Виктория Витус - И еще была любовь [litres самиздат]

У разных заведений разные задачи: больницы – лечат, школы – учат. Мы зажигали в ребячьих сердечках свет, и они не шли – бежали во Дворец! Мои же собственные дети в то или иное время занимались почти во всех кружках – им хотелось попробовать себя всюду. Я считала, что так и должно быть – пусть еще в детстве поймут, что влечет больше – рисование или балет, радио или картинг. Ворвавшись в мой кабинет после уроков, дочь и сын раздевались, бросали портфели и неслись в кукольный театр, изостудию, спортзал или судомодельный кружок – что там у нас еще было?

***

Перед новым годом страна смотрит чудную сказку о любви – фильм «С легким паром». То, что происходило с нами, напоминало его сюжет – Алексей тоже не был дома три дня – три дня перед самым новым годом.

А тридцать первого декабря в мой кабинет ворвался Максим:

– Лерка, вы что, сошли с ума – где Алексей? – и замер на полуслове, наткнувшись на мои счастливые глаза:

– Лимончик укуси, а то смотреть тошно – обзавидуешься! – с места в карьер съехидничал он и тут же удивился:

– Вон оно как дело-то обстоит, оказывается… – однако озабочен был не на шутку:

– Скандал даже у меня дома – все ищут Леху – ведь в баню мы ходили вместе.

Но мудрый тесть Макса одернул дочь, нападавшую на мужа:

– Лилечка, осади коней, не так рьяно – твой-то – дома!

– «И в самом деле, – сразу успокоилась Лилечка, – чего это я – за компанию, что ли? – пусть сами разбираются».

…Поздравляя друга с новым годом, Максим ехидно интересуется, намекая на все тот же популярный кинофильм:

– Леш, а где это ты был? В Питер либо летал – дома-то тебя три дня не было!

***

По весне во Дворец стали набирать новые кружки – места хватало и хотелось разнообразия.

Катерина попала к нам именно в этот момент – оставила свой завод «Сувенир», где ваяла разноцветные значки в цехе сувенирной продукции и пришла учить этому делу детишек. Директрису даже не пришлось уговаривать – кружок эмалирования – такого еще нигде не было.

Мороки, правда, было немало: приходилось доставать не только медь, на которую переводили разные картинки, но и разноцветную эмаль.

Эту эмаль толкли в мелкую крошку, насыпали на медный рисунок и ставили закаляться в муфельную печь. Через некоторое время получалась замечательная «плакетка» с яркой, блестящей эмалью.

Все стены кабинета Катерины были увешаны произведениями детских рук: печальная «Аленушка» и могучие «Три Богатыря», белая березка на ветру у крутого берега реки и наивные маленькие котята, уйма всяких цветочков и разные натюрморты – все это сверкало и переливалось в лучах солнца – загляденье!

И пошли в кружок дети – каждый хотел своими руками создать такую красоту. Но тут возникли другие проблемы – разговаривая со мной по душам, Катерина посетовала:

– Ну не могу я с детьми, проще все эти картинки делать самой. А учить детей – это так муторно, да и разговаривать с ними не умею!

Пришлось преподнести основы педагогики:

– Катюша, ты попробуй понять каждого ребенка, жить его жизнью, знать, что у каждого в семье, расспроси о проблемах и радостях. Они сами все начнут рассказывать, как только почувствуют твое внимание, и все станет на свои места.

Через год Катерина была одним из лучших руководителей кружков нашего Дворца – те, кто не любил детей, у нас как-то не задерживались.

***

Расставшись с Алексеем утром, я не могла дождаться вечера, чтобы увидеться вновь – день тянулся бесконечно долго. Зато каждый новый вечер приносил счастье – его глаза, его улыбку, его руки, бесконечные ночные разговоры и мой счастливый смех…

Переживая заново все, что было вчера, тосковала каждую минуту:

– «Господи, мне надо увидеть его немедленно – иначе я просто умру. Сейчас у него полеты, но все равно, сделай это для меня, господи – ну что тебе стоит»!

И господь снисходит – такое бывает в моей жизни. Во Дворец заходят двое военных, идут по коридору четким шагом – их и этому учили. Выправка просто загляденье – девчата заинтересованно смотрят вслед, а они заворачивают в мой кабинет. Ну, теперь-то можно и повыделоваться!

– Алексей, ты же видишь, я еще занята! Чуть попозже, часа через два, и вообще, исключительно на черной «Волге», – зачем-то капризничаю я. Но было бы сказано…

Водитель одной из таких машин, скучающий в ожидании своего шефа у исполкома, на авантюру согласился сразу – нельзя было отказать бравому летчику пустить пыль в глаза прекрасной даме. Через два часа к дверям Дворца подъезжает «Волга» черного цвета.

– Извольте мадам, как пожелали – карета подана! – в дверях моего кабинета появляются твои ласковые глаза – в них таится и любовь, и обещание счастья…

И красные розы – обязательный элемент наших встреч…

***

Зачем я поехала на обед на трамвае – всего одну остановку – вы не знаете? Я тоже. Только выйдя напротив своего дома поперлась через дорогу прямиком на красный свет – мысли витали где-то далеко.

Думала о том, что завтра выходной и можно надеть любимые джинсы, которые нельзя носить на работу. О родительском собрании в школе у дочери, и что завтра в «Современнике» будет разыграна подписка на Хемингуэя – надо бы поучаствовать. Осмысливая на бегу все, о чем не успела подумать раньше, на машины, едущие на меня, даже не обратила внимание – мысли толкались в голове кучей, и каждая из них хотела быть первой.

На середине дороги за рукав цапнул милиционер:

– Девушка, вы куда?

Возмущенная до глубины души таким бесцеремонным вторжением в мою личную жизнь, я с вызовом ответила:

– Домой, – и, спускаясь со своих облаков, добавила уже бледнее, – на обед…

– А красный свет вы видите? – вопрос был конкретным, а мент – молодым и строгим.

– Нет! – честно удивилась я.

– То-то же, – обрадовался он чистосердечному признанию, – я и вижу: вышла, варежку разинула и чешет на красный, – и он наглядно показал, как я «разинула варежку» и «чесала на красный».

Было очень смешно…

***

Сегодня суббота, целый день с неба сыпется снег с дождем, я дежурю во Дворце. Борис возится с моими детьми дома, наверное, и мне пора собираться. Но тут объявляется Алексей – планы сразу меняются, становится ясно – домой попаду нескоро.

…В форменной шинели мой летчик мокнет на углу, пряча за спиной букет гвоздик:

– Извини, малыш, роз не было!

Обняв за плечи, ведет вдоль по улице – мне все равно куда, только бы рядом с ним. В голове навязчивая мысль:

– «Господи, что я делаю, ведь дома Борис!» И тут же оправдываюсь:

– «Борис недавно прямо сказал, что у него семья, и надеяться мне не на что…»

Свидание было недолгим – пару часов в любимой кафешке, обнимашки-поцелуйчики у лифта – и все. Нести с собой Лешкины гвоздики естественно нельзя – оставляю их у соседки Люси. А дома – это надо же – на столе такие же цветы – как две капли воды!