Анатолий Постолов - Речитатив

– Я ничего о нем не слышал, русскую прессу я не читаю, просто нет времени этим заниматься, но я лет десять назад познакомился, будучи в гостях, с подобным экземпляром. Ты знаешь, они даже на людей выше их ростом смотрят сверху вниз. Тот, о ком я говорю, был травником, различал энергетические потоки исходящие от продуктов, помахивая каким-то штырем, похожим на телескопическую антенну; при этом требовал полного повиновения, и если больному травка не помогала, он обвинял его в нарушении инструкции заваривания или хранения…

Гельман уселся на табурет и пригубил рюмку текилы:

– Значит Варшавский хочет украсть у тебя Виолу?

– Похоже, даже очень хочет. Но допускаю, что такой расклад – плод моего воображения. У нас на этой почве произошла ссора. В общем-то, я погорячился… Сказал пару резких слов… Меа culpa.

– Ты думаешь, она могла к нему уйти?

– Нет, я думаю на такой кульбит она не способна. Понимаешь, Мишка, Виола очень притягательная женщина, она нравится мужчинам – это не секрет, но до сего дня я никогда не нервничал и сильно не ревновал. А тут – нашла коса на камень. Я вижу, как он на нее смотрит, а она… она не знает, что с этим делать. Он совершенно не в ее вкусе, но он очень властный, в нем есть харизма, гипнотизм. Вот я и сорвался в какой-то момент, выясняя с ней отношения.

– Когда это все случилось?

– Вчера вечером.

– Готов выслушать мои соображения?

– Готов.

– Я бы поступил… А как бы я поступил?

Гельман задумался, сложил губы трубочкой и втянул в себя немного алкоголя, затем, словно дегустируя сложный букет напитка, несколько раз отрицательно покачал головой, потом улыбнулся, удовлетворенно кивнул и произнес:

– До десяти считать умеешь?

– Мишка, не валяй дурака, – поморщился Юлиан.

– Чудак, я же с умыслом спросил. Твоя задача – сбросить напряжение. Твой гнев, твои амбиции до сих пор вспыхивают у тебя в башке, как солнечные протуберанцы. Погаси их. Если в твой компьютер попал вирус и твои взаимоотношеня с партнером, в данном случае с Виолой, никак не восстанавливаются, переведи свой компьютер в спящий режим. Для этого ты должен посчитать до десяти – или произвести какую-либо другую простую арифметику, чтобы взять себя в руки, собраться с мыслями, и тогда можно попробовать сделать то, что делает шахматист после прерванной шахматной партии.

– Что же должен делать начинающий шахматист Давиденко?

– Допустим, в ходе домашнего анализа ты понял, что сумеешь

получить решающее преимущество и даже пройти в дамки, но это потребует немалых умственных усилий и малейшая ошибка приведет к цейтноту. Так на фига идти во все тяжкие, тем более что соперник твой женщина. Предложи ей ничью. Протяни лавровую ветвь, в крайнем случае лавровый листик. Если это умная женщина, она согласится. Может быть, ей при этом тоже придется решить пару умственных задач, пересилить свою гордыню или упрямство, но, как говорят американцы, «It takes two to tango». [8] В этом танце ты ее должен вести, а не она тебя. Понимаешь? Ты ей не звонил?

– Она не отвечает на мои звонки. А на ее рабочем телефоне даже автоответчик не включен.

– А на мобильном?

– На мобильном включен, но я не хотел разговаривать с автоматом…

– Как вы с этим Варшавским познакомились?

– Долгая история. Хотя началась совсем недавно. Все получилось случайно: мы его подвезли домой из гостей, а потом Виола решила пригласить его к нам, потому что он еще в машине начал свои фокусы показывать. Великий знаток человеческих душ и автомобильных запчастей. Будь он неладен… Он к нам приходил два раза и нес такое… начиная от космического происхождения гречневой каши до разгадки непонятных катренов Нострадамуса. А еще умудрился показать практические опыты, связанные с концом света, и Виола на это дело сразу клюнула, принимая его басни за истину в последней инстанции…

– Слушай, Юлиан, а он не сумасшедший?

– Ну, это для меня почти очевидный факт. Он слышит голоса из тонких миров, разговаривает с ними… Я думаю, у него вялотекущая шизофрения, но перейти в активную стадию она может в любой момент. Во время его разговоров о конце света перекипел чайник, и он это воспринял как знак свыше… «Мне не разрешают говорить, меня предупреждают…»

– Вот тебе мой совет. Иди домой, отдыхай, обдумывай спящий режим для своего случая, и в качестве первого примирительного шага можешь ей оставить сообщение на мобильном. Таким, знаешь, усталым, чуть надломленным голосом скажи ей что-нибудь приятное, например: «Дорогая, к твоему приходу я вымыл всю посуду, поменял наволочки, а унитаз своей белизной затмевает зубы голливудских красавиц».

– Пошел ты к черту! – рассмеялся Юлиан. – Налей-ка еще. Мне уже хорошо. Может быть, лимонад папы Хема проник наконец-то в кровь.

Дверь была приоткрыта, но Виола на всякий случай тихонько поскреблась ногтями. Она услышала шаги Ирены в глубине дома, а затем ее хрипловатый голос:

– Виола, ты? Проходи, только дверь за собой не закрывай…

Виола зашла в полутемную узкую прихожую и первым делом сбросила туфли на высоких каблуках, облегченно охнув и смахнув набежавшие на глаза слезинки.

– А почему дверь не закрывать? – спросила она.

– Сашка опять сбежал. Еще с утра. Но должен скоро вернуться. Проголодается и вернется. Они все возвращаются, когда вкусненького захотят, – усмехнулась Ирена, протягивая Виоле стоптанные бархатные шлепки с загнутыми носками, похожие на списанные в утиль турецкие фелюги.

Сашка, сибирский кот дымчатого окраса и вполне независимого характера, время от времени менял комфортную домашнюю жизнь на сериал улиц и заборов, полагая, и не без основания, что таким образом его будут больше любить и холить. Так и повелось. Он с первого дня играл свою роль непременного фаворита и небрежного расточителя тепла и лени, чего с лихвой хватало на обеих обитательниц дома. Ирена жила со своей двенадцатилетней дочерью в дуплексе на одной из тенистых улиц в Студио-Сити. Домик ей достался по наследству после развода со вторым мужем-американцем.

Виола зашла в гостиную, где на стенах висели помпезные картины в резных золоченых рамах и даже один полувытцветший гобелен, на котором были изображены пастушонок с дудочкой и пастушка в цветочном венке, умиленно созерцающая курчавое облако, похожее на судейский парик.

Крутая спиральная лестница вела из гостиной на второй этаж. Между этажами в стене была сделана глубокая продолговатая ниша, в которой стояла почти метровая черно-мраморная фигура женщины, выполненная в манере холодных красавиц Эрте – длинное до пят платье и многоярусный тюрбан на голове. Ирена обожала покупать на распродажах вещи, поражающие своими размерами и весом.