Семен Данилюк - Милицейская сага

- Гляжу, эдаким Монте-Кристо себя ощущаешь. Так я тебя, братец, расстрою. Все, кто составляет основу нынешнего общества, сплетены меж собой в огромную паутину. И у каждого из них похожее прошлое. Ты что, всерьез полагаешь, что, выбросив свой компромат, вызовешь бурю страстей? Вопли негодования?!.. Только в том случае, если кто-то зацепится за него, чтоб скинуть Кравца и отобрать пару лакомых кусков у Паниной. Кстати, наверняка зацепятся. Но что далее? На месте обоих окажутся точно такие же ухари со своим темным прошлым. И - все! Круги на воде.

- Тебя послушать, так на Руси и честных людей не осталось.

- Отчего же? Есть, и немало. Только - они не становятся губернаторами и президентами банков. Хотя, знаешь, Виташа, о чем я сейчас подумал: пожалуй, что и нет. Проблема-то еще глубже. Те честные, на которых ты тут уповаешь, они ведь теперь тоже по-другому честные. Не потому, что принципами замучены, а просто - не свезло, понимаешь, губернаторами стать или, скажем, банчок отхватить. А дай возможность украсть, так и не упустят. А это уже иная категория. Резерв завистников. Так-то вот.

Виталий слушал, опершись локтями о хрупкий столик и опустив подбородок на побелевшие от напряжения кулаки.

- Вот ты как заговорил. Стало быть, Котовцев тот же, Коля Лисицкий, Марешко сломанный... - Марешко два года назад повесился втихую.

- Не знал. Что ж, плюсую. Чекин спившийся, Рябоконь, где-то сейчас догнивающий. Все это теперь не в счет? Все это было между прочим? Шлак?! Так что ли, гражданин начальник?

- Так! - жестко отрубил генерал, стремясь жесткостью тона сбить нарастающую в собеседнике неуправляемую волну. - Такое на изломах истории встречается сплошь и рядом. Шанс был - в девяносто первом. Но не мы с тобой сделали со страной то, чем она стала. Не мы! И мстить сейчас за тех, кого просто перемололо в этих жерновах! С таким же успехом ты можешь мстить, я не знаю, потомкам опричников, уничтоживших старые боярские роды.

- Эк как приспособился!

- Я вжился в это. И пытаюсь сейчас достучаться до прежнего, верившего мне Виталия. Обстоятельства нынче другие. Жизнь, пока ты сидел, стала много сложней. Не такой, как хотелось. Но у нас-то с тобой другой жизни тоже не будет. Либо вживляемся в эту, либо...

- В никакую. С опричниками мне дружиться не довелось. А Кравца и Панину премного не уважаю. И твердо знаю: каждому должно воздасться. И что могу, то воздам! Может, только для этого судьбина меня и протащила через эти пять лет. Замороженный, говоришь? Морозили и впрямь крепко. Меня, между прочим, по всем земным законам быть здесь не должно. Потому что выжить я не должен был. Дубили, дубили, да не доубили.

Мороз закашлялся. - Получается, вернулся мстителем, - подвел нехитрый итог генерал. - И в руках - перст судьбы. Бывает. Тогда зачем все-таки ко мне пришел? Документы у тебя в загашнике. От моих ты лихо отрываешься. Где чьи избирательные штабы расположены, известно. Так что флаг в руки.

- Эк, сколько теперь в тебе намешано. Похлеще моего. И что повязали тебя накрепко, тоже понимаю. Поэтому, если выстрелю компрой, по касательной обязательно в тебя попаду. Так? - всмотрелся. - Та-ак. Но ведь разве мало между нами доброго было? Потому и предлагаю - вместе.

- То есть?

- Вместе топим. Ты! С моей помощью. Но - ты!

- Зачем тебе это?

- Считай, трезвый расчет. Целесообразней, если компра через тебя пойдет. Сам же говоришь, другой полетный эшелон. Иные слои атмосферы. Соответственно - лучше слышно. А тебе шанс. Ну, ты меня понял.

- Чего не понять? - генерал с сожалением покрутил опустошенную бутылку. - Приходишь из ниоткуда и так, между прочим, предлагаешь пустить всю сложившуюся жизнь под откос. Просто - как друг! А чего в самом деле не подухарить?

- Не настаиваю.

- Думаешь, самому не хочется? Еще как. Особенно ночью бывает. Встанешь отлить. И если хоть одной мыслью шалой струю спугнешь, все - дальше без стакана не уснуть. И вот примешь, бывает, стакан этот и так сладко возмечтается! У!... Куда там твои нехитрые планы. Только в отличие от тебя к утру понимаю, что, как бы ты ни перевернулся, кроме шума и вони, ничего другого не будет...

- В разные мы с тобой сортиры ходили.

Андрей прервался, с некоторым удивлением усваивая услышанную фразу, и - захохотал.

Улыбнулся невольно и Мороз. Это был прежний завораживающий хохот молодого Тальвинского, не откликнуться на который было невозможно.

- А что? Положим, и соглашусь, - Тальвинский оборвал смех - будто на кнопку нажал. - Тестюшка мой, конечно, зажрался. И второй его срок - этого область и впрямь не перенесет. Тут можно подумать.

Он предугадал движение Мороза.

- Но только его! Панину не трогаем. Она, если в чем и была виновна, давно свое существование оправдала. Банкует, впрыскивает деньги в промышленность. Между прочим, к сведению отсутствовавших: область - одна из немногих, где пенсии в срок выплачиваются. Короче, искусство компромисса есть движение навстречу. Я берусь свалить основного фигуранта. Ты - забываешь о Паниной. Тем паче, если помнишь: мстить женщинам - это как-то не по-офицерски. Так что? Договорились?

Андрей с залихватской решимостью протянул руку, стараясь не встретиться глазами, чтобы не выказать тревогу.

И - не напрасно. Пожать его руку Мороз не спешил.

- Обоих! - коротко произнес он.

- И на меньшее ты не согласен! - в этом, увы, Андрей не сомневался с той минуты, как распахнул дверь купе. Так что в этом смысле вся их встреча оказалась сплошным бегом на месте. Взглянув в окно, Тальвинский обнаружил, что поезд пожирает уже московское предместье,

- Пожалуй, пора, - Мороз, сообразительный никак не меньше бывшего шефа, поднялся. - Выходит, не сговорились.

- Куда ты? До вокзала еще с полчаса.

- Мы стандартными путями не ходим. Не люблю конечные остановки, - Виталий продемонстрировал отмычку от поездных дверей, потянулся к засову.

- Подожди, - Андрей положил ладонь на его плечо, не удержавшись, чтоб не сжать пальцами, - мышцы оставались такими же каменными, как и прежде.

- С кайлом тренировался, - усмехнулся Мороз. - Прощай, Тальвинский. Совсем прощай.

- Дай еще подумать.

- Сколько?

- День не много?

- Хорошо. До завтра.

- Копии можешь передать?

- Желаешь убедиться? - Мороз вытащил из-за пазухи пачку ксерокопий, бросил на столик. В дверях задержался:

- Я тебя сам найду. Или - если экстренно, вот номер пейджера. И в кошачьей своей манере выскользнул в коридор.