Ядвига Войцеховская - Крестики-Нолики

— И ещё мне как бы слегка надоело, — всё-таки сказала я. — Может, ну его к чертям?

— На твоём месте я бы так не говорил, — наставительно произнёс конь.

— Тогда не к ним, а просто — ну его на фиг, а? — поправилась я.

— Не понял, — озадаченно протянул он. — Ты что, хочешь добровольно отказаться от нескольких веков веселухи?

— Пожалуй, да, — твёрдо сказала я. — Можно, я лучше останусь тут?

— Нннну…. - протянул он. — Конечно, я мог бы поспособствовать… ну, ты понимаешь.

— Ещё не знаю, понимаю или нет, — я оглянулась. Из леса по-прежнему тянуло сыростью и запахом осени. На дороге лежала пыль, прибитая дождём, и я никак не могла сообразить, чем тогда тот свет отличается от этого. К тому же конь явно не походил на плод наркотического бреда.

— А кто тогда потянет на Войну? — капризно спросил он. — Знаешь, не очень-то весело, когда тебе даже не с кем поговорить.

— Представляю, — согласилась я.

— Ты же не хочешь, чтоб мне было скучно? — эгоистично возразил конь. — Так что давай, собирайся.

— Послушай-ка, возник вопрос, — внезапно спохватилась я.

— Представляю, что ты спросишь, — с подозрением сказал он.

— Ничего такого, — заверила я. — А что случилось с твоим предыдущим Всадником? — мне действительно было интересно.

— Вот! — воскликнул конь. — Я так и знал! Я прямо чувствовал, что ты спросишь про самое больное!

— Так что? — настаивала я.

— Мы не сошлись во взглядах, — туманно ответил он. Так отвечают всегда, когда уходят в сторону от сути разговора.

— Не увиливай, — сказала я строго.

— Ну, ладно-ладно, — конь вздохнул и язвительно продолжил: — Представь себе, Он устал.

— Разве так может быть? — удивилась я.

— Нет, я стою тут битых полчаса и вешаю лапшу тебе на уши! — возмутился он.

— Вот уж этого я не знаю, — нагло сказала я.

— Нет. Смею тебя заверить, что я этим не страдаю, — с сарказмом ответил конь.

— Значит, устал?

— Значит, устал.

— И что с ним было дальше?

— Как что? — удивился он. — Обрёл то, что хотел — покой.

— Послушай, — осторожно спросила я, — а почему я не могу тоже обрести этот самый вечный покой — прямо сразу? Ты просто не представляешь, как устала я.

— Не можешь, — твёрдо сказал конь. — Или ты прекращаешь болтовню, и мы сей секунд уезжаем, или…

— Или что? — тут же спросила я.

— Ничего. Просто сей секунд уезжаем. Давай, садись. Верхом тебя, конечно, ездить не учили? — презрительно спросил он, но я поняла, что он что-то нагло утаивает.

— Так не пойдёт, — решительно сказала я и сделала вид, что собираюсь уходить, хотя уходить мне было ровным счётом некуда — это был блеф чистой воды.

— Ты куда это? — испугался конь.

— Да так, — уклончиво сказала я, — полно дел. Ты даже не представляешь, как много дел накопилось.

— Ну вот, — расстроился он. — Я так и знал.

— Я жду ответ, — напомнила я.

— Ну, хорошо, хорошо. Или новый круг жизни.

— Это как? — удивилась я.

— Как это — как? — грозно спросил он. — Я думал, ты и сама знаешь. Ты же только что, сию минуту сказала, что у тебя куча дел.

— Эээээ…. ну, в общем-то, да, — осторожно сказала я, уже всерьёз опасаясь, как бы он меня не лягнул — я с детства боялась лошадей, потому что ожидала от них именно чего-нибудь в этом роде.

— Значит, это был развод, да?! — воскликнул конь и притопнул — так, что на дороге взметнулось облачко пыли. — Просто наглый развод!

— Ну… я бы так не сказала, — я была сама скромность.

— Ладно. Это был развод, и я типа сам дурак, — печально сказал он. — Ты точно уверена, что тебе надоела веселуха?

— Точно, — заверила я.

— Тогда тебе предстоит совершенно новый круг, — печально сказал он. — Ты вообще понимаешь, чего ты хочешь? СОВЕРШЕННО НОВЫЙ.

— И что? — спросила я.

— Ты можешь стать кем угодно, — объяснил конь — и в его голосе появились мстительные нотки. — Тебе же не дадут каталог, чтобы выбрать: о, госпожа желает не этого, госпожа желает того. Фигушки. Такого не светит.

— Это плохо, — философски заметила я. — Но я хотя бы не стану… эээ… к примеру, конём?

— Нет. Не станешь, — с сожалением сказал он. — Ты снова станешь долбаным человеком — и, мало того, ты снова будешь таким же троллем…

— Кем-кем? — переспросила я и пожалела, что не могу как следует дать ему по рогам — хотя бы из-за отсутствия таковых.

— Ладно уж. Монстром, я хотел сказать, — поправился конь. — К НЕ монстру я бы не пришёл.

— Согласна, — сказала я. — Предлагаю сделку.

— Что ещё за сделку? — с подозрением спросил он.

— Ну, ты же, в общем-то, оказал мне услугу, — я начала издалека. — Тем, что проболтался про новый круг жизни.

— Ну да, — конь приосанился. — И что?

— Как честный человек, я скажу тебе, кто точно не откажется быть Всадником — а ты мне рассказываешь всё, что знаешь про этот новый круг. Идёт?

— Я ничего не знаю, — буркнул он. Слишком уж быстро — так, что я поняла, что хоть что-нибудь выудить да удастся. Если поднажать.

— Знаешь.

— Не знаю. Говори, что обещала, и я пошёл.

— Знаешь.

— Не знаю.

— Знаешь.

— Не знаю.

— Хорошо, не знаешь. Тогда кусок сахара из моего кармана я точно отдам другому коню. В этом моём новом и интересном круге жизни, — подначила я. — Надеюсь, этот другой конь не окажется таким стервозным.

— У тебя есть кусок сахара? — он сглотнул.

Я ничего не ответила, а только пожала плечами — пусть думает, как хочет.

— Я не стервозный, мне положено, — извиняясь, пробубнил конь и бросил на меня косой взгляд. — Хорошо. Только это лажа.

— В смысле? — удивилась я.

— В смысле, что она тебе мало поможет — ты же начнёшь с нуля. То есть, забудешь то, что я скажу.

— Пусть будет лажа, — я махнула рукой. — Считай, что мне просто до умопомрачения интересно узнать это прямо сейчас.

— Женщины, — философски вздохнул он. — Ладно, слушай. Ничего особенного. Следующий круг просто будет очень похож на этот. Вот и всё, что я знаю.

Зашибись. Значит, точно я не рожусь в семье биржевого маклера или нефтяного магната, а снова буду бить рожи в подворотнях.

— Ну, ладно. Пусть так, — грустно сказала я. — Теперь моя часть уговора. Советую тебе найти лейтенанта Хелену Берц.

— Да? — обрадовался конь. — То есть, ты за неё ручаешься?

— Однозначно, — подумав, уверенно сказала я.

— Ну, тогда пока, — весело сказал он, хрустя бонусом в виде сахара. — Я пошёл.

— Пока, — сказала я, стоя перед дорогой в Бесконечность.

Полагаю, и он, и Берц ещё не раз вспомнят обо мне — когда будут несколько веков подряд вместе веселиться…

…Я всю жизнь занималась всевозможными видами дерьма — потому что мне просто нечего было делать. Да, вот так вот банально: элементарно нечего делать. Кто-то ломился за деньгами, кто-то за славой, а я по такой дебильной причине либо сидела на жопе и плевала в потолок, либо ударялась в очередную авантюру.