, как обычные деревья? Это же не логично.

У меня задергался глаз. Мы находимся в саду всего тридцать четыре минуты, а сын великого критика уже успел надоесть мне со своими вопросами.

— …не логично. Им так тяжелее. Да, учитывая видоизмененный лист, им немного проще, но всё же, если бы они сбрасывали хвою — им было бы гораздо легче. Почему, человек?

Мы стояли на мосту через озеро. Лин был на Земле явно в первый раз, и ему было интересно буквально всё. Однако это был, если так можно выразиться, осуждающий интерес, критика: он не понимал, зачем деланно так, если можно было вот так, по-правильному. Было видно, что мальчик растёт в отца — критиком. А ещё он почему-то звал меня не по имени, а «Человек».

— Зачем вам имена? Намного проще было бы использовать обычную нумерацию. От одного до ста. А после добавлять букву алфавита. И так далее. Имён много, все не запомнишь… А если в одном коллективе работают два Константина, например? Как ты поймёшь, кого как зовут? Не логично.

Я закатил глаза.

— Ну, наверное… Для красоты. Или просто так… Слушай, давай лучше посмотрим на облака! — я уже и сам начинал сомневаться в том, действительно ли нам нужны имена, и решил сменить тему.

— Облака… Лишь агрегатная форма воды. Стал бы ты, человек, представлять воду в форме чего-то? Какой в этом смысл? Вода бесформенна, следовательно, облака — тоже. Если подлететь к ним максимально близко, ты вообще не увидишь их самих. Так зачем заниматься этими бесполезными фантазиями?

— Да не знаю я!

Судя по всему, детство у парня было не очень весёлым. А может, он просто решил проверить меня на стрессоустойчивость по поручению отца?..

— Агрессия так же не логична, — я тут же пожалел о выплеске эмоций. — Зачем кричать, зачем применять насилие, когда можно обо всём договориться мирным путём? Уверен, если бы люди на Земле научились бы разговаривать раньше, то можно было бы избежать множества войн и прочих глобальных социальных проблем.

Я тихо выдохнул.

«Держаться. Только держаться».

— Почему… — Внезапно его вопрос прервался и я услышал стук.

Я тут же обернулся — и сердце ушло в пятки: обожаемый сын величайшего критика эпохи одной рукой держался за мост и молча смотрел вниз.

Я молниеносно подбежал и начал вытягивать парнишку, но он даже не старался вылезти — будто ему было абсолютно плевать, упадёт он или нет.

— Да давай же… — пропыхтел я, и тут случилось страшное.

Я поскользнулся, вылетел за край моста и повис рядом с Лином.

— Теперь у нас одна точка зрения, не так ли? — он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

— Не так! — выплюнул я и стал подталкивать его одной рукой на верх.

На моё удивление, внезапно он стал довольно живо карабкаться наверх и вскоре стоял на мосту. Пыхтя и кряхтя, я кое-как заполз на мост и упал на дощатую поверхность, тяжело дыша.