Александр Гроссман - Образ жизни

— Завод готовится к переходу на более крупный слиток. Нужно посчитать хватит ли мощности главного привода блюминга.

Отец учил меня: «Не спеши сказать нет. Почти всегда есть время подумать». Я взял бумаги и вышел. Несколько дней листал учебники по прокатке в надежде найти готовую методику расчёта и с каждым днём всё больше убеждался, что взялся не за своё дело, — надо было начинать с нуля или вообще не браться. Всё это я вежливо изложил Николаю Васильевичу. Он смерил меня холодным взглядом и отрезал путь к отступлению: — Думай. Я обещал.

Время шло, все, к кому я обращался, пожимали плечами, и я почувствовал, как верный кусок хлеба стал поперёк горла, лишил меня сна и уверенности в правильности выбранного пути. Николай Васильевич меня не беспокоил, мы с ним вообще не встречались до того дня, когда он подвёл ко мне парня в спецовке и сказал: — Пётр Иванович поможет тебе рассчитать двигатель.

Так мы познакомились. А произошло вот что.

Николай Васильевич аттестовал мастеров проволочного цеха. Всякий раз, посещая кабинет начальника цеха, он окунался в воспоминания. Письменный стол, за который он сел совсем ещё молодым человеком, чёрный диван, с которым связаны и приятные воспоминания, большой портрет прямо напротив стола. Того, кто долго и неотрывно смотрел на него, сняли, а этот, обвешанный звёздами, не был страшен. Издалека годы, проведенные в этом кабинете, стали казаться лучшими в его жизни. Он безучасно вёл аттестацию, чаще поглядывая на диван, чем на сидевшего перед ним человека, и впервые заинтересованно поднял глаза, когда на рутинный свой вопрос устраивает ли работа, услышал необычный ответ: «Работа, как работа, не понятно только для чего было пять лет учиться, чтобы закрывать наряды.» Николай Васильевич оживился, подсознание выплеснуло больной вопрос, он внимательно посмотрел на молодого человека и забросил приманку: — Меньше, чем на расчёт привода блюминга, вы не согласны?

Парень ответил спокойно, без напряжения в голосе: — Можно, конечно, и блюминг посчитать, но это разовая работа, а я говорю о постоянной инженерной работе. Можете что-нибудь посоветовать?

Вопрос остался без ответа. Мастера отпустили, посоветовав работать, и не выступать. Николай Васильевич обратился к сухонькому пенсионеру — инженеру по технике безопасности: — Ты помнишь, как мы начинали? Вместе с оборудованием приехал важный немец, вся технология была у него в книжечке, которую он прятал в нагрудном кармане.

Старичок, польщённый общими воспоминаниями, подхватил: — Вы, Николай Васильевич, мне ещё задание дали ходить за ним и всё записывать. Полгода ходил, потом мы с ребятами напоили немца и книжечку его всю переписали. Там у него всё зашифровано было, мы к вам, и вы нам этот шифр разгадали. Помните?

— Да там разгадывать было нечего, — Николай Васильевич повернулся к начальнику цеха, — он цифры буквами писал. Тоже мне, конспиратор! А теперь у тебя инженеры в мастерах ходят. — И, отвечая своим мыслям, добавил: — Возьму я его у тебя ненадолго. Посмотрю, чему их сейчас учат.

Пётр Иванович просмотрел бумаги, которые дал мне Николай Васильевич, сказал, что пойдёт в заводскую техническую библиотеку, и исчез до конца недели. Я не торопил события. Сидел тихонько, прикрывшись доской, и «витал в облаках», как любила говорить моя мама, прежде чем опустить меня на землю и отправить в магазин. Пётр Иванович позвонил в понедельник утром. Сказал, что подобрал всё, что нам понадобится для расчёта. — Приходи в читальный зал со всеми бумагами и начнём. — Он уже составил методику расчёта — подробную, как алгоритм, и приготовил стопку книг с пронумерованными закладками. Сперва мы сосчитали потребляемую мощность при прокатке существующих слитков и проверили результаты по диаграммам загрузки двигателя, потом перешли к новому слитку, и оказалось, что нужен более мощный двигатель. Мы составили пояснительную записку, Пётр набросал эскизы графической части, протянул мне руку и сказал: — Всё. Оформишь сам. Сегодня мои выходят в ночь. Месяц кончается — надо план выполнять. — Он ушёл, а я ещё посидел в читальне, осмысливая произошедшее. Я уже знал, что буду вспоминать эти дни. Так легко и споро мне ещё никогда не работалось.

Спустя какое-то время Николай Васильевич велел мне задержаться после работы. В седьмом часу за нами прислали машину, и мы поехали к директору завода. Наш расчёт, если он верен, ставил крест на новом слитке до реконструкции блюминга. Видно было, что директор колеблется, не уверен, что можно положиться на доморощенных специалистов. Я предложил послать расчёт на экспертизу, но он поступил иначе — поручил главному энергетику заключить договор с заводом-изготовителем. — У них там целый институт занимается расчётом двигателей такой мощности, — пояснил он своё решение. Я позвонил Петру — мы давно уже перешли на ты — и рассказал о судьбе нашего расчёта. — Нормально, — сказал Пётр, — нет пророка в своём отечестве.

Когда нас снова пригласили к директору, я волновался. Беспокойство скреблось изнутри осторожными лапками. Николай Васильевич был внешне спокоен, но напряжён — я это видел. Директор протянул нам толстый том со словами: «Это ваш экземпляр. Посмотрите последнюю страницу». Николай Васильевич открыл том, посмотрел, подвинул том ко мне и важно произнёс: — Ну, правильно, тоже умеют считать. — Изготовитель рекомендовал установить двигатель рассчитанной нами мощности. Напряжение спало, я расслабился. И напрасно. Обсудили ещё несколько вопросов, собрались уходить, когда Николай Васильевич сказал: — Скоро придётся модернизировать сортовые станы. Пожалуй, стоит прикинуть ожидаемые мощности? — Директор инициативу поддержал. Это у Николая Васильевича хорошо получалось. Как бы, между прочим, нам всё по плечу. По дороге он изложил план действий:

— Работа большая. Надо подключить нужных нам специалистов. Составим бригаду и выпустим приказ по заводу. По окончанию — премия. Подумай, кто тебе нужен.

Я знал, кто мне нужен. Позвонил Петру, договорился о встрече. Мы стояли над прудом, и я ждал, что он мне ответит.

— Включите вы меня в эту бригаду или не включите — никакого значения не имеет. В положении о должности мастера желания твоего шефа не прописаны. И он это знает. В смене люди работают, им зарабатывать надо. Нельзя приходить и уходить, когда захочется. Я согласен расписать всё подробно, как в прошлый раз, и в нерабочее время, при одном условии — пусть пробьёт мне квартиру. Второй год обещают и не дают.

Пётр пришёл к нам, перечислил, какие берёт на себя обязательства, услышал, что Николай Васильевич сделает всё, что в его силах, и на таких, далеко не равных, условиях засел за книги.