Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово

— Да.

— И ты не бросишь нас?

— Конечно нет! Ни за что на свете.

— Но это так тяжело, правда? Как ты думаешь, у тебя получится?

— Будем надеяться.

— Давай помиримся! И можно я тебя поцелую?

— Знаешь, я был бы счастлив!

— Вот так. А теперь ты.

— Все у нас будет хорошо, но для этого придется немного потерпеть.

— Я потерплю! Конечно, потерплю! А долго нужно терпеть?

— До Рождества.

Погода стоит великолепная. Но временами она портится, и тогда целыми днями идут дожди и начинает дуть сильный ветер. Море в такие дни становится хмурым и неприветливым, и сразу чувствуется дыхание осени. Скоро нам придется возвращаться домой.

Между тем я заработал достаточно денег, чтобы выкупить браслет. Необходимость работать по ночам у господина Феллазони отпала.

Манфред Лорд очень занят. Нам с Вереной он рекомендует прокатиться на лодке, посетить Марциан, морской порт Аззуро и… Он называет места, где мы с Вереной уже не раз были, при этом мило улыбается и пристально смотрит мне в глаза.

Мы садимся в лодку и отчаливаем. День выдался прекрасным, а нам было грустно и печально. Но мы радуемся тому, что выдался случай остаться наедине.

Я долго думал, стоит ли поделиться с Вереной давно уже тревожащим меня чувством: что за нами постоянно кто-то наблюдает. До сих пор я этого не делал, полагая, что могу нарушить ее покой. Но сегодня решаюсь. Верена сидит напротив и смотрит на меня.

— За нами кто-то следит?

— С того момента, как я высадился на Эльбе. Я в этом уверен. И убежден, что это делается по поручению твоего мужа. Даже эта идиотская встреча у майора Инграма была подстроена им. Я уверен, что твой муж все про нас знает, его кто-то постоянно информирует.

Даже в раю приходится говорить о дьявольских вещах!

Верена бледнеет, лицо вытягивается, отчего глаза начинают казаться больше обычного.

— Но… но если он все знает, почему тогда молчит? Почему пригласил тебя к себе в дом? Почему отпускает меня с тобой?

— Доказать я ничего не могу, у меня нет фактов. Но обосновать логически свои подозрения я в состоянии.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я предполагаю, что твой муж знает о том, что фотокопии проколотых страниц находятся в твоем сейфе. Вот только откуда у него может быть такая информация, для меня загадка. Ему нужен компромат против нас. Чем больше, тем лучше. А когда настанет нужный для него день, тогда он потребует их от нас. С их помощью он сможет избежать развода, мне будет запрещено появляться у вас дома, а тебя он отправит в какой-нибудь круиз. Но есть еще один вариант: он подаст на меня в суд за вторжение в его частную жизнь.

— О, нет!

— А я думаю, что да! Кое-какие справки я уже навел, такое случается крайне редко, но это возможно. Даже можно получить срок. И нам не останется ничего другого, как только по-хорошему сторговаться с ним. Он получит то, что ему нужно, а я тебя.

— Мне все это кажется абсолютно нереальным!

— Да! Ты права. Все кажется нереальным. Но я должен тебе еще кое в чем признаться. Верена, я сказал тебе, что отец забрал у меня автомобиль, но на самом деле…

И я рассказываю ей правду. Теперь ложь не имеет смысла. Теперь нужно говорить только правду.

— Ты… ты думаешь, Лео действовал по его приказанию?

— Не знаю. Но у Лео есть не только письма и магнитофонные записи разговоров с Энрико и прочими. У Лео есть также наши фотографии. Он наверняка снял нас идущими по тропинке в тот маленький домик с зеленой помпой и выходящими оттуда. Разве не мог твой муж приказать ему: «Лео, поезжай на Эльбу и продолжай в том же духе!»

— Ты всерьез считаешь, что он мог поставить Лео задачу шантажировать нас?

— Да. Методы очень похожи. Но если даже допустить, что Лео действует по собственной инициативе и покажет фотографии твоему мужу… Последствия будут одинаково ужасными!

— У меня так скверно на душе, Оливер!

— У меня тоже, Верена. Мне тоже не по себе.

В тот же день после обеда мы вновь сидим на террасе маленького бара и смотрим, как рыбаки готовят свои лодки к выходу в море, пьем вино и держимся за руки.

Но то, что происходит в следующий момент, смешно и грустно. Только я собрался вынуть из кармана брюк браслет и подарить Верене, она, опередив меня, достала из нагрудного кармашка своей блузки мужские золотые часы и произнесла:

— А я приготовила для тебя подарок!

На внутренней стороне часов было выгравировано: «С любовью от Верены, Эльба, 1961 год». А на внутренней стороне моего браслета: «С любовью от Оливера, Эльба, 1961 год».

Верена отреагировала на это истерическим хохотом. Она буквально корчилась от смеха.

— Перестань! Что здесь смешного?

Но Верена продолжает закатываться.

— Верена, объясни, что это все значит?

Она прекращает смеяться, и я вижу, что в глазах ее стоят слезы.

— Мой любимый… дорогой… Когда ты сюда приехал, я обратила внимание на то, что у тебя нет часов, и решила купить и подарить. Но, как я уже говорила, мой муж последнее время учитывает каждый пфенниг из моих расходов, и тогда я отнесла этот браслет к одному ювелиру в Портоферрайо.

— На Пьяцца-Република?

— Да, конечно! И он взял его на комиссию. Я внесла задаток за часы и ювелир сказал, что я смогу забрать их, как только будет продан браслет.

— А потом он продал его мне! И я дарю тебе твой собственный браслет!

— Но зато твои часы новые. А откуда у тебя такие деньги на браслет?

Мне приходится все ей рассказать.

— Если бы ты не работал у синьора Феллазони, то, возможно, и не встретил бы миссис Дурхам и не был бы приглашен к майору Инграму.

— Да, наверное, меня не пригласили бы к майору Инграму. Но меня все равно пригласили бы к господину Лорду! Я же говорю тебе, у твоего мужа здесь есть шпион, и он играет с нами в кошки-мышки. За нами и сейчас наверняка следят, даже, может, именно в эту минуту кто-то нас фотографирует.

— Оливер, давай поскорее уйдем отсюда! Так долго я этого не выдержу.

— Верена, подожди еще три месяца. Всего лишь три!

На обратном пути часы и браслет мы отдаем дедушке Ремо в Касацции и просим сохранить до нашего прихода.

— С удовольствием. Бог поможет! — говорит он нам.

Теперь нас постоянно приглашают к майору Инграму и миссис Дурхам: выпить чаю, поиграть в теннис. И почти всегда господин Лорд тоже оказывается среди гостей.

— Мой старый друг Инграм! Когда мы теперь вновь увидимся? Все сейчас так неопределенно. Будет ли война? Сохранится ли мир? Давайте будем счастливы, друзья!

Счастливы…

Я вспоминаю свой последний счастливый день на острове. Это было двадцать девятого августа. С северо-востока дул сильный ветер, поднимая зеленые, как бутылочное стекло, волны. Они были огромные, размером с небольшой дом. Но, несмотря на это, Верене неожиданно захотелось поплавать. Сначала прибой сбил с ног и опрокинул нас обоих. Но когда мы немного отплыли от берега, волна подхватила и понесла нас через пенящиеся хребты волн, унося все дальше и дальше. Чтобы плыть, нам не приходилось прикладывать много усилий, движение волн и соленая морская вода не давали нам утонуть. Небо почернело, а море так и осталось зеленым.