Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— Вы уверены?

— Да. Я же всё знаю. Но вот что будет потом? Скажите, вы вообще не видите во мне, или в Нём, или не знаю в ком, человека?

— Лучше не рискуйте, — сказала она, — сделаем всё, как обычно. Вы уберете меня назад, достанете кого-нибудь еще и будете вести философскую беседу. Но вы не забудете. Нет, я вас не заставляю. Подумайте, я просто хочу выйти, хотя бы на немного. Вы бы тоже хотели. Отнеситесь ко мне так же, как хотели бы, чтобы отнеслись к вам. Я хочу подышать. Я даже хочу побыть сама собой, при чем, в своем времени — где меня окружали люди, которых я любила или ненавидела. Понимаете? Вернуться в свой мир! Снова быть собой, видеть в зеркало свое лицо и ждать будущих лет, и быть наивной, и ничего не знать о своей смерти. Ждать любви. Что может быть лучше? Тайна интереснее жизни.

— Наверное, — сказал я.

— Нет, я слишком много от вас требую. Но вы уже объяснили суть. Он достает меня и смотрит, может, как на продукт эксперимента. Наверное, ему нужна какая-та странная любовь, а обычные смертные женщины ему надоели. Его волнует то, что навсегда стало тьмой, но тут он ошибся. Между прошлым и этим пробуждением был промежуток, и спичка сохранилась. Нет. Я говорю — Он, но это же Вы. Одно и то же. Услышьте меня!

— Вы пользуетесь моей слабостью, — сказал я, — и вам удалось её заметить. Кто из нас более расчетлив?

— Но что мне делать?

— Вы просто хотите выйти? Но я — это Он. Одно и то же. Каждое выбранное существо играет Его роль.

— Да. Но вы — в первый раз. Вдруг вы и правда меня полюбите. В прошлый раз в роли Его были другие люди, хотя у всех них одно лицо — они приходят на службу в одну оболочку.

— А вам нравится музыка?

— Не знаю.

— А я, вот, люблю, чтобы был драйв и энергия. Как будто человек в этом драйве может жить вечно.

— Но вы не забывайте про меня, — сказала она.

— Значит, вы хитрите. Хотя имени у вас нет. Но его можно поискать. Как вы думаете?

— Нет, имя…. Может быть…., - она задумалась, — да. Вы правы. Я не помню своего имени. А вы?

— Это искушение, — ответил я, — вот вам еще одна спичка. Или — пара спичек. Они более теплые. Храните их до следующего раза. Мне нужно идти дежурить. Я никогда там не был. Вы себе этого не представляете. Подумайте только, ведь я осознаю свою обычную жизнь. Я работаю в газете и пишу статьи. Потому — до встречи.

Дальнейшее моё пребывание в темном зале можно было сравнить одновременно с одним мгновением и одной вечностью. И здесь важно дать определение сроку, потому что вечность, если задуматься, не может быть словом или описанием для ничего — она словно вода, и вам могут сказать — ну, как же, одна вода, две воды — как вы себе это представляете? И это отчасти так, но категории — это всё визуально, это всё ярлыки, а они созданы для того, чтобы продавать вещи покупателю. Они появились еще в древний период, когда люди учились меняться, учились накапливать вещи, а также передавали друг другу знания об этом процессе. Покупатель. Жизнь — покупатель. И смерть — тоже. И другой человек, пришедший на этот рынок с деньгами.

Спичку я спрятал в карман, представляя, как всё это будет выглядеть при свете дня.

Что-то, к чему нельзя прикоснуться… Что-то, в чем нет жизни. Пространство. Вакуум. Пустота. Выемка, мимо которой проходит взгляд. Лишь проходя вдоль стены и ощутив ее важный холод спиной, ты можешь повернуться и вдруг увидеть свет вне света, и тогда станет ясно, что жизнь — очень маленькая полоса, всё остальное — где-то там, в темных закромах у Хозяина.

И я буду идти, как всегда. Зайду в магазин. Свет, шум машин, сотни и тысячи людей, как зомби, стоят в пробках, они не понимают, что можно жить без всего этого. Прекрасный, а может быть, ужасный привод для жития, когда никто у тебя не спрашивает — собирался ты жить или нет. Все это — необыкновенный реактор. Все бегут, а бегут они только для того, чтобы жизнь поскорее закончилась, и если я останусь при себе, если мой нынешний статус сохранится при выходе на свет, то среди миллиардов людей не найдется ни одной ни одной живой души, которая мне поверит.

— Вы — хозяин?

— Ну и что?

— А где деньги?

— Зачем деньги?

— Вы же хозяин. Где деньги? Где ваши миллионы, хозяин?

— Там нет денег?

— Где — там. Если вы такой, то у вас должна быть куча денег!

Их захлестывает страсть биологической силы, и с ней никто еще не справился. Монахи изолируют себя, чтобы потушить эту силу принудительно. Мощь жизни, реющий флаг биохимии, череда, очередь, круговорот, падение в бездну.

Музыка в плеере поменялась, и теперь Exciter.

Где моя ячейка? Я посмотрел вверх, вниз — энергия спирали, впитавшись в мой разум, была частью меня, и я был способен пробежать во всеми руковам и закоулкам мысленно, и здесь ответ приходил моментально. Но что же — наступало энергетическое пьянство, я переставал думать, я хотел смеяться, я даже забыл про нее — хотя это явилось следствием смены внимания. Разве не так мы работаем с компьютером, меняя окна и задачи.

— А смотри внимательнее, — сказал пиджак, — видишь?

— Вижу.

— Чтобы заставить образ говорить, надо привыкнуть ко тьме. Без привычки, это напоминает употребление крепкого алкоголя в первый раз. Крепость тьмы весьма высока. Живые люди, прибегая к магии, вызывают духи умерших, но ты же знаешь?

— Что я знаю? — спросил я, зевая.

— Ага, ты опьянел. Копия в мире мертвых и душа — это не одно и то же.

— Но что же это, Пиджак?

— Душа перерождается. Личность кладется в хранилище. Достаточно логики, чтобы догадаться.

— Но я уже знаю.

Да, я понимал, что так оно все и работает, но что делать, если одна из них сумеет попроситься на волю? Это сложно, это непросто, это вообще в первый раз? Я еще не проверял крепость своей воли.

— Мне надо отыскать внутри себя какие-то чувства к ней, — подумал я, — но звучит странно, ведь, будучи одной потухшей звездочкой, она олицетворяет всё моё бытие. Не знаю. Я найти среди формуляров запись о её жизни и даже инсталлировать её заново. Но зачем. Сказать себе, проснись. Нет, зачем себе. Имманентное ощущение о знании оставит меня при своем.

Мне предстояло открыть хранилище и выпускать тени из коллекции. Их было много, и все они желали говорить, считая меня кем-то большим и главным. Хотя все это так и было, они думали о кем-то другом изделии из мира мыслящих единиц.

— Это ты.

— Это я.

— Спишь?

— Да.

— Когда ты спишь, ты видишь сны?

— Не знаю. Сейчас кажется, что вижу.

— В прошлый раз я выпускал тебя в твое прошлое, — сказал я, — вон, видишь, то окно. Там — твой город и твое время, и все, кого ты знал, живы. Ты можешь делать всё, что тебе пожелается.

— Когда ты меня заберешь?

— Если хочешь, я сделаю так, чтобы ты не знал, что тебя нет. Виртуализация практически моментальная. Ты будешь жить полноценной жизнью, но она будет ровной, без всего того, чем была наполнена твоя реальная, та, далекая жизнь.