Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— Здравствуйте, ребята, — говорите вы.

— А, — лицо Джона вдруг чем-то освещается, — вы прибыли, чтобы нас тревожить?

— Откуда ты знаешь, Джон?

— Не нужно. Мы пойдем. Не трогайте нас! Нам хорошо и без вас, вы жестоки. Оставьте нам жизнь. Убирайтесь!

— Но мы же — одно и то же!

— Нет. Отстань.

Такой диалог. Хотя Джон — это действительно прошлая жизнь Главного. А поездка продолжается. Страны, годы, шоссе. Мимо бегут столбики. Через все вневременье идет эта дорога. И это, в данном случае, что-то личное — хотя тут есть и другие пассажиры, и с ними можно общаться и делиться впечатлениями. Но вот — автобус возвращается на вокзал. Главный находит себе квартиру в городе. Оказывается, существуют определенные трудности. Так как город этот отчасти эфемерен, то он заполнен всяческими службами. Ну вот я. Смерть. Я же не буду все делать сам. У меня — пожалуйста — автоматика, станки, системы. Они и производят все действия. Тут с прибывшего, с умершего, снимают мерки. А уже по меркам делают для чего-то статую в Доме Артефактов. Но, предположим, кто-то коллекционировал статуи. Просто он забыл о своем увлечении, или срок его бытия был прокручен до самого конца, а автоматика продолжает делать статуи уже сама. Но это — уже другой, параллельный процесс. Нам это не нужно знать. Главный скрылся в квартире, которая казалось настоящей, ходил в магазин, который также казался настоящим — и никто его не замечал — потому что он словно бы извне. Попробуй, такого обнаружь.

А вот теперь я, Смерть, беру еще одну сигарету. Предположим. Ну, на себе не будем показывать. Допустим….

— Почему? — спросила Света.

— Не боишься?

— Ну ты что. Чего бояться?

— Ладно. Я забрал Свету.

— Звучит эротично, — заметил Семен.

— Ну ладно. Слушайте. Конечно, эротично. В некоем постороннем контексте. То есть, неизвестном нам ракурсе. Нет, ну вы можете домыслить. Мою роль выполняет актер. Ему не чужды позывы радости и любви. Он решает Свету не отдавать. Не отпускать к поезду, который отвезет ее…. Нет, мы еще до этого не дошли. Украдет Свету Главный. Тише. Не перебивайте. Итак, Главный, который чужеродно попал на эту станцию по сортировке душ, сидит в квартире, словно шпион, лазутчик в мире мертвых — но даже и не в нем самом, а так, в городе начальной стадии. У него там и пиво, и телевизор, и показывают все, что бывает на земле, на луне, где хотите. Он чувствует себя самым большим сталкером, гм, в обоих местах. Какие там зоны? Какие там странные явления? Прямиком — в начало сортировки. И он выходит на прогулку. И видит Свету.

— Привет, Света.

Это, может быть, первый час, как я ее забрал, и Света еще не потеряла память. Вот тут вот Главный её ворует. Приводит к себе на квартиру. И поезд, ну, положим, система по архивации сущности, он уезжает без нее. Света не умирает. Вроде бы я ее и забрал. С одной стороны. Но в мир мертвых она не попала. Но и как приведение не зависла. Она скрылась.

— Почему я? — хихикнула Света.

— Ты же согласилась.

— Роман, — важно проговорил Семен, — роман вне жизни. И с кем. С Главным.

— Главный может оттуда уйти. А вот Света — нет. Но, если продолжить эту мысль, то…. Автобус. Ехать подальше. Выйти там. И начать поход. Через расстояния, через годы вне времени и мосты, которые соединяют такие вот плоскости. Мост из города-пункта-отправки — на плоскость…. Положим, они придут ко мне в гости. А я, я сижу в гостиной, пью чай, виски, ром. Я, Смерть. И вот, звонок в дверь. Приезжают Главный и Света. И Главный говорит:

— Тут, Смерть, такое дело. Я, я просто иду. Еду. Ты мне никто. Потому что я живу. А вот Света, она то ли живет, то ли нет. Вот с ней бы нам разобраться. А я, я так. Я как-нибудь сам.

— На ней есть моя печать, — отвечаю я, — почему ж она здесь?

— Я ушла, — отвечает Света.

— Побег?

— Нет, просто ушла.

— Ладно, — говорю я, — у меня выходные. В будние дни я — в конторе. Я сейчас…. Присоединяйтесь. Будем кушать. Вы — крайне смелые люди, раз вам удалось дойти до таких широт. Вы ехали мимо огромного оврага?

— Ехали.

— Иногда туда падают автобусы. Один самолет, провалившись в дыру, полетел туда. Это — ад.

— Разве ад существует? — спросит Главный.

— А то. Но я вам не советую туда идти на экскурсию. Лучше вина. А потом…. Вон там есть перекресток, где можно встретить более позитивные автобусы.

— Рай? — спросит Главный.

— Это примитивно, — отвечу я, — нет. Поезжайте на ту широту, где время столь густо, что напоминает кисель. Там Света обретет материю. А дальше…. Дальше — только путь. Зачем стоять? Я вам завидую. Мы можем подружиться. Тогда вы поймете, что я просто на работе, и что, может быть, очень интересный человек. Субъект. Так вернее. Или объект. Так что ловите автобус там и поезжайте. А здесь, на этой трассе, не садитесь. Там нет жизни. Там находится место под названием Субконтур. Я сам толком не знаю, что это. Какая-та огромная машина размерами чуть ли не во всю землю.

— Машина? — спросит Главный. — Почему же нам туда нельзя?

— Вам же нужна жизнь?

— Жизнь.

— Тогда и идите туда, куда я указал. Потом. Сейчас — обед. Можете осмотреть мои апартаменты. А потом сядете и поедете — в поисках Дома Жизни. Там все и начнется заново. И не будет тогда границы между каким-либо существованием на земле. Все соединится. Все жизни, во всех временах.

— И я? — спросит Света.

— И ты.

— Зачем у вас снова висит этот пиджак?

— Я же говорю, он — сторож.

— Что же он сторожит?

— Точно не знаю. Мир мертвых. Нет, нет. Наверное, меня лично. Если же обычный, стандартный, человек пожелает попасть в подвалы мира — это еще не значит, что это именно мир мертвых, потому что устройство крайне сложно. Я тогда спрошу — что именно вы имеете в виду? Мир — машина. Бог — голова. Мы все — служба архива. Если выключить смерть, планета не выдержит и лопнет. Пиджак — сторож на дверях. Пусть себе висит. Хороший клетчатый пиджак.

После обеда продолжали работать. Прибывала делегация из администрации. Главный тут был почти что при параде. Нам же, работникам более простым, все эти вещи казались прямыми параллельными, проводами на столбах, переносчиками электронов — частиц простых и уже всем порядком надоевшим.

Здесь можно продолжить, применяя краски любого дня — потому что это единая орбита нашей жизни. Семен, заработавшись, выйдет в чебуречную позже обычного, и там его взгляду вновь предстанет цыган. И он подумает: ведь это тот самый человек, и история его хорошо знакома. Так же, как Света и Главный, в моем рассказе. Добравшись до воображаемого перекрестка, он повернул в сторону ближайшей обитаемой земли — двигался пешком, ел коренья, пил воду из ручьев, пока не прибыл к нам. Его путешествие длилось лет сто, не меньше.