Слава Сергеев - Лампада

Может быть, тому виной была скверная ноябрьская погода и начавшийся мокрый снег, но впечатление город производил самое безотрадное. Мы ездили туда дважды за продуктами, и дважды, кроме пьяных офицеров Российской армии, ссорившихся с какими-то девицами у круглосуточного винного магазина, огромной афиши к/ф “Бригада”, обшарпанных пятиэтажек и общего ощущения полной беспросветности, ничего не увидели.

Подобная заброшенность тем более странна потому, что, кроме знаменитого монастыря, как сказали нам бабушка, у которой мы снимали комнату, наш приятель и два случайно встреченных человека в городе, в окрестностях Козельска в советское время располагалась секретная часть со стратегическими ракетами, которые были направлены на Англию, Францию, Испанию, Америку и некоторые другие мировые культурные центры. (Не знаю, как насчет Китая, он все же довольно далеко.) Чтобы, как я понимаю, если бы партия все же приняла такое решение, легко привести жизнь Парижа или Нью-Йорка к состоянию современной жизни города Козельска в течение каких-то 15 минут, или сколько там занимает “подлетное время” этой гадости… То есть (разовьем тему), чтобы и в Бретани и во Фландрии (про Калифорнию не скажу) стояли ряды унылых пятиэтажек, и офицеры Советской армии и местные коллаборационисты некрасиво ругались с пьяными девицами у винных магазинов. Прошу прощения у жителей Козельска, если задеваю их патриотические чувства, но я считаю описанную ситуацию нашей общей бедой или даже виной.

Причем если говорить серьезно, то почему ракетную часть, должную защищать наши западные рубежи, поставили у города, подвергшегося полному разрушению с Востока, лично мне непонятно, логика странная, но, с другой стороны, такова диалектика и - кто у меня спрашивает?

Я было предложил приятелю (он снова сидел за рулем) посмотреть город поподробнее и поехать поискать главную улицу, которая должна была быть, по моему разумению, попригляднее и немного прибрана, по московскому образцу, а также знаменитую козельскую диораму, посвященную событиям ХIII века - но он, усмехнувшись только, посмотрел на меня и, сказав - “не надо”, погнал к монастырю, чтобы успеть до закрытия монастырских ворот.

Собственно говоря, для чего мы сюда поехали - в это место, где по идее должен был чаще всего бывать русский Бог - старинный монастырь, город, что не могли взять монголы, секретная часть с ракетами… Вы скажете, что я валю все в одну кучу? Может быть. И с чего, например, я взял, что русский Бог должен часто бывать в этом месте, рядом с ужасными орудиями убийства, созданными к тому же богоборческим государством? С кем мы все время воюем?

Напишу даже так: С кем мы все время воюем?!”

Мы приехали из любопытства, из уважения к моему приятелю, наверное, это важно, и еще несколько незначительных причин, но и - главное: чтобы душевно очиститься, попросить помощи и поддержки, а уж то, есть ли этот Бог, к которому мы обращаемся, или нет, об этом никто и не заговаривал. Как сказал мне когда-то один знакомый, веришь - есть, не веришь - нет.

Я, как все, предполагал, что “что-то есть”, я даже был уверен, что “что-то есть”, жена тоже так считала, физик был в этом уверен, я же говорю, он был человек религиозный; а что думал военный, я, к сожалению, спросить не успел.

Сейчас, когда я пишу эту историю, мы живем в деревне, и в доме, где снимаем комнату, на стене висит бумажная репродукция Божьей матери с Младенцем, и я вроде бы вижу, что это не просто изображение. Но если я начну думать на эту тему, то не смогу доказать, почему не просто. Это разворот из какого-то журнала, и там сзади, если заглянуть, типографский текст и какие-то картинки… Хотя вчера ночью, когда я долго думал на эту тему, мне стали вспоминаться какие-то белые крылья - но, возможно, это было обычное воспоминание о виденном когда-то и где-то. Например, какие-нибудь картины Врубеля, Васнецова или Нестерова в Третьяковке. Потом, ночью, часа в два-три, вам что угодно вспомнится и покажется, да?..

Хотя однажды, года четыре назад, был один странный и, возможно, бесспорный случай. Когда мы с женой зашли просто так (любим туда заходить иногда, и это по пути), в совершенно обычную московскую церковь на Пресне, постояли там немного и уже собрались уходить, там вдруг, совсем рядом с нами, замироточила икона, обычная икона, не очень старая, ну, может быть, начала XIX века, не старше.

На ней реально выступили капельки масла и, когда мы сказали об этом священнику, тетки, что были в церкви в тот момент, сразу бросились к этой иконе и стали ее целовать, и нас оттерли, но я собственными глазами видел эти капли и тоже осенил себя крестом, хоть я и не крещеный, и это был не праздник, и не воскресенье, а обычный день, и народу было совсем немного, так что небесной или церковной администрации смысла не было проводить какой-то PR, если вдруг кто-то, какой-нибудь неверующий Фома, вроде меня, может быть, об этом подумал. И мы вышли из церкви, надо сказать, немного обалдевшие и потом долго вспоминали этот случай. Еще вспоминали, что настроение в тот день было какое-то… тихое.

Уже прошло несколько лет, и я сейчас не очень остро это переживаю, - если можно так сказать, а тогда все это было довольно странно, очень неожиданно и немного оглушающее, что ли. Потому что раньше мы только читали о таких вещах и не знали, верить в это или нет, а тут это произошло совсем при нас. Наверняка мой бывший преподаватель, а ныне председатель Комиссии по чудесам при Московской патриархии, доктор геолого-минералогических наук Павел Васильевич Флоренский, причислил бы это происшествие к чудесам, маленьким чудесам, я уверен.

Ну хорошо, допустим, это мы видели. Было… Но вот недавно настроение было какое-то… не очень, и я заехал в ближайшую церковь, свечку поставить и немного посидеть. Было лето, я приехал на велосипеде и думаю: а где ж его оставить? И завел велосипед на церковный двор. Церковь стоит воротами на улицу, оставлять велосипед у ближайшего столба, наверное, не стоит, не Голландия же, шину спустят из чистой любви к искусству, а во дворе все-таки более-менее свои ходят. Я спросил у какого-то служки, можно ли, он кивнул, и я оставил. А когда возвращался, и забирал велосипед, служки уже не было, а во дворе стояла синяя подержанная иномарка и возле нее возился молодой парень с длинными волосами - я только потом понял, что это священник, уж больно мирской у него был вид с этой машиной. И он меня спросил, что я, мол, тут делаю, я же с черной бородой, похож на чечена, мало ли что, но когда я показал на велосипед, он заулыбался и кивнул. Хотя продолжал смотреть немного настороженно. А потом спросил, часто ли я сюда заезжаю, кто я и что я, и тоже представился: отец Всеволод, и мы пожали друг другу руки. Только он сказал, чтобы я не звал его просто Всеволодом, надо - отец Всеволод. А какой он мне отец, если я его старше, ну и вообще, я же не его прихожанин, зачем это? И иномарка эта рядом… “отец”. Но я согласился - как скажете (что мне стоит-то). Он сказал, чтобы я заходил в их церковь, а потом я поехал домой, и он тоже сел в свой “опель”, по-моему, и, когда проезжал мимо, посигналил мне и помахал рукой: пока!