Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

Весь коммунизм для Нарына свелся к «национализации» значительного количества коров за счёт киргизов и к распределению таковых среди местного населения города, коров не имевшего, причём по цене воистину «царской» – три рубля за корову, что в то время равно было трём пенсам. Семьи с детьми получили по две и даже по три коровы. Но благорасположенный киргизский народ не злобствовал по данному поводу. Как раз в день моего прибытия в Нарын, всё взрослое население, вместе с комиссарами и их главой, отправилось по приглашению одного богатого киргиза в аул, что расположен в сорока километрах от города. Там устраивал он встречу в память своего родственника, что повешен был четыре года назад за участие в мятеже. Одним из представлений была скачка с изрядными призами. Первый состоял в сотне верблюдов, второй – в сотне коней трёхлеток, а третий – в четверти миллиона советских рублей. Не забыл хозяин выставить также двадцать вёдер самогона для своих гостей христианских!

Дорога от Нарына сразу же входит в горловину ущелья и на протяжении длинного участка следует по каменистому руслу вдоль небольшой речки, по берегам которой тут и там устроены мельницы. Их конструкция очень проста и совершенно одинакова во всей Средней Азии и в Тибете: лопасти косо установлены на длинной деревянной оси, а вода течёт по деревянному желобу, так что вся конструкция являет собою прообраз турбины. Сверху укреплён небольшой и обычно весьма неровный жёрнов. Нет ничего проще.

Далее дорога круто поворачивает на запад и входит в небольшую долину, вьющуюся меж покрытых травою глиняных холмов. Затем снова поднимается на высокое плоскогорье, усеянное большими, красивыми жёлтыми маками, с цветками огромных размеров, ветвистыми стеблями и сочными листьями. Среди гор четко выделялись яркие луговины, покрытые низкорослым тёмно-зелёным бархатистым тростником, известным как битего , и являющимся, вероятно, разновидностью Carex’ а (осоки песчаной – пер.). Последняя, благодаря питательным своим качествам, приобрела значение как корм для лошадей, крупного рогатого скота и овец. Животные на нём быстро жиреют и восстанавливают силы, лошади крепнут, становятся упитанными и выносливыми, как на самом отменном овсе. Поля битего являются лучшими пастбищами на Тянь-Шане и Памире. Даже в сухом виде, средь зимы полезно скармливать его овцам, истощенные животные восстанавливаются на нём очень быстро.

Вдоль обочины дороги мы нашли множество отличных грибов, которые оказались хороши и на вкус. Грибы росли группами под тонкою коркой земли, которая ломалась по мере того, как те пробивались наверх; шляпки у них подвёрнуты, а пластинки розового цвета (судя по описанию, это обычные шампиньоны – пер.). Я набрал их полное ведро. Тушеные в сметане, они послужили бы пищей, достойной царя Соломона.

Далее дорога пошла вниз по длинным пологим склонам в сторону долины Ат-Баши (Лошадиная голова) (136) , над слегка наклонной равниной, поросшей чием . На юге вознёсся крутой, высокий, тёмно-голубой гребень хребта с пиками, увенчанными снегами (хр. Ат-Баши – пер.). Чем ниже, тем сильнее грело солнце, воздух с мягким ветерком становился благоуханнее, но в вышине собирались тёмные тучи, и небеса приобретали вид угрожающий.

Сама долина Ат-Баши очаровательна; от селения одноименного к востоку, т. е. выше по течению реки, вся покрыта лесом и плотной кустарниковой чащобою. Народ здешний, сарты да киргизы, производит впечатление благоприятное; несколько построек европейского вида заняты таможней, служащими и несколькими мелкими торговцами. В посёлке ещё сохранился действующий базар, единственный во всей Автономной Социалистической Советской Республике Туркестан. Здесь можно было свободно купить пару ботинок, правда, довольно низкого качества, но и за них следовало бы вознести благодарность небесам; также продавались: меховые шапки, мата – грубая ткань местного производства, овёс, баранина, хлеб и т. д. И как следствие, все обитатели «свободнейшей страны в мире» стекались сюда со всего Семиречья, дабы запастись предметами первой необходимости.

Покидая местечко, надлежало нам перейти вброд быструю и довольно глубокую реку Ат-Баши, что являло собой мероприятие весьма рискованное: несколькими днями ранее здесь опрокинулась телега, и утонула женщина с двумя её детьми. За рекою, по левую сторону от дороги, высится изрядный холм, увенчанный мазаром и мечетью; путь туда крут и утомителен: преодолевая его ценою усталости, труждаются Правоверные, алчущие святости. Гора картинно смотрится со всех сторон долины и усугубляет её очарование.

В десяти верстах от посёлка Ат-Баши остановились мы возле большой фермы, принадлежащей киргизскому кази , т. е. судье, который ранее был очень богат, а ныне совершенно разорен большевиками и полностью обобран. Занимаемой должности он был лишён, но всё ещё оставался влиятельным и уважаемым среди местного населения.

Ферма бывшего судьи вид имела гнетущий. Устроенная по-русски, она была хорошо оборудована богатым киргизом, кто наивно променял свою кочевую жизнь на оседлую фермерскую, будучи полностью уверенным в надёжности русской цивилизации. И вот теперь всё хозяйство в опустошении. На пороге одиноко и грустно сидел её владелец; всё, что оставлено ему – лишь самоё жизнь его. Однако здесь имеем ещё один пример мягкохарактерности местных жителей. Случись это в центральной России, мужики непременно спалили бы всё дотла, а хозяина прибили. Но в этом удалённом уголке обширной Российской империи настоящих большевиков не было, не было сущих коммунистов, действовавших во имя доктрины Карла Маркса, «национализировавших» чужую собственность. Русские, ограбившие богатого киргиза, просто ловко воспользовались ходячим лозунгом, что брошен был Лениным в толпу: «Грабь награбленное!» Иногда они с неприкрытым цинизмом признавались в том, что не имеют никаких коммунистических пристрастий, а просто попользовались удобным случаем. «Привалила удача. Так что ж её упускать!» – говорили они. Или: «Коси коса, пока роса. Неизвестно, сколько ещё это продлится, и когда мы снова окажемся за бортом» (вар. – «останемся с носом» – пер.).

По сути дела, Ленин и его прислужники так и не приобщили мужика и рабочего к прелестям социалистических идей; просто он подал им хороший повод и долгожданную возможность разнуздать свои природные воровские инстинкты, своё отвращение к цивилизации и ту страсть к разрушению себе на пользу, что так развита в массе людей русских, всегда и всюду готовых дать выход чувствам своим, если сдерживающей руке образованных классов не удаётся их обуздать.

Неподалёку отсюда река Ат-Баши принимает воды притока Кара-Каин, что значит Чёрная берёза (на картах – Каракоюн – пер.), а сама, круто поворачивая на север, врезается в почти непроходимую теснину и впадает в конце концов в Нарын.