Алексей Слаповский - Заколдованный участок

Константин усмехнулся, защищаясь почему-то без особого азарта:

– Я сказал уже...

– Вам слова не давали! – осадил его Терепаев. Вступил Микишин:

– Не он это! Константин ростом намного выше был!

– И учился, я помню, плохо, неграмотный был совсем, – добавил Дуганов. – А этот говорит, что в начальники выбился. Сомнительно!

– Понял, – сказал Терепаев. И обратился к Липкиной:

– Какие у вас основания сомневаться, что он ваш муж?

– Да много у меня оснований! И говорит не так, и пьет не так, и вообще! А главное, вы посмотрите на его ботинки! Он в этих ботинках женился на мне. А они ему на два размера больше!

– Снимите обувь! – приказал Терепаев.

Константин сел на землю и разулся. Народ теснился вокруг, глазея. Терепаев этому не препятствовал: работа милиции иногда может быть вполне открытой и публичной, это способствует росту ее авторитета и популярности. Он достал из кармана резиновую перчатку, натянул на руку, взял ботинок, поставил рядом со ступней Липкина. Ботинок был явно больше. Потом он извлек из ботинка газету.

– Как объясним?

Константин продолжал странно усмехаться.

– Да просто всё. Вы забыли, какое время было? Отец послал меня в город за ботинками, денег дал. А обувь купить по размеру было невозможно.

– Это точно! – подтвердил Ваучер. – Я вот...

– Помолчи! – цыкнул Терепаев. – Ну?

– Ну и купил на барахолке подержанные. То есть новые совсем, но с чужой ноги, больше, чем надо. А что делать, других не было. Купил, а сдачу по молодому делу прогулял...

– А почему не написал ни разу? И даже на похороны отца-матери не приехал! Почему? – спрашивала Липкина.

– Не мог.

– И Нестеров в нем засомневался, я его специально пригласила как психиатра, он его сразу раскусил: говорит – явно врет! – продолжала Липкина раскрывать обман.

– Сходите кто-нибудь за ним, – распорядился Терепаев. Он понял, о ком речь (см. главу «Дача взятки как искусство»).

А Липкина докладывала:

– Сегодня на рынке совсем ясно стало, что это не он! К нему какой-то бомж подошел: здравствуй, говорит, Витя! И еще его по кличке назвал: Ржавый, говорит. Он отказался, а сам потом его догнал и денег ему дал. За что?

– Какие деньги? – встревожился Михалыч. – Может, он продал уже всё? И вообще, товарищ капитан, какая разница, Витя он или Костя, если он приборы спер?

– Еще не доказано, – ответил Терепаев, увлекшись следствием и правосудием.

Гене тоже захотелось справедливости и объективности.

– Между прочим, товарищ местный начальник тоже вопросы задавал. Как я понял, он не заинтересован, чтобы мы работы вели.

Андрей Ильич накинулся на него:

– Ты соображай, что говоришь! Да я на такие вещи даже в шутку не способен!

Терепаев тонко заметил:

– В экстремальной ситуации, Андрей Ильич, никто не знает, на что он способен. Так. Ладно. Вернемся к вопросу. Есть что сказать? – спросил он Константина. – А лучше всего – документы, пожалуйста. И никаких вопросов.

– Украли у меня документы. Месяц назад на станции Мазуново, я там заявление о краже подавал.

– Проверим! – гарантировал Терепаев. – У нас теперь всё просто, за минуту узнаем о человеке всё! Если он это он. Это называется – пробить по базе! – И Терепаев тут же достал телефон, набрал номер. – Химичев? Записывай. – Он кивнул Константину, чтобы тот начал излагать.

Константин изложил:

– Липкин Константин Борисович...

Таким образом, следствие пошло по всей форме.

Следствие пошло по всей форме, но не только здесь велось расследование. Вадик тщательно осматривал место происшествия, желая блеснуть своими талантами и новыми знаниями. Сквозь лупу рассматривал следы, заглядывал в подпол. Вышел из дома, осмотрел крыльцо. Подошел к лестнице, ведущей на чердак. Полез по ступеням наверх. И, недолго побыв на чердаке, начал торопливо спускаться. В руках у него был прибор, похожий на часы. А Терепаев уже получил по телефону оперативные сведения и записал их.

– Вот она, современная техника! В доли секунды! Липкин Константин Борисович, уроженец села Анисовка, проходил по четырем мелким уголовным делам, общий срок отсидки двенадцать лет. Последние пятнадцать лет нигде не значится, считается пропавшим без вести.

– Разве в мирное время такое бывает? – удивился Ваучер.

– Сколько угодно!

А Савичев спросил:

– Кто тебе сказал, Ваучер, что у нас время мирное?

Тут появился Вадик. Он показал геодезистам прибор:

– Ваше?

– Курвиметр! – закричал Гена. – Откуда?

Акупация тут же сделала ему замечание:

– Потише выражайся, тут женщины!

А Вадик, улыбаясь, сообщил:

– Всё лежит в целости и сохранности на чердаке вашего дома.

– Хитро! – оценил Терепаев. – Украл и спрятал поблизости, чтобы потом взять!

Вадик склонился над ногами Михалыча.

– Разрешите полюбопытствовать?

– Чего еще?

– Присядьте.

Михалыч, что-то бормоча насчет молодых придурков, сел, Вадик осмотрел подошву его ботинка.

Андрей Ильич, помня случай с сапогами и мнимым кладом, заметил:

– Ты у нас, я смотрю, исключительно по обуви специалист!

Вадик не смутился:

– А я курсовую работу буду писать: значение отпечатков ног в раскрытии преступлений.

Закончив осмотр, он сказал Михалычу:

– Судя по всему, вы и перепрятали. Только зачем?

– Да ты... Ты что говоришь, щенок? – задохнулся Михалыч.

А Гена вдруг вскрикнул:

– Я понял! Михалыч, ты не сердись, но человека ведь обвинить могут! Понимаете, он рассказывал, что у него были случаи: ночью встанет, что-нибудь перепрячет, а потом не может найти. Ну, как лунатик. Я забыл про это, а сейчас вспомнил! Михалыч, ты же рассказывал – когда ты Нурекскую ГЭС проектировал...

– Ладно тебе, – отвернулся Михалыч. – Это никому неинтересно.

– Что, случаются такие фокусы? – спросил его Терепаев с интересом.

– Бывало. Но я-то за собой знаю, поэтому всё вокруг осмотрел... Зачем меня на чердак понесло?

Мария Антоновна, настрой которой изменился в считаные секунды, резко сказала:

– Пить меньше надо! Чуть человека из-за тебя не забрали!

– Заберем еще, Мария Антоновна, не беспокойтесь, – сказал ей Терепаев.

– Это на каком основании?

– На основании выяснения личности!

– А что ее выяснять? – не понимала Липкина. – Муж он мне. Ну, сидел, с кем не бывает. А пятнадцать лет, сами говорите, ни в чем не замешан! Вы людей спросите!

– Да наш он, я его сразу узнал! – закричал Микишин.

– А овец так стригет, как у нас никто никогда не стриг, – уверила Акупация.

– Милиция сроду невинных людей берет – для статистики! – обвинил Суриков.

Терепаев поднял на него предостерегающий палец:

– Но-но, поосторожней, за такие слова...

Тут подошел Нестеров.

Подошел Нестеров. Он сам подошел, за ним никто не посылал. Да и с какой стати? Терепаев распорядился слишком абстрактно, Андрей Ильич никому указания не дал, кто ж потащится по своей охоте, когда тут так интересно?