Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

Мельком глянув наверх, я увидел, что в моей комнате горит свет. Значит, Вера уже дома. В таком случае курево подождет.

Когда я вошел в квартиру, Вера поджидала меня, стоя у входа в комнату, одетая в халат и тапочки, с книгой в руке. В ногах у нее вертелся Луцик.

– Где гуляешь? – не отрываясь от книги, спросила она.

– С учебы возвращаюсь… – буркнул я, снимая куртку с шапкой.

– Это ты целых четыре часа возвращаешься? Помнится, во вторник ты всегда рано заканчиваешь.

Если так пойдет и дальше, то я вообще скоро разучусь заканчивать, злобно подумал я, но сказать это вслух не решился.

Положив шарф и перчатки на холодильник, я разулся и недовольно добавил:

– Еще к родителям заходил.

– Угу, звонила. Ты от них в пять вечера ушел, а сейчас половина девятого.

До чего же она дотошная, ей как всегда, все известно. Я присел на корточки, потеребил Луция за ухом. Моя чекистка терпеливо ждала.

– Что за настырное любопытство? – не выдержав, буркнул я. – Почему-то о своих похождениях ты мне не докладываешься.

Вера оторвалась от книги и пристально посмотрела на нас с Лу сверху вниз. Подозреваю, что в этот момент у меня было весьма сердитое выражение лица. Может поэтому Вера не стала со мной перепираться. Сдержано усмехнувшись, она проговорила:

– Извини, я не со зла. Просто совсем тебя заждалась.

Несмотря на ее отступную, секса в этот вечер я так и не добился.

Глава двадцать четвертая

Новое амплуа

Среда для нашей группы – день тяжелый. С раннего утра у нас стоят две пары биохимии, за ними физиология и в конце дня, когда половина аудитории в изнеможении распластывается на партах, а оставшаяся часть занимается чем попало, но только не предметом, нас еще пытаются учить иностранному языку. Избежать этой пытки, сославшись на то, что ты и так все знаешь и даже готов доказать это лишь бы не сидеть на скучной паре, почти что невозможно – каждый пропуск отражается на сложности экзамена, а это чревато.

Ошалев от убойной дозы знаний, в перерыве я вышел на крыльцо, чтобы покурить и взбодриться. Морозный уличный воздух все еще хранил сырость вчерашнего вечера, однако лужи уже подстыли и затянулись тонкой коркой льда. На плечах у меня была куртка, и потому я не сильно мерз. Изо рта шел пар вперемешку с дымом. Хотелось бы так стоять и стоять, не возвращаясь ни на какую пару.

Далеко за спиной затарахтел мотор какой-то колымаги. Я неподвижно стоял на крыльце и неторопливо вытягивал из сигареты дым и, наслаждаясь редкими мгновениями покоя и безмятежности, выдыхал его. Говорят, сигареты – убежище нервных людей. Я себя таковым не считал, но знал точно, что они мне помогали. Становилось как-то спокойнее, многие заботы отходили на второй план.

Звук мотора приближался и, когда он подобрался ко мне совсем близко, я нехотя повернулся. К зданию института на видавшем виды мотоцикле «Урал» подъехал щуплый мотоциклист во всем черном. У мотоцикла даже люлька имелась. Такой когда-то был у моего деда.

Я ухмыльнулся. Никогда не понимал этих мотоциклистов. Целыми днями они готовы колесить по дорогам, будоража публику, как будто им больше заняться нечем. Помню, когда я еще ходил в класс, наверное, пятый, носился у нас во дворе некий Петрович – снял глушитель, умник, и каждое утро будил всю округу хрипами своего «Восхода». Но потом подрос, вырвался на улицы города, и тут же вляпался в ДТП. Видимо, серьезно вляпался, так как больше о Петровиче я ничего не слышал.

Мотоциклист тем временем заглушил мотор и повернул голову в мою сторону. На крыльце стояло еще несколько человек, но смотрел он, как мне показалось, прямо на меня. Понять точно было невозможно, так как его лицо было спрятано под забралом шлема. Одет он был в кожаные, выпачканные брызгами грязи штаны с металлическими клепками, приталенную замшевую куртку на меху и мощные бутсы на толстой подошве. Грязно-черный «Урал» был разрисован языками пламени и устрашающими изображениями огнедышащих монстров. Но даже со всей этой внешне грозной атрибутикой горе-байкер вызвал у меня лишь сочувственную улыбку. Жалко мне этих полоумных, честное слово.

Несмотря на мой безразличный вид, мотоциклист продолжал пялиться на меня, словно не он, а я мог вызывать любопытство. Так прошло с полминуты, и это начинало меня раздражать.

Кто он такой? Что ему надо? – думал я.

– Ну что, безлошадный, своих не узнаешь? – наконец, спросил мотоциклист.

Из-за шлема голос казался очень глухим и непривычным, но я все равно угадал, кто это, и поэтому вздрогнул от неожиданности. Вот кого-кого, а Веру этот странный человек мне явно не напоминал.

– Язык проглотил, что ли? – Вера сняла шлем, высвободив свои длинные светлые волосы, и улыбнулась. – Неужели я так состарилась за это утро?

Мои губы неуверенно дрогнули в ответ, и я пожал плечами:

– Просто не думал увидеть тебя здесь в это время.

Сойдя с мотоцикла, Вера подошла ко мне и заключила в свои крепкие объятия. Почувствовав ее тепло, я немного успокоился, однако весь этот дурацкий маскарад по-прежнему тревожил меня. Выждав несколько секунд, я не преминул поинтересоваться причиной ее появления, но, как всегда, не добился вразумительного ответа.

– Только не вздумай портить сюрприз своими дурацкими расспросами, – шутя, пригрозила мне она. – Придет время, и все тайное станет явным, а пока просто доверься и садись рядом.

Значит, вот о чем мне говорил Марик! Нет, так дело не пойдет.

– Никуда я не сяду. У меня, если хочешь знать, контрольный срез по физиологии.

– Ну ты посмотри, ни дать, ни взять – отличник! – усмехнулась моя подруга. – Можно подумать, ты к нему готовился.

– Готовился не готовился – это неважно, главное попытаться, а там сдам как-нибудь.

– Да ладно, себя-то хоть не обманывай, – воскликнула она и потянула меня за рукав. – Видела я твою физиологию, «как-нибудь» там не прокатит.

Я тяжело вздохнул и, все еще удерживаясь на месте, сделал последнюю попытку:

– Но у меня вещи в аудитории. А возвращаться уже нехорошо, могут не отпустить.

Вера прищурила глаза и бросила взгляд за мое плечо.

– Ау-у! – раздалось у меня прямо за спиной. – Приветики.

Перед глазами замаячили знакомый рыжий ежик, коричневая дубленка с мохнатым капюшоном, и я почувствовал горячий поцелуй в щеку. Передо мной стояла полная весенней свежести жизнерадостная Вита. Она улыбалась и протягивала мне мои вещи, оставленные в аудитории – шапку с шарфом, сумку и перчатки.

– Держи-держи, быстренько, – сказала она мне, и тут же обратилась к Вере: – Не хочет, да? Как мы с тобой и думали? Ничего, я уже со всеми договорилась, все в норме.

Мне совершенно не нравилось то, что события опять диктуют мне условия.