Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— Да, — ответила она.

— Разве ты устаешь?

— Наверное, я живу.

— Точно, — заключил Иван, — ты больше не просвечиваешься. Но как такое могло случиться?

— Мы же идем к Дому Жизни.

Это можно было понять и без слов. Я подумал, что там, наверху, все закончится. Я могу сказать себе, что жить больше не нужно, но так как смерть — это всего лишь многослойный процесс, то страха нет. У меня нет никакого определения, я просто знаю, что Дом — это узел, но также дом — это всего лишь жилище.

— А мы часом не взорвались? — осведомился Иван, листая меню.

— Правда, Наташ, — проговорил я, — может быть, это всё иллюзия?

— Нет, нет, мы прошли через двери, — ответила она.

— Крабы, — сказал Иван.

— А с чем их есть? — спросил я.

— С пивом, наверное.

— Если мы пива напьемся, то как дальше пойдем? — спросил я.

— Попросим водителей, — ответил Иван, — если они, конечно, туда едут. Это далеко, Наташ?

— Не знаю.

— Отлично. Мы даже не знаем, куда идем.

— Разберемся по ходу, — заметила Наташа, — сейчас слабо ощущаю идею и маршрут. Но я довольно ясно видела этот Дом. Ух сейчас мы точно до него дойдем. Наверное, нужен коньяк.

— С крабами? — спросил Иван.

— Хотя бы.

— Но ты же вроде бы уже стабильнее.

— Не знаю.

Подъехала молоковозка. Автомобиль, если не ошибаюсь, назывался «Бетфорд», таковые выпускались при царе Горохе в Англии. Теперь, должно быть, можно было ожидать приезда машины из будущего, прилета летающей тарелки и чего-нибудь еще. Но тут нет никакой фантастики. Существуют места вне времени.

Я сам не был там, но я смотрел сюжеты, посвященные этому. Это — ментальные ролики. Не обязательно быть Дьяволом, чтобы иметь доступ. Если ты однажды где-то отдежурил, то твой статус уже ни чем не сотрешь. Но скажу коротко — безвременье бывает раннее, это когда вы видите перед собой те же улицы, те же контуры, только вокруг нет людей. Затем — безвременье среднее. Здесь вы можете встретить местных жителей. И не понятно, как они сюда попали, как их занесло сюда. Но люди все эти могут быть совершенно адекватные. Они скажут вам например такое — все произошло неожиданно. Время вдруг остановилось. Мы находимся тут целую вечность. Можно было умереть с голоду, но мы научились оживлять продукты в магазинах.

Это верно. Есть еще позднее безвременье. Дома разрушаются, покрываясь слоем странной пыли, и это не простая пыль, это ткань позднего безвременья, и разрушение может продолжаться века, тысячелетия. Если попасть в такое место, вы сможете увидеть полустёртые контуры древних античных городов. Это не разрушение от дождей и эрозии. Так как это безвременье. Это другое.

Но все это лишь показывает, что окружающий нас мир широк и невозможен. Обычный человек живёт словно бы внутри модуля. Даже если он плавает на шикарной яхте, яхта эта передвигается по томатному соусу внутри банки с килькой.

Принесли коньяку. Наташа выпила и повеселела. Из «Бетфорда» вышел водитель, направился к стойке, и там ему выдали поднос. Все происходило словно по команде.

— Точно, — сказал я.

— Что именно? — спросил Иван.

— Я про мысли. Я думаю, этот водитель находится в своем времени, а мы — в своем.

— Надо у него спросить.

— Я спрошу, — сказала Наташа.

Она поднялась и тут, словно решив продемонстрировать свою сущность, прошла сквозь столы навстречу водителю, давая нам вспомнить, что мы все же имеем дело с призраком.

— А она все же ничего, — сказал Иван, — сначала я ощущал холод, но потом стало некогда. А вот сейчас я смотрю и понимаю, что она ничего. Нет, я просто так говорю. Я думаю — куда она потом денется? Ведь она точно куда-то денется, в мир живых она не попадёт. А жаль. Слушай, а если бы она ожила, как ты думаешь?

— А что именно? — спросил я, отпив пива.

— А ты женат?

— Вопрос не совсем ясный, — ответил я, — в зависимости от плоскости бытия.

— У тебя как у настоящего моряка?

— Нет, увы, — ответил я, — а что, ты бы женился на Наташе? Если бы она ожила? Из жалости, или из чувства эксперимента. Или чтобы понять, что ты — навсегда человек особенный, нет ничего такого, что пересекалось бы с нормальными людьми. А ты женат?

— А я развелся, — ответил Иван, — я, знаешь, считаю, что рядом должен быть такой человек, который также хотел бы путешествовать. Но у нас тоже модно ездить согласно финансовому статусу, но не духу и мощности ощущений. Да пусть и не мощность. Как сказать? Как приехать в Козлово? Никак. Потому что есть некая такая штука, которая тебя либо пускает, либо не пускает, и это не модный курорт.

— Ну это же теоретически, — сказал я.

— Что именно?

— Я про Наташу.

— Да. Жаль..

Возможно, цыгане когда-то шли этой дорогой — недавно, давно, в будущем, в прошлом.

— В книге Рубина Шатинбана вскользь сказано про Улей, — сказал я, — это образование, которое, по своей сути, никакого отношения к нам не имеет, и все же, оказывает на нас большое влияние. При этом, я до конца и не уяснил, кто же живет в Улье — однако, связь наша тут сильнее, но открыть правду нельзя. Даже грамотный цыган ничего про это не знал. Сказано лишь было, что в любой момент времени, в любую секунду, наша мысль может быть услышана, и, если эта мысль не соответствует тому, как того хотят в Улье, с вами может что-то произойти. Таким образом, все наши под контролем. Хотя Дьявол Улью не подчиняется, у него сохраняется какая-та первичная связь — возможно, он произошел именно там, а потом уже оказался на земле, где встал на службу. Насколько я понял, Улей двояко рассматривает Дьявола — и как родственника, и как соперника, хотя, можно ли точно сказать — враг ли соперник, или все же степень вражды не такая уж критичная.

Словом, цыган придумали жители Улья. Не имея подходящей формы для жизни в земных условиях, они открыли ящики. Так и было сказано — были открыты ящики, оттуда были вынуты что-то вроде примеров — примеров было не так уж много, и как пример были взяты люди, которых мы теперь знаем как цыган. Жители Улья, создав цыган в месте, которое находится явно не в нашем мире, использовали их тела, чтобы обеспечить свое бытие в данных условиях. Возможно, они думали о развлечениях, но об этом не сказано явно. Хотя наши цыгане и являются потомками тех, кто был создан в Улье, они давно потеряли связь с создателями и являются обыкновенными людьми. Единственно, что до сих пор ходят слухи об их происхождении. Те племена, что, потеряв связь, двинулись вперед, к новым землям, к новым берегам, еще умели управлять туманной субстанцией, которая в линейке наших совокупностных координат отвечает за время. Об этом и написал автор, но, как я и говорил, эта глава в книгу не вошла.

Нам надо было двигаться дальше.

— Я спросила у водителя, — сказала Наташа, — едет ли он наверх, там, где находится Дом Жизни, и он сказал, что немного в сторону, там находится ферма, и он едет брать там молоко. И самая ближайшая точка будет — километров десять. А это далеко. Раньше мне было легко идти по горам, но теперь — трудно.