Виктор Аннинский - Человек со шрамом

Среди ночи раздался близкий взрыв, и разорванное в клочья эхо беспорядочно заметалось в вязкой, холодной темноте. В секунду все были на ногах. Заклацали затворы автоматов и ручных пулеметов, группа занимала круговую оборону — было пока неясно, с какой стороны напали боевики.

Часовые на верху развалин открыли беспорядочную стрельбу, в гулкую ночь полетели трассирующие пули и осветительные ракеты.

Не дожидаясь команды, группа поддержала их интенсивным, но неприцельным огнем. Стреляли наудачу: еще во время ужина опустился туман, сейчас же он был густым, как молоко. Ответного огня не было, и вскоре стрельба прекратилась. Невидимый дым от сгоревшего пороха наполнил развалины острым, кисловатым запахом и теперь медленно перемешивался с чистым, холодным воздухом высокогорья. В ушах стоял звон.

— Ишаки карабарские, — со злостью плюнул Хопров и закутался в свой потертый бушлат. — Такой сон снился… — Он немного повозился и затих. Похоже, ночная вылазка боевиков не произвела на него особого впечатления, и он еще надеялся досмотреть интересный сон.

И действительно, вскоре капитан Хопров как ни в чем не бывало похрапывал у стены, сжимая в руке автомат. Остальные быстро уснуть не смогли. Мельников с завистью прислушивался к трелям, которые выводил его верный товарищ, и долго ворочался в своем углу. Сна не было ни в одном глазу, зато снова появились вопросы, на которые он не знал ответов. Уснул он часа через два.

На рассвете его разбудил Хопров: — Шеф, там ночью какой — то абрек налетел на растяжку. Был вооружен. Вот, — он показал трофейный автомат АКМ. — И собаку убило.

Мельников вышел из крепости. Шагах в двадцати лежал труп молодого чеченца, одетого в залитую кровью камуфляжную куртку и посеченные осколками спортивные штаны. Он лежал на боку, неестественно вывернув правую руку. Его открытые глаза слепо смотрели на восток, где разгоралась багровая заря. Рядом с ним валялась овчарка, с которой вчера приходил угрюмый старик.

— А с этим что делать? — спросил капитан, ткнув носком ботинка в мертвое тело.

— То не наша забота. Кто ему дал наводку, тот пусть его и хоронит. Вот чертов старик! — ругнулся Мельников. — Наверное, думал, что мы нажремся вина и нас можно будет взять голыми руками…

Через час снова были у того места, где подорвался «КамАЗ». Утреннее солнце разогнало остатки ночного тумана: снизу всё еще поднимались тонкие струйки сизого дыма.

На этот раз поиски оказались более успешными. После такого взрыва, Мельников не надеялся, что тела удастся найти целиком. Так и вышло: через два часа на плащ — палатки сложили то, что удалось найти. У останков прапорщика не хватало половины головы и обеих ног, у сержанта — руки и правой ступни. Молодых солдат, которые участвовали в поисках, рвало и выворачивало наизнанку. Завязанные в плащ — палатки останки пристроили в углу «бэтээра» и небольшая колонна двинулась в обратный путь.

Дороги в горах вещь своеобразная: часто, чтобы преодолеть три километра по карте, приходилось делать тридцать и более километров по сильно пересеченной местности, следуя за прихотливыми изгибами горных ущелий или рек. Солнце палило не по — весеннему: броня раскалялась до такой степени, что нельзя было прикоснуться рукой. Изнуряющая духота мучила людей с восхода и до заката, а мелкая, въедливая пыль еще и ночью. На пропитанном потом камуфляже солдат и офицеров белыми разводами проступала соль. Вода была рядом — в теснинах с шумом бежала холодная, чистая речка — но никто даже не мечтал искупаться: это было слишком опасно. В горах уже появилась «зеленка», а в окрестных лесах хватало и обычных боевиков, и снайперов.

Теперь колонна держала путь на Ботлих, а оттуда — на Аргун. Обычных разговоров и шуток на обратном пути слышно не было — смерть наводила на мрачные размышления. Каждый понимал, что мог оказаться на месте погибших товарищей.

Вечером, в конторке ремонтного ангара, сидела та же компания, что и три дня назад. Только вместо прапорщика Куницына на столе стояли две солдатские кружки, накрытые кусками серого хлеба.

— …Вот, гады, — имея в виду боевиков, выматерился зампотех и поднял свою кружку. — Давайте помянем погибших. Сержанта я не знал, — он тяжело вздохнул, — а с прапором мы за этим столом пили водку. Хороший был парень.

Выпили не чокаясь, закусили молча. Каждый думал о своем.

Первым нарушил затянувшееся молчание Мельников: — Майор, ты не поможешь с цинковыми гробами? Не довезем мы их — тепло уже…

— Конечно, помогу… Груз «двести», последний долг живых перед мертвыми.

Он покрутил ручку полевого телефона и долго ждал, пока искали какого — то капитана Стрельцова. Потом закончил недлинный разговор и тихо положил трубку.

— Сейчас привезут… — сказал он и снова замолчал.

— Ты еще не загнал свой «Урал»? — спросил Мельников.

— Стоит… Вон, в углу, под брезентом.

— Чтоб не пылился?

— Нет, чтобы ноги ему не приделали. Ведь почти даром отдаю, так нет — всё норовят на халяву урвать. Вчера тут вертелся майор из саперного полка. Увидал тот «Урал», и тут же с ножом к горлу. Дай его нам, говорит, у нас боевики спалили две машины… Я тебе, мол, бумагу от своего полкана принесу, что реквизировали по военной надобности. А на кой черт мне его бумаги? — зло спросил майор. — Дай спирту или жратвы, может, и договоримся…

— Я бы взял тот «Урал», — задумчиво сказал Мельников, — но бочки спирта у меня уже нету. В том подорванном «КамАЗе» сгорела. Двести литров чистого спирта…

— Вот гады! — снова выматерился майор. — Ни себе, ни людям… — Потом спросил: — А сколько есть?

— Сто литров осталось… «Энзэ» — неприкосновенный запас, — ответил Мельников и тяжело вздохнул, снова вспомнив и о погибших людях, и о подорванном на фугасе грузовике, и о бочке дефицитного спирта.

— Забирай! — неожиданно согласился майор и, порывшись в ящике стола, нашел ключи. — Только аккумулятора нет. Так, поставили дохлый от «Волги», чтоб искра была, но со стартера уже не заведешь: только с буксира. Будешь в наших краях — довезешь должок. Ну а не случится — значит, не судьба.

Подполковник взял ключи от «Урала» и сказал: — Через месяц или полтора, я сам или кто — то из моих людей снова будет здесь проездом. Тогда и верну.

— Годится, — согласился майор. Подполковник производил впечатление надежного человека — и он ему сразу поверил. — Да, — спохватился он, — химию свою не забудь!

— Да нет, майор. Это я тебе оставлю.

— Мне — то она зачем? — удивился зампотех.

— Пойдем, объясню.

Теряясь в догадках, майор отпер свой склад. Мельников подошел к бочке и пнул ее ногой. Судя по звуку, она была полной.

— Открой крышу, — распорядился подполковник.