Маргарита Меклина - POP3

Словом, скажи, ждать мне оказию или же нумер отдать твоей сестре? На всякий случай напиши свой новый полный-адрес и телефон. Не уверен, что я переменил его в книжке. Занятия с selected poems продвигаются невероятно медленно, повергая меня порой в подлинное отчаяние. Но, странно, возникает какая-то инерция и мне с утра тянет опять ко все тем же страницам — эдакий мазохизм. Наконец прохлада пришла на стогны града. Вот только что вернулся с велосипедной прогулки. Шорох шин в египетской тьме в какой-то мере успокаивают. Будто грызешь сухую траву и одновременно спишь на ветру в гамаке. Обнимаю как частное лицо, атд.

даже не знал, что Кастелли было за 90, — но ведь в этом возрасте почти не умирают! Я бывал в его галерее, кажется даже разговаривал, а был я там с директриссой drawing center… когда же это было? нет, это не тогда, когда я Тимура угощал после Кастелли вином… надо бы пойти спать, да? — вот и пойду 8-) целую — атд.

Почему мужчины страшатся серьезных отношений с женщинами? Как мне ответить? Трудно сказать… я лично безумно их боюсь при всем том, что нет ничего более интересного, нежели подобные отношения. Да?

Ничего более умного мне в этот момент не пришло в голову. Невзирая на то, что эта тема требует множества усилий, времени и чудовищной тонкости в размышлении 8-) И посему позволь мне очень несерьезно тебя обнять. Сестре позвоню сегодня же. 4 нумера — твои. В пятницу у меня возможна встреча с неким имярек из твоей местности и я не премину всучить ему для тебя бандероль.

Серьезные отношения с предст. супротивного пола, мне думается, строятся сами. Просто о них не надо думать. Они возникают и уходят как утренний туман. Нельзя оглядываться, — один пытался и все потерял. 8-) Найди кого-нибудь для повседневной жизни, а Месть не трогай, не пугай, да и пусть услышит как-нибудь от тебя, что ты не можешь с ним встретиться, поскольку у тебя обед с другом. Только один раз. Если спросит, отмахнись, ерунда, мол, разве это стоит, чтобы о нем говорить! А там смотри сама 8-)

Милая Рита, и история глаза и история соринки в глазу — теперь просто часть «семейного» альбома, где кто-то, где что-то, где есть еще ткань, молоко, какие-то сухопарые мужчины, нежные и агрессивные девочки, безумные читатели, и все, все, все — просто прекрасно, когда во время. Я предпочитаю смотреть обыкновенную порнографию. С продолжительными разговорами, с animals, aggression, рыбами etc. 8-)

Поэтому романтические затеи тех или других теперь мало меня волнуют! Во как! 8-)

Ничего страшного, за 100 можно было перевести и руководство по разведению тараканов, хотя не уверен, что текст был именно таковым — я имею в виду оригинал… 8-) Но, где же ты Рита? Что же ты читаешь, любопытно… заборные надписи? 8-)

А кто же это второй, с позволения спросить? 8-) Ох, Рита, это все от того, что не можем мы с тобой вершить всяческие гигантские проекты, а после сидеть на п-ке с пивом, наслаждаясь успехом. Которого, увы не выпало Терри. А надо было это предполагать. Говорил же, премию надо или же журнал делать — тогда к одним деньгам клеились бы другие и так до бесконечности, до самого Рая.

Но скажи на милость, какая все же прелестная фамилия Бар… Барабтарло! Уж точно он у меня никуда не денется, когда найду горшок с золотом и уйду в Тибет.

Ох, какая фамилия для романа, сил просто нет! Сегодня (плевать я хотел на оказии) шлю тебе собранные ваши писания на тонкой цветной, почти китайской бумаге, шлю регулярной почтой, т. е. авиа. Так что потерпи, вскорости твои родители всплакнут над твоей судьбой… Нежно обнимаю (троение, я думаю не оскорбит) 8-) твой — атд.

Как, кстати, Месть? Как он мыслит себе свою жизнь в двоении? 8-)

Милая Рита, «пропиши» меня с новой аськой — и было раннее утро, и была чудовищная битва в пустыне, и к вечеру, изнемогший, надев на себя все железо, какое нашел в доме, вознамерился было идти к ручью, дабы погрузить морду навеки в его нарцисцитскую бездну. Но Чу! Нашел некорые неккоректности… вроде пока вот уже 7 минут сижу в сетке. Ладно, друг мой, нумер в аське ныне — 48116787 — примите цифру!

Милая Киссрита, главы романов могут быть какие хочешь по длине, однако в этом случае нужно прояснить для себя является ли глава одной их риторических, лучше — ритмических фигур повествования, или же служат в роли формального деления текста для его порционного потребления (более традиционный подход — глава как порция в некоем журнале, предполагающая следующий выпуск со следующей порцией, в которую элегантно вшиты напоминания о событиях предшествующей главы — Чарльз Диккенс). Мне интересен, разумеется, первый подход. Я представляю себе некий роман как рассказ, а главы как параграфы. Моя жизнь рассеяна, работа над корпусом поэтической книги позавчера достигла апогея — 277 страниц — и я в ужасе понял, что это вовсе никакая не поэзия, что это, вообще, никакая не литература, что более монотонных, скучных писаний мне не доводилось ранее читать… etc, etc. Как ты понимаешь, это повлекло за собой «встречу с друзьями», вот как второй день, то есть вчера, прошел в тихом идиотском умилении, но сегодня, ты видишь, все нормально. Я почти наблюдаю тебя на дальних берегах. 8-)

PS. Машина глючит… это тоже раздражает.

Милая Рита, наконец, надо полагать, я оправился от отвращения, вызванного нескончаемыми социальными трениями едва ли не в буквальном смысле слова — встречи, лица, непременные и почти всегда ничего не значащие разговоры, подобные тем, которые ведутся на всех работах (о «скидановской» передаче было сказано, что слишком все это мудрено и сложно для простого человека, на что я ответил — делайте сами, как хотите и так далее, хотя в действительности все это в итоге выглядит настолько приблизительно, необязательно, я имею в виду передачу, что и говорить не стоит): но прибавь ко все этому необходимость находить, так называемые, верные решения, т. е. деньги, что претит изначально, и, вот, с легкостью вообразишь, что я в итоге довольствуюсь после полутора недель кромешной суеты на телевидении, газетного, почти мистического мозгового мелькания, преисполненный чувством нестерпимой скуки и полного отстранения от… чего-то 8-). Кстати, это ощущение с годами становится явственней. Будто я и я разъезжаемся в разные стороны: некое мое тело и какое-то совершенно неприкаянное то, что в языке почему-то надлежит называть «я». Кто из них больше любит пиво, сказать затруднительно. Мексиканское пиво недурно, пивали, было дело. Тем временем книга подходит к концу и я отнюдь не фигурально провижу ее конец. То-то удивления будет, когда начну читать в бумаге!