Инна Чеганова - Между нами война

— Заткнись. — Эрис отвернулась. Последние события совсем ослабили её. Она потеряла баланс внутри себя. — Ты — редкостная тварь. Таких еще поискать надо. Гадкая мразь. Сволочь. Ублюдок и подонок.

— Иоанн едет в Конью. Ты пойдешь на суд. Защитишь честь моего брата, рассказав о том, кто такой командир Таррос. Расскажи всем, кто он есть на самом деле. Отдай долг Малику. Отдай долг мне. Отомсти за всех павших войнов. За своих братьев. За мирных жителей. Отомсти за себя, Дина. — он смотрел на нее так, будто испрашивал извинения за разбуянившийся язык. Но проговорить вслух не хотел.

Эрис заплакала. Она уходила на тренировочное ристалище.

— Дина! Подожди! — Маулен побежал за ней.

Эрис обернулась.

— Маулен! Оставь меня в покое навсегда!!!

Я сделаю так, как ты просишь. Но и у меня есть условие — не подходи ко мне. Держись от меня на расстоянии.

— Скажи, прошу, ты все еще любишь его? Ты любишь Тарроса? — он отчаянно смотрел на неё.

— Будь ты… Астахфируллах. Маулен, не заставляй меня проклинать тебя. Не вводи меня в грех.

— Я задал вопрос. Отвечай.

— Да кто ты такой, чтобы меня спрашивать? Пошел ты!

— Хорошо, я уйду. Встретимся на суде в Конье.

— Я приду и расскажу все. Я хочу, чтобы тот, кто заслуживает, получил по заслугам. И я хочу избавиться от вас обоих навсегда. — бросила ему Эрис и ушла с полигона.

Маулена разрывало. Он уничтожал сам себя. Он хотел плакать. Как ребенок, который не завладел тем, чего страстно желал.

Иоанн Третий Дука ехал мимо Белокомы. Его повозка охранялась многочисленной стражей. Его супруга осталась во дворце — следить за делами. Он приказал остановиться около окраины города Гавриила. Правитель, сын полководца, вышел к народу. Он спрашивал встречных — какова была власть при Гаврииле. Дука спросил, что изменилось за последние две недели. Ответ довольных греков заставил его задуматься.

Иоанн продолжил путь в Конью. Он решил забрать то, что завоевали соседи. Но решил сделать это мирным способом, без кровопролития и войны.

Гияс-ад-Дин приказал привести Хайреддин-ату в Каср *дворец (перс.) * . Ему сообщили неприятную новость — эмир был убит в собственном доме. Свидетелей нет. Гияс-ад-Дин, на ухо которого шептала истинная смертельная кобра — его визирь, подумал, что наместника убили люди Малик бея, чтобы тот не свидетельствовал против него в суде.

Таррос был на грани. Тихий отчаявшийся затворник и не думал бежать. Несмотря на всё, что сказала Эрис, он не хотел помогать Малику. Он считал бея вербовщиком Эрис. Он ненавидел его всей душой. Хотя считал его достойным врагом. Он молился Господу ночью.

— Господи… Я перед тобой. Ты видишь меня в таком безвыходном положении. Я — ничтожен. Я попал в топь, в бездну и не могу выкарабкаться. Я — зло, которое разрушило наше общее счастье своими собственными руками… Что мне делать? Что?.. — он снова плакал. Таррос уснул.

Таррос стоял на краю огненной пропасти. Вокруг стоял запах гари. Ему было жарко. Под ним был огонь и земля содрогалась. Великий ужас охватил его. Он был один. И мог взывать только к Господу.

— Господи. Прости меня. Помоги мне…

— Таррос! — он вздрогнул и обернулся.

По правую сторону от него стоял мужчина в белой одежде. У него была иссиня-черная борода и сияющее суровое лицо. Но Таррос не испугался его.

— Подойди сюда, садись на землю. — он подозвал его к себе. Таррос осторожно перебирая ногами по скатывающемуся в лаву грунту, подошел к безопасному месту около человека.

— Садись. — он показал на землю и они сели. В руке у мужчины, внушавшем уважение, был сверток. Он развернул его. Это оказался чистый пергамент. Белый лист бумаги. Таррос смотрел на него.

— Ты — оставил Единобожие и стал христианином. Каждый человек рождается безгрешным верующим. Книга его деяний чиста, как этот лист. Будучи в естественном состоянии единобожия и повзрослев, сын Адама делает выбор — в какую из придуманных религий ему податься.

Смотри, Таррос.

Мужчина начал складывать прямоугольный лист бумаги.

Правый верхний угол он приложил к левому ребру листа. Получился пятиугольник, верхний левый угол которого был самый острый. Остальные углы были прямые, и лишь правый верхний — тупой.

— Это — первый столп Ислама. Шахада — Я свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха. И Мухаммад — Его раб и посланник.

Таррос смотрел на него. Его нутро бурно воспротивилось. Но страх побеждал возмущение.

— Второй столп — совершение обязательной пятикратной молитвы. — и мужчина в белом подогнул острый угол к середине лицевой стороны листа, дойдя ровно до половины. Получился ровный домик.

— Третий столп: дача закята — обязательной годовой милостыни беднякам, высчитанной по формуле, строго исходящей из количества твоего материального добра.

Тарросу стало любопытно — что ему хотят объяснить? Он смотрел на лист.

Мужчина согнул лист в третий раз, сложив домик напополам, сгибами вовнутрь.

— Четвертый столп — обязательный пост в месяц Рамазан. — и согнул получившуюся модель пятиугольника — свободные края он подогнул ровно к середине фигуры.

— Пятый столп — отправление раз в жизни в Хадж, к первой мечети, основы которой были заложены самим пророком Адамом.

Мужчина сложил получившееся напополам — получилось нечто, вроде цифры один. Тонкой и длинной.

— Это — Ислам. Цифра один. Аллах Един. Единобожие и прямой путь. Смотри, Таррос. — он провел пальцем по цифре снизу вверх. — Потом религия Христианства — Троица. — он развернул фигуру. Получилось ровно три разворота — длина которых уменьшалась к краю. Бумага имела складки. Он провел пальцем по ним. Затем мужчина из сна начал отрывать бумагу по этим сгибам и произнес — Это — твое место назначения. — он положил все три разорванных слоистых стопочки на землю. Он взял два из них, складки которого символизировали триединое Христианство, выложил слово из заглавных букв на латинице — «HELL». Таррос пришел в ужас. Мужчина сказал.

— Hell — ты знаешь, что это переводится, как Жестокий огонь.

Затем он взял оставшуюся часть в форме цифры один.

— Почему твое место назначения — жестокий огонь? — он развернул целую заготовку. — Из-за твоего слепого поклонения этому, а не Создателю. — в руках у мужчины был крест. Он поднял его и продемонстрировал — ровный и четкий крест, с симметричными линиями от сгибов.

Лицо Тарроса сокрушилось от увиденного. Он был ошарашен. Удивлен. Напуган.

— Аллах наставляет на праведный путь всех, кого пожелает, Таррос. Но ты должен сам выбрать свой путь. Если ты захочешь сам, Аллах простит тебя. — мужчина выложил на земле из латинского слова арабской вязью «Ан-Нар». — То же самое на языке последнего из вереницы пророков. Огонь. Это знамение. И тебе. И православным. — он выложил слово «Ад» на кириллице. С положенными зарубками на буквах с верхнего левого угла. Осталась полоска. Мужчина приложил ее к кресту — получился символ Православия с косой перекладиной.