Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— Там светло?

— Нет, и тут светло, — сказал я, и тотчас тьма распалась, освобождая золотистый свет, который попадал в окна, — возьмите вина. Мы поговорим.

— Лучше не надо, — сказала она, — ладно, вы насобирали всех, кто вам интереснее всего. По сути, самых лучших для вас персонально. Ну и что же. Вы меня выпустили, поговорили, и всё. У вас нет никакого личного интереса. Вы слишком холодны, для любви. Это интерес коллекционера, у которого в запасе — все личности земли от первого до последнего. Мертвых больше чем живых. А что живые? Тонкий слой на самом верху. А мы таимся. Все мертвые. Все отжившие. А вы уже наелись вдоволь, наверное, вас утомило всем этим руководить.

— А что еще? — спросил я.

— Выпустите меня погулять.

— Как же?

— Вы лучше меня это знаете.

— Знаю, — ответил я, — а вы знаете, что я всем не распоряжаюсь. Что вы, есть правила, мне дадут по шапке, если я не буду их соблюдать.

— Как же так? — сказала она. — Вы — великий и могучий, и всё в вашей власти. Вы включаете кнопку, и в моем темном мире загорается свет, я открываю глаза, и вы делаете так, чтобы я все знала, чтобы я не была глупой, надеясь, что есть какие-то шансы. А если вы захотите, то я ничего не буду знать. И мы выйдем в сад, практически — в райский сад, я буду так и думать.

— Это напрямую райский сад, — сказал я.

— Вы же не Бог.

— Всё сложно.

— Хорошо. Но вы можете создать иллюзию, что я живу, но все это будет временно — потом снова — небытие и сон. Вы наслаждаетесь своей властью над душами.

— Есть Система, — сказал я, — я сижу тут, потому что я прошел по конкурсу. То есть, смотрите, на самом деле я — поэт тьмы, а это — собеседование на конкурсе. Но если забыть о том, что это — примерка личности на роль, а всё воспринимать так, как есть, то суть в том, что я прошел по конкурсу. А уж территориальная привязка — это уже другое. То есть, наверное, до конкурса я жил в Улье, и там было много других, сходных со мной существ, и какие-нибудь эфемерные (или реальные) родители предложили мне найти своё место в жизни. Я принял участие в конкурсе и оказался здесь, в условиях контракта много всяких пунктов, и есть даже такой, что если я не буду справляться, будут объявлены — во-первых, выборы, во-вторых, специалисты произведут подселение моего клона в человека и найдут Дьявола среди людей, и это будет более серьезный субъект, так как он, грубо говоря, прошел и Крым, и Рым. Но хорошо. Вы же понимаете, нет никакого царя мира подземного. Это работа. Это — контракт.

— Значит, вы и сами маетесь?

— Чтобы не маяться, я играю.

— Точно. Вы же игрок.

— Игрок — высшее состояние материи. Так как смерти мне бояться нечего, я выбираю для своего полигона энное количество людей, подселяюсь в них и делаю то добро, то зло, то что-то еще, но всё это очень обыкновенно и не является объектом восхищения или поклонения. Нет, впрочем, один раз я перестарался. Назначили комиссию. Жутко ругались всё, мне было стыдно, и я долгое время никуда не выбирался, и всякий раз я доставал вас, хотя есть еще и другие, кто мне нравится.

— Я этого не помню. Я для вас — кукла. Да, хорошо, что я ничего не могу вспомнить.

— Вы же спите вечным сном. Как вы можете это помнить?

— И вам не жалко?

— Жалко, — сказал я, — притом, я же говорю — это временно. Я вскоре снова стану человеком.

— А что это за музыка?

— Grim Reaper. Я люблю послушать что-то с энергией, что-то возбуждающее. Вы знаете, что музыка может владеть организмом так сильно, что это будет напоминать сеанс, камлание, полёт, падение с высоты. Вот послушайте.

Я курил, понимая, что всё это затягивается, но выхода не было. Разве я сам решал? Но всё это было в первый раз, хотя по мере воплощения я понимал, что картина мне знакома, и я способен, будучи Им, говорить от его лица и даже гордиться своей собственной историей. Теперь, от лица Его, я мог посмотреть сам на себя и сказать:

— Так и надо!

— Не забывай, — послышался откуда-то голос Пиджака.

— За кого из нас ты волнуешься? — спросил я.

— Не вижу разницы.

— Но я же могу установить причинно следственную связь, — ответил я, — все началось с цыган. Книга, изданная в нашем издательстве, не предназначалась для массового или какого-то прочего чтения, но работники проявили к ней странный интерес — обычно им дела нет до того, что уходит в печать, читают лишь редактор и корректор. И вот, мы — в игре. Все идет, как идет.

— А ты думаешь, раньше я существовал?

— Мне кажется, да.

— Не забывай о сути сознания. Приятного времяпровождения!

— Хорошее вино, — сказала она, — а зачем вы именно меня выпускаете? Вы что, меня любите? Представьте себе это со стороны. Наверняка, у вас есть чувство. Нельзя не любить.

— Нет, если бы вы были живы, вас похитил монстр и где-то держал, то другое дело, — ответил я, — здесь ничего такого нет. Любовь — тоже чувство химическое. Конечно люблю. Зачем бы нам ходить по райскому саду? Нет, я сразу же не подумал про это, но любовь — логическое решение. Оно обдумано. Оно соответствует определениям.

— Ужасно, прагматично. Никаких чувств. Одна схема. Если бы я была когда-то инженером или конструктором, я бы, может быть, наоборот восхитилась тому, как у вас все продумано. Может, вы меня с кем-то перепутали? А та, другая, постоянно бы вас любила. Даже во тьме. За ваши цифры, формулы, за ваш строгий порядок.

— Не знаю, может это я такой, а он — нет. Вы не совсем в курсе. Хотя я пытаюсь объяснить.

— Так что же?

— Вы решили схитрить, — сказал я, — потому что уловили, что во мне много человеческого. Но я не знаю никаких технических аспектов. У меня только ключи.

— Ладно, — сказала она, — вы знаете моё имя?

— Да, но у вас нет имени. Только ссылка на имя. Но ссылка — это тайный номер. Он был еще до вашего рождения. И вообще, я не знаю, как присваивают номера. А имен может быть много.

— Нет, смотрите, — она разжала ладонь и показала мне спичку, — как вы думаете, как я сохранила спичку? Вы о ней знали?

— Нет.

— Но вы же всё знаете.

— Верно. Но, может, я плохо учился в школе. Еще там, там, совсем давно, хотя не важно, что там со временем. Про спичку….

— Вот вам спичка, — сказала она, — я ее украла у него из коробки, и он не заметил. Но, пользуясь тем, что вы лишь пробуете себя на Его роль, я вам ее даю, не зная, что будет дальше. Придумайте что-нибудь. Правда, подумайте, вы сами у себя потом будете в коллекции, скорее всего, и, выходя в этот сад раз в сто лет, думать — что толку от всей этой прекрасно-золотистой стерильности? Держите. Никто об этом не узнает. А вас наверняка еще позовут. Вы же сами сказали.

— Нет, не говорил.

Я взял из ее ледяной ладони спичку и спрятал в кармане.

— Нет, да, — добавил я, — да, всегда есть около ста дежурных кандидатов. На случай, если Он наберет много штрафных баллов, то возьмут кого-нибудь из людей. Но еще никого не взяли.