Пип Уильямс - Потерянные слова

Я была разочарована. Накануне я боялась того, какой эффект может произвести листовка, а теперь боялась, что она вообще ничего не сможет сделать.

— Папа, я обещала доктору Мюррею поискать новые цитаты для слов, которые он отсылает Дитте для повторного редактирования, — сказала я. — Можно я разберу почту чуть позднее?

— Давай я этим займусь. Начну день с легкой работы.

Другого ответа от папы я и не ожидала, поэтому мысленно поблагодарила его.

Я хорошо видела папин профиль с того места, где сидела. Вместо того чтобы разбирать листочки, я наблюдала за выражением его лица, пока он просматривал почту. Когда он добрался до листовки, я задержала дыхание.

Он взял ее в руки, прочитал надпись и с серьезным видом рассматривал ее целую минуту. Затем на лице его появилась улыбка. Интересно, что ему больше понравилось — сама картинка или лозунг? Он не стал выкидывать листовку, а положил ее в одну из стопок. Потом он встал и разнес письма коллегам.

— Это должно заинтересовать тебя, Эсси, — сказал папа, когда положил мне на стол пачку бумаг. — Пришло с утренней почтой.

Я взяла в руки листовку и посмотрела на нее так, как будто видела впервые.

— Стоит обсудить это с твоими молодыми друзьями, — сказал папа, прежде чем вернуться на свое место.

Тильда была права: я трусиха. Спрятав листовку в стол, я вытащила из кармана листочек с моим новым словом.

Сестры. Я проверила ячейки. Это слово имело множество определений, и все листочки уже были подготовлены для публикации, но значение «соратницы» в них отсутствовало.

С тех пор как миссис Баллард подвернула ногу, Лиззи приходилось все больше времени проводить на кухне. Доктор запретил миссис Баллард подолгу стоять, поэтому теперь она сидела за кухонным столом с чашкой чая и раздавала указания. Когда я вошла, она листала газету «Оксфорд кроникл» и говорила Лиззи, что нужно посолить курицу, которую только что привезли.

— Не тяни с этим, — сказала она. — Нужно много соли, чтобы мясо было нежным. Чем дольше выдержать в соли, тем лучше.

Лиззи закатила глаза, но продолжала улыбаться.

— Миссис Би, вы меня с двенадцати лет учите солить курицу. Думаю, я уже и сама знаю, как надо делать.

— Говорят, в городе какие-то волнения, — сказала миссис Баллард, не обращая внимания на слова Лиззи. — Поймали каких-то suffragettes [39] Поборницы избирательного права, суфражистки. , когда они раскрашивали свои лозунги на городской ратуше. Здесь пишут, что за ними гнались до церкви Святого Олдейта и им бы удалось сбежать, но одна из них упала, а две другие кинулись поднимать ее.

— Что еще за suffragettes ? — спросила Лиззи. — Никогда про них не слышала.

— Тут так написано, — миссис Баллард еще раз пробежала заметку глазами. — Их называют женщинами миссис Панкхёрст.

— Они просто лозунги писали? — уточнила я, потому что вчера вечером опасалась поджога с их стороны.

— Здесь сказано, что они написали красной краской: «У женщин не больше прав, чем у заключенных».

— У тебя в листовке то же самое, Эсме? — спросила Лиззи, держа в руках курицу.

— Та, что упала, — замужем за магистром, — продолжала миссис Баллард. — А две другие — из Сомервиль-колледжа. То есть все они образованные дамы. Какой позор!

— Это не моя листовка, Лиззи. Она была в почтовом ящике.

— Кто же ее туда кинул? — спросила Лиззи, не сводя с меня глаз.

Я почувствовала, как малиновый румянец заливает мое лицо. Получив ответ на свой вопрос, Лиззи вернулась к курице и стала еще усерднее натирать ее солью. Я подошла поближе к миссис Баллард и прочитала статью через ее плечо. Трое арестованных, но никаких обвинений, а значит, и суда не будет. Интересно, расстроит ли эта новость Тильду и миссис Панкхёрст?

В Скриптории я покопалась в ячейках. Слова suffrage [40] Избирательное право. и suffragist [41] Сторонник избирательного права. я нашла, но suffragette в них не было. Я взяла последние выпуски «Таймс оф Лондон», «Оксфорд таймс» и «Оксфорд кроникл» и положила их к себе на стол. В каждой газете присутствовало слово suffragettes , в одной упоминалось о suffragents [42] Мужчины, помогающие женщинам в движении за избирательное право. , а другая использовала suffragetting [43] Пропаганда кампании за избирательные права женщин. в качестве глагола. Я вырезала статьи, подчеркнула в них цитаты, прикрепила каждую к соответствующему листочку и положила все в ячейку.

Закончился очередной вечерний спектакль, и мы с Биллом помогали Тильде переодеваться в ее обычную одежду.

— Ты слишком привыкла к комфорту, Эсме, — сказала Тильда, стягивая с себя шаровары Беатрис.

— Тильда, я здесь живу.

— Жена магистра и женщины из Сомервиль-колледжа тоже здесь живут.

Час спустя мы снова были в «Орле и ребенке». Я чувствовала себя незаметной среди энергичных женщин, которые готовы были помогать. Новая листовка призывала их присоединиться к маршу Эммелин Панкхёрст в Лондоне, и они уже планировали поездку. Я надеялась, что их решимость заразит меня, но к тому времени, когда мы вышли на улицу, я убедила себя, что не поеду с ними.

— Ты просто боишься, вот и все, — сказала Тильда, погладив меня по щеке, как ребенка. Она передала пачку листовок Биллу и повернулась, чтобы уйти. — Проблема в том, Эсме, что ты боишься ошибиться, но без права голоса все, что мы говорим, не имеет никакого значения. И только это должно тебя по-настоящему пугать.

Лиззи сидела за кухонным столом. Перед ней стояла швейная коробка и лежала кучка одежды. Я покосилась в сторону кладовой, ища глазами миссис Баллард.

— Она в доме с миссис Мюррей, — сказала Лиззи и протянула мне три смятых листовки. — Нашла в кармане твоего жакета. Я не шпионила за тобой, просто проверяла швы, потому что зашивала подол.

Я онемела. У меня снова возникло чувство, что я угодила в неприятности, но я не понимала, из-за чего.

— Я их уже везде видела. Они торчат из почтовых ящиков и валяются под ногами на Крытом рынке. Мне рассказали, что в них написано. Даже спросили, не хочу ли я к ним присоединиться, — Лиззи фыркнула. — Как будто я могу вырваться в Лондон на целый день. Она собьет тебя с толку, Эссимей, если ты ей позволишь.

— Кто собьет?

— Сама знаешь кто.

— У меня есть своя голова на плечах, Лиззи.

— Может быть, но ты никогда не могла различить, что для тебя хорошо, а что плохо.

— Это касается не только меня, а всех женщин.

— Значит, это ты принесла их сюда?

В тридцать два года Лиззи выглядела на сорок пять, и я только сейчас поняла почему.

— Ты делаешь все, что тебе говорят, Лиззи, а сама ничего не решаешь, — сказала я. — Вот о чем все эти буклеты. Пришло время дать женщинам право голоса.