Виктор Аннинский - Человек со шрамом

— Без проблем! Щас! — он высунулся из конторки и кому — то свистнул.

— Только запри ее где — нибудь, чтобы под замком стояла.

— Что, секретная та химия? — понимающе спросил майор.

— Нет. Ядовитая. Сам знаешь, если оставить на виду, всегда найдется какой — нибудь придурок, который решит ее попробовать.

— Это точно. Пьют всё, что горит! Сделаем.

Через пять минут бочка с нарисованным черепом и надписью красной краской: «Токсично! Огнеопасно!», перекочевала из штабеля на склад, где майор держал мелкие и дефицитные запчасти.

Сабантуйчик продолжался до двух ночи. Потом Мельников ушел спать в вагончик майора, остальные — в казарму.

Колонна из двух бронетранспортеров и тяжело груженого «КамАЗа», надсадно завывая двигателями, поднималась по разбитой, местами перепаханной снарядами и минами горной дороге. Справа были скалы, а слева, яростно вскипая на порогах и перекатах, в узкой теснине неистово билась вода. Высоко в небе, расправив сильные крылья, парил орел.

Как и сотни лет назад, здесь проходил древний караванный путь, ведущий через Старый Кодорский перевал в Закавказье. Как и тогда, путь этот был опасным. С той лишь разницей, что боевики, промышляющие здесь, были гораздо лучше вооружены. И теперь путников могли поджидать в засаде не абреки с кремниевыми ружьями, а чеченцы, вооруженные автоматами или гранатометами. Но необязательно чеченцы: можно налететь на осетинов, грузинов и, бог знает, кого еще. Здесь давно всё перемешалось, а мятежная Чечня находилась совсем рядом — ее можно было видеть отсюда и без бинокля. Там шла война, но на сотни километров вокруг было неспокойно.

Колонна продвигалась на юг вторые сутки. Из всей сводной группы, под командованием подполковника Мельникова, только шестеро были чекистами, остальные были прикомандированными мотострелками из отдельного батальона, расположенного под Аргуном. И только два человека знали, что везли в опломбированных ящиках под брезентом в «КамАЗе»: сам Мельников и капитан Хопров.

— Вода закипает, товарищ прапорщик, — с беспокойством доложил сержант, бывший за рулем «КамАЗа», и кивнул головой на щиток приборов.

— Вижу. До перевала всего километра два. Видишь сколько сгоревших машин у дороги? Моли бога, чтоб не встали — здесь самое опасное место. Включи печку!

— Мы же запаримся в кабине…

— Лучше запариться, чем живьем зажариться, — ответил прапорщик Куницын, которому уже приходилось бывать в этих горах. — Пар костей не ломит. — Он передернул затвор автомата, перевел планку переключателя огня на стрельбу очередями и поставил его между ног.

Солнце клонилось к вершине горы. Орел, который полдня кружил над перевалом, куда — то пропал. Вечера в горах короткие: только зайдет солнце — и уже ночь. Звездная, ясная и звонкая или туманная, вязкая и гулкая, но одинаково холодная. Когда грузовик вывернул из — за очередного поворота, низкое солнце уже наполовину скрылось за отвесной скалой и теперь безжалостно слепило глаза.

— Ну, зараза! — обеспокоено выматерился прапорщик, щурясь и прикрывая глаза ладонью. — Этого только не хватало! Мало того, что оказались в самом гиблом месте, так теперь еще ничего не видим. — Он нервно сжал правой рукой свой автомат. — Смотри в оба, Костя!

— Ага, тут увидишь! — огрызнулся тот, шаря одной рукой за спинкой сиденья. Он ловко выудил десантный, без приклада АКМ и положил его на колени.

Справа надвигалась грязно — бурая скала, у подножья которой ярко зеленели кусты дикого кизила, а прямо по ходу движения — чудом зацепившийся на самом краю пропасти БТР, сгоревший еще прошлой зимой.

Куницын знал, что дальше, за грудой искореженного железа, подъем кончается. Там, дальше, начинался участок, неудобный для засад: слева отвесный обрыв, а справа широкая, плоская скала, уходящая вверх метров на двести.

«Ну, давай! — мысленно подгонял он грузовик. — Еще чуть — чуть. Еще тридцать метров…

Это были его последние метры и последние мысли. Из — под бурой скалы вырвался чудовищный шквал огня, который смёл с дороги тяжелый грузовик, словно спичечный коробок. Обгоняя взрывную волну, вперед и вверх вырвался большой протуберанец странного голубоватого цвета. Он сгорел в воздухе без остатка, быстро и без копоти. Клубы пыли и дыма заволокли дорогу, закрывая последние лучи заходящего солнца. Сверху плотным дождем посыпались камни, барабаня по броне и с шумом скатываясь в ущелье.

Сзади и спереди затрещали длинные автоматные очереди, затем к ним присоединилась басовитая и размеренная очередь из крупнокалиберного пулемета головного БТРа. Откуда — то сверху раздались ответные автоматные очереди. И следом, с небольшим интервалом — два выстрела из гранатомета. Но больше ответных очередей слышно не было: боевики, устроившие засаду, не приняли боя.

Далеко внизу, у вскипающей белой пеной быстрой речки, горели два больших костра и множество мелких — всё, что осталось от нового «КамАЗа». Черный дым от них стлался над водой и медленно уходил на север.

Подполковник Мельников выбрался из замыкающего «бэтээра». В руках он держал автомат.

— Суки! — грязно и зло выругался он и потряс головой. Звон в ушах не проходил.

Как и все, кто находился в этом «бэтээре», он был контужен и теперь плохо слышал. Слабый ветер относил рваное облако пыли все дальше и дальше от них. Но кисловатый запах от взрыва чувствовался пронзительно остро. Следом из машины вывалился армейский прапорщик — командир БТР.

— Какого хрена молчал пулемет? — раздраженно спросил его Мельников, нервно стряхивая с одежды пыль.

— Не могу знать, товарищ подполковник! — громко крикнул тот. — Заклинило…

Со стороны головной машины, обходя воронку и крупные камни, подошел капитан Хопров: — Вот, твари! Фугас подорвали… Ишаки карабарские, — он тоже грязно и длинно выматерился. Потом снял фуражку. — Погибли ребята…

Остальные последовали примеру и с минуту молчали.

Мельников уже оправился от неожиданной вылазки чеченцев. Он еще потряс головой и надел фуражку. Потом горестно вздохнул: — Ребят уже не вернешь. Но это наши люди… Пока совсем не стемнело, возьми всех солдат — оставь только по одному на каждой машине — и попробуй спуститься вниз. Нужно найти тела.

— Темнеет, шеф. Скоро вообще ничего не будет видно…

— Знаю, Хопёр. И всё же попытайтесь. Мы не можем их здесь оставить, как не можем здесь сделать привал.

С брони соскользнул командир «бэтээра»: — Товарищ подполковник! Осколком заклинило пулемет… Вот! — он подал искореженный кусок металла.

Мельников взял его, повертел в руках и хотел уже зашвырнуть в пропасть, но передумал: «Похоже на сплющенный затвор… — и бросил его внутрь бронетранспортера. — Потом разберемся».