Виталий Владимиров - Челнок

Следующим было явление Сергея Мазаева. Он больше известен как лидер группы «Моральный кодекс». Оказалось, роскошный кларнетист, флейтист и вокалист. Джазовое пение сродни альпийскому рогу, голос Шенды Рул парил в эфире импровизации, но иным был Сергей Мазаев. Бильярдно лысый, какой-то вкрадчивый, в черном смокинге, похожий одновременно на жиголо и джентльмена, он пел бархатным баритоном португальскую самбу на русском языке чернокожей самочке-обезьяночке Шенде. В песне горели свечи и был роскошный теплый вечер, рыдали скрипки и нежно трубил альпийский рог, гремели там-тамы, бубнил контрабас и все так тянулись к любви… Так тянется кошка в раздвинутых лапах к крутому изгибу спины…

Казалось, восторгу не было предела, все чувства вырвались наружу, освободилась душа, ну, чем еще можно было удивить и потрясти разомлевшую публику?

Арфой!

Оркестр давно уже пополнился новыми музыкантами, они составили мощную группу духовых – две трубы, три саксофона да тромбон. Заиграли «Фиесту». Автор Михаил Иванов начал тему на каком-то клавишном ящике, тоже добытым из прошлого века, затем по законам джазового жанра импровизировали и виолончель Струлева, и флейта Мазаева, и труба, и саксофон, и альпийский рог Шилклопера, как бы излагая ту же тему каждый по-своему.

Дошла очередь и до брата Михаила Иванова Андрея, контрабас уже не бубнил, он тоже пытался промычать мелодию как мог, как умел, своими воловьими струнами и гулкой бочкой… Как вдруг вступила арфа. Эта изящно изогнутая чопорная дама вдруг игриво подмигнула толстопузому. Мадам оказалась озорной женщиной, она словно приподняла платье над своими струнами, которые чечеткой щипали руки Анны Пашинской. Это был танец желания и призыва… Контрабас стонал в ответ… Мы стонали тоже…

А дальше началась вакханалия. И вседозволенность истинного джазового единения публики и музыкантов. Композиция «Братья Блюз» исполнялась всем коллективом – и оркестром и… залом. Шенда Рул вышла к рампе, сзади качались в свинге, как пьяные матросы в портовом кабаке, музыканты. Она выдавала руладу и поворачивала микрофон в зал, за эхом. Вот тут-то и запела Гуля вместе с ней. Они перекликались и Шенда была лидером оркестра, а Гуля была лидером зала. И зал ревел с Гулей и оркестр играл для нас.

Великое полнокровное мгновение жизни!

В которой есть все…

И единение поющих душ под сенью органа, гонга, виолончели, арфы и альпийского рога…

И осенняя птичка, улетевшая из опустевшего пейзажа…

Людмила шла тихим зимним утром и ей увиделся не только этот концерт, но и накопившиеся годами… Вот ведь как происходит жизнь, она тикает балансиром часов – секунды, минутки, недели, года, важно только как ты живешь и переживаешь свою жизнь, свое время сейчас, прямо сейчас, потому что все равно через какой-то срок вдруг сложится и станет ясной картинка прожитого…

Как итог…

И как жаль, если эта картина так и останется ненаписанной, а ведь она готова принять форму повести или романа…

Мы говорим – судьба, а сами ее вершим, подумала Людмила. Ведь она давно хотела рассказать о жизни российского челнока, о своей жизни, о своем опыте. И обратилась к Жанкиному лауреату, Виталию Вехову, пусть пишет книгу…

Цена проекта десять тысяч евро. Сумма-то не такая уж и большая, как кажется, Людмила на днях за половину этих бабок диван купила. Стоимость проекта – два дивана…

Вот как бы ее назвать?..

РЕЦЕПТЫ ВЫЖИВАНИЯ И ПРОЦВЕТАНИЯ?.. Не пойдет – что-то вроде кулинарной книги получается… Но для эпиграфов пойдет.

РОССИСКИЙ ШАТЛ?.. Опять иностранщина в русский язык лезет…

Надо что-то про успех…

НЕВЕСТА УСПЕХА?..

ЗАМУЖЕМ ЗА УСПЕХОМ?.. Опять о замужестве мечтаешь, Маша?..

БЕЗ УСПЕХА – НЕ ДО СМЕХА?..

ЭЛИКСИР УСПЕХА?..

Нет, что-то должно быть про жизнь… И про рынок… Целый роман…

Да пусть будет просто «Челнок»!

Эпизоды жизни станут главами романа. Именно так – не главы, а эпизоды. Как в «Звездных войнах». Мои «звездные войны» с Родиной, с совком, с рэкетом…

И пусть обязательно про разницу между духовным мещанством и жизнью обеспеченной напишет…

И про шамана… Про крабиков…

Когда эти танцы Людмила увидела в первый раз?..

Неужели в детстве?..

Длинная и толстая, как батон колбасы, такса с радостным лаем бросилась под ноги Людмиле. В ярко зеленом комбинезоне, в теплых сапожках и капюшоне с козырьком.

– Чарли! Ко мне, – окликнул таксу хозяин.

Высокий, в пушистой шапке, в короткой обливной дубленке с шалевым воротником, синие джинсы, в руках поводок…

– Вы не бойтесь, это он играет. Хочет меня с вами познакомить.

– Ишь ты, сводник, – Людмила присела и потрепала Чарлика за ухом. – А вдруг я ему не глянулась, некрасивой показалась?

– И ты не мучайся напрасно, нет красоты, есть только лесть, но если я решил, что ты прекрасна, так, значит, так оно и есть… Александр, – представился хозяин Чарлика. – Можно просто Саша.

– Можно просто Люся, – ответила Людмила. – А стихи знакомые.

– Виталий Вехов. Очень уважаю этого поэта.

– Я его лично знаю. Он лауреат фонда, который возглавляет моя подруга, – немного небрежно сказала Людмила.

А про себя еще раз одобрила свой выбор Виталия Вехова как исполнителя ее проекта.

– Хорошо бы познакомиться с ним. Чтобы книжку своих стихов «Колчан лучей» подписал.

– Легко, – сказала Людмила.

– Я Новый Год у сына встречал, недавно вернулся и пошел гулять с Чарликом. А за столом читал стихи Виталия Вехова.

– У вас тоже сын? – спросила Людмила. – Какое совпадение! А живете где?

– Рядом, – кивнул на соседний дом Александр.

– И какие же стихи прозвучали в вашем исполнении? Попрошу на бис!

– Жизнь, как лестница витая

вкруг луча или столба,

вечно грешная, святая,

между «знаю» и «не знаю»,

то ли явь, а то ли сон,

жизнь – спирали хромосом,

называется судьба.

Жизнь, как лестница витая

над ступенькою ступень,

то темнеет, то светает,

то густая, то пустая,

каждый миг по капле знанья

для сознанья мирозданья,

жизнь короткая, как день.

Жизнь, как лестница витая

сумасшедшей стала кровь,

то замерзнет, то оттает,

но желает вновь и вновь

встречу, матрицу печати,

утоли мои печали!

Жизнь проходит, как любовь.

Слова поэта словно растаяли в медленном снеге, слились с пейзажем и небом, которое становилось все светлее от восходящего солнца.

– Что-то спать совсем не хочется, – после недолгого молчания сказал Александр. – Люся, может, позавтракаем вместе?

– А как же ваши домашние? – с любопытством спросила Людмила.

Чарлик уставился своими блестящими, как пуговицы, глазами на Людмилу и громко гавкнул.