Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

Перед ответом Элефанти надолго задумался.

— Мой отец, — сказал он сухо, — никогда и никуда не ездил. Ни разу не удалялся от района Коз дальше трех кварталов. Едва ли. Он и ходил-то с трудом. А если и ходил, то недалеко. Может, время от времени в магазин в Бэй-Ридже, где продаются продукты из Генуи. Было на Третьей авеню местечко с генуэзскими товарами — фокаччей, сыром в основном из Старого Света, — но он туда почти не выбирался.

— Откуда знаешь?

— Я тебе говорю — никуда он не ходил. Время от времени — в вагон. На склад — редко. Может, за всю свою жизнь я раза три видел, как он туда ступал. Это я следил за складом, а не он.

— Что у вас еще есть в округе?

— Ничего. Только негритянская застройка. Метро. Заброшки. И все.

Губернатор странно на него смотрел.

— Уверен?

— Уверен.

— Где-то шкатулка да есть. Как пить дать, торчит где-нибудь, как палец слепого сапожника. Куда-то ее твой папаня дел.

— Мне откуда знать куда?

Губернатор зевнул.

— Он же твой отец, — сонно ответил он. — Сын своего отца знает.

Элефанти долго разглядывал бумажку в руках. Хотелось сказать: «Но ты не сын моего отца. Ты не знаешь, какой он был трудный человек. С ним было невозможно говорить». Но вслух сказал только:

— Будет непросто.

Взглянул на Губернатора. Элефанти говорил сам с собой. Старик заснул. Как можно тише Элефанти поднялся с качалки, вышел за дверь и молча выскользнул в прихожую, как раз когда Мелисса собиралась наверх.

Банч сидел в столовой в Бед-Стее и жевал куриное крылышко. На столе была тарелка с горой куриных крылышек и блюдце с соусом барбекю. Он показал на них сидевшему напротив парню.

— Угощайся, юный брат.

Лампочка, правая рука Димса Клеменса, запустил руку в крылышки, поймал сразу два и макнул их в соус. Обсосал нежное мясо с кости и снова потянулся к тарелке.

— Не торопись, бро, — сказал Банч. — Курица никуда не денется.

Лампочка все равно ел жадно — слишком жадно, подумал Банч. Либо пацан голодает, либо уже на игле. Банч склонялся к последнему. Пацан был чертовски тощий и носил длинные рукава, чтобы прятать следы уколов.

Лампочка бросил взгляд в конец стола, где Эрл, оправившийся от болезненного электроразряда в котельной Сосиски, молча черкал в кроссворде — правая рука на перевязи, макушка — в бинтах после попадания бутылки на празднике в честь возвращения Супа. Эрл не поднимал голову.

— Итак, расскажи мне о Димсе, — сказал Банч.

— Что вы хотите знать? — спросил Лампочка.

— Как ему достался флагшток? Это самое проходное место в Козе. Кто там барыжил до того, как пришел Димс?

— Я, кстати, хочу себе двор с флагштоком, — сказал Лампочка. — Если у нас все выгорит.

— А как насчет флагштока тебе в жопу? Я спросил, как он достался Димсу, а не чего ты хочешь.

— Просто говорю, что могу справиться лучше него. И для этого мне нужен флагшток.

— Пацан, ты с кем базаришь, с Санта-Клаусом? Срал я на твои хотелки. Ты пока что ничего не сделал, только условия ставишь и облизываешь свои поганые пальцы после моей курицы.

Лампочка моргнул и начал говорить:

— Когда мы все еще играли в бейсбол, у Димса был старший двоюродный брат Кочет. Кочет начал барыжить первым. Он так зашибал, что мы бросили игру и перешли к нему. Слали к нему покупателей. Торчков с улицы. Белых парней из Нью-Джерси, проезжавших мимо, все дела. Кочета кончил какой-то грабитель. И Димс заступил за него.

— И все? Вы все просто легли под Димса?

— Как бы… он кое-что может, Димс.

— По типу?

— Как бы… первым был парень по имени Марк Бампас. Он теперь трупак.

— И как так вышло? Мирно ушел во сне? С лестницы упал?

— Димс его подставил.

— Как это?

— Ну, Кочета убили, пока мы сидели в колонии. Когда мы вышли, всем уже рулил Бампс — Марк Бампас.

— И Димс не возражал? Хоть Кочет и был его двоюродным братом?

— Мы зарабатывали, типа, сорок долларов в день. Куча денег.

— И Димс смолчал?

— Я начну пораньше, чтобы все было понятно, — сказал Лампочка. — Короче, мы вместе сидели в Споффорде. — Лампочка имел в виду колонию для несовершеннолетних. — Я, Шапка, Сладкий, Димс и Бампс. В Споффорде у Димса и Бампса была разборка, в комнате отдыха. Не из-за Кочета. Кочет уже был мертв.

— Из-за чего тогда?

— Из-за телика. Димс хотел позырить бейсбол. Бампс — нет. Они подрались. Димс отмудохал Бампса. Потом приезжал дедушка Димса и передал ему пятьдесят долларов. В Споффорде кормили тухло, так что Димс пошел в пищеблок и купил там рис с фасолью. Поделился со своими корешами: со мной, Шапкой, Сладким. Бампс был не из его корешей. Когда Бампс велел делиться, Димс ответил — нет, я делюсь только со своими. И той ночью Бампс с парой своих приятелей подловили Димса одного в душе и нехило его порезали. Отняли всю жрачку и сдачу с того полтинника.

Димс этого не забыл. Бампс вышел из Споффорда раньше Димса. Когда Димс откинулся через несколько месяцев, Бампс уже подмял под себя двор. Бампс был на волне — толкал, блин, дурь, травку, кислоту, всю херню. Там уже почти все мы вышли из Споффорда. Все сидели на мели, так что пошли работать на Бампса. Он давал сорок долларов в день. Взял даже Димса. Сказал Димсу: «Забей на то, что было в Споффорде. Ты теперь со мной. Мы теперь бригада».

Димс приводил покупателей к Бампсу лучше всех нас. Он умел находить наркош. До самого центра мог доехать, чтобы направить покупателей к Бампсу. Дошло до того, что Бампс посылал Димса с товаром к удаленным покупателям, потому что уже хорошо поднялся. Продавал всем. Тут-то Димс его и нагнул.

Димса послали с тридцатью граммами кокса к одному ямайцу в Холлисе — это в Квинсе. Димс подменил дурь на какую-то стружку из белого мыла и муку и отдал пакетик. Ямаец поставился и чуть не окочурился. Позвонил по телефону, а Димс подстроил, чтобы ответил Шапка, и Шапка сказал: «В жопу иди». Ну тот и отомстил. Димс позвал нас на крышу девятого корпуса, чтобы позырить, как придут муравьи…

— Какие еще муравьи?

— Это неважно. Просто каждый год туда залезала стая муравьев. Но оттуда видно двор. Было видно, как работает Бампс. Димс сказал: «Помните рис с фасолью, пока мы сидели? Ща я рассчитаюсь с этим гондоном Бампсом. Зырьте».

И хренак, через пару вечеров к флагштоку приходит красивая ямайка и говорит Бампсу, что хочет купить, но денег у нее нет. Предложила, ну знаете, обслужить его, если он потом ее вмажет. Бампс такой — ну о’кей. Пошел за ней в переулок за двором, а там уже ждут ямайцы. Чуть его не убили на фиг. Порезали лицо, через весь лоб, через глаз — охренеть как уделали. И так бросили.

Как только Бампса начали дрючить, Димс свалил с крыши бегом. Свалил, как только его начали резать. Стоило ямайцам бросить Бампса в переулке, как Димс выходит из черного хода девятого корпуса и подбегает к Бампсу с кастрюлей горячего риса с фасолью. Видать, сварил у себя дома. Сказал: «Вот тебе рис с фасолью, Бампс». И опрокинул на него всю кастрюлю.