Джон Уэйн - Спеши вниз

Еще через минуту, приглядевшись, Чарлз увидел, что куль этот имеет голову. А переднюю ее часть, как обычно, занимает лицо. И лицо это повернулось, чтобы взглянуть Чарлзу прямо в глаза со злорадной ухмылкой самодовольного торжества.

Чарлз со злостью нажал тормоз до отказа. Машина заскользила по мокрой дороге и, резко вихляя, наконец стала. В тишине кабины послышался стук дождя по крыше и приглушенная работа мотора. Мотоциклист, не ожидавший остановки, проскочил шагов на пятьдесят. Он притормозил гораздо осторожнее, круто повернул машину и медленно подъехал. Чарлз опустил стекло, и они оказались лицом к лицу.

— А ничего машина, послушная, — с напускной развязностью сказал смущенный Догсон. — Вот купил ее; в рассрочку, разумеется.

— И куда собрался? — спросил Чарлз, не давая тому увиливать.

— Да так, вообще, — ответил Догсон.

Он замолчал, не желая уточнять. Но Чарлз, не давая ему опомниться, продолжал наседать.

— Сказать тебе куда?

— Ну что ж, скажи, — хихикнул Догсон с деланным добродушием.

— Брось дурака валять, Гарри. Ты собрался в доки, чтобы разнюхивать и пакостить нашему брату. Не рассказывай сказок. Ты следовал за мной уже много миль, возможно, с самого выезда, но я заметил тебя, только когда движение стало меньше.

— Ну и что же такого? — буркнул Догсон, и его наигранно-сердечный тон мигом стал мрачным. — А что ты думаешь, мне так уж сладко трястись на этой чертовой штуке и гнаться за тобой миля за милей по мокрым дорогам, и все из-за того, что ты не захотел оказать мне услугу и захватить с собой?

Вода струйками стекала с его гладко зачесанных волос. Чарлз в отчаянии посмотрел на него. Ясно было, что это глуповатое и добродушное лицо скрывало твердую решимость, и, пусть это всего лишь дурацкое упрямство, все равно с ним приходилось считаться. Догсон, вдохновленный удвоенной силой честолюбия и своей навязчивой идеи, доведет дело до конца.

До конца! А каков будет этот конец? С болью в сердце Чарлз высунулся из окна и сказал, не сдерживая больше своей ярости:

— Повторяю тебе, выкинь эту затею из головы. Тебе будет стоить невероятных трудов проникнуть в порт и затесаться к водителям экспортных машин. Ты причинишь уйму неприятностей и себе и другим, а в конце концов ничего не обнаружишь и только подтвердишь свою репутацию безмозглого дурня.

Догсон пришпорил своего коня. Мотоцикл оглушительно взревел. Из средоточия шума и дыма на Чарлза глянул откровенно враждебный взор Догсона.

— А почем ты знаешь, что я ничего не обнаружу? — прокричал он.

Слова эти донеслись, словно адское заклинание. Он круто повернул и исчез вслед за головными машинами.

Чарлз дал газ и стал в свою очередь нагонять товарищей. Недавнее ощущение неслыханного счастья было омрачено. Игру придется вести, внезапно почувствовал он, в условиях новых и зловещих осложнений.

К полудню он добрался в порт и присоединился к остальным у ворог указанного причала. Пока происходила таможенная процедура, шоферы толпились у входа, куря и болтая. Бандер был в прекрасном настроении и рассказывал какой-то анекдот, который его слушатели встретили оглушительным хохотом. Джек Саймонс, прислонившись к стене и заломив свою серую кепку на затылок, стоял в стороне от других. Ближайшие дружки Бандера даже с излишней старательностью делали вид, что они не составляют отдельной группы, держались врозь и не затевали между собой разговоров. Все они были явно рады, что сегодня не предвидится очередной «операции». Бандеру на этот раз не дали указания принять товар, и все они были на положении свободных и честных людей. Что касается меня, думал Чарлз, то мне это безразлично. Жизнь его уже давно перестала течь по нормальному руслу, а счастье теперь целиком в одних только отношениях с Вероникой, и это как-то вытесняло из его головы сознание своей вины. А вместе с тем, как это ни странно, исчез и страх. Хотя разоблачение и арест тотчас же вызвали бы величайшее из возможных несчастий — разлуку с Вероникой, он настолько привык к мысли, что лишь преступление делает возможным доступ к ней, что все его страхи были как бы под наркозом. Он не разделял с другими того нервного напряжения, которое явно угнетало даже Бандера. Это было еще одним проявлением того, насколько сузился круг его интересов. Лишь одна-единственная мысль безраздельно владела им, и это наваждение давало ему силу и упорство, в которых он так нуждался.

Он прислонился к стене. Сейчас его заботила только возможность — даже более того, уверенность, — что Догсон уже где-то здесь поблизости. Он с раздражением огляделся, но нигде не видно было ни самого фанатика, ни его мотоцикла.

Саймонс прервал его размышления каким-то вопросом о сегодняшнем рейсе. Чарлз ответил нехотя, и Саймонс снова замолчал. Теперь он редко заговаривал с Чарлзом. Он был слишком наблюдателен, чтобы, несмотря на все предосторожности Чарлза, не понять, что тот не воспользовался его советом держаться подальше от Бандера. Когда глаза их случайно встречались, Чарлз замечал у того выражение укора; как ни старался Саймонс скрыть упрек — по-видимому, он решил не ввязываться в это дело, — его честность, столкнувшись с двойной игрой, давала вспышку осуждения. Чарлз до встречи в Дубовой гостиной тяжело переживал бы неодобрение такого человека, но теперь оно было ему безразлично, даже когда он его замечал.

— А ну, уходите-ка отсюда, — произнес чей-то голо громко, но не сердито.

Все в изумлении оглянулись.

— Я имею право и могу доказать это… М о р а л ь н о е право… Народ должен у з н а т ь! — закричал в ответ другой визгливый голос.

Чарлз весь сжался от приступа тоски и отвращения. Из-за шеренги блестящих черных машин появился полисмен, ведя под руку Догсона. Вся сцена имела столь фарсовый характер, что большинство шоферов, да и все присутствующие заулыбались, а то и захохотали. Полисмен, задобренный такой внезапной разрядкой, соблаговолил объяснить, проходя мимо: «Застукал его, когда он лез в одну из ваших машин. Хотел, видите ли, проникнуть в доки, схоронившись на дне».

Вдруг Догсон заметил Чарлза.

— Послушай, Ламли, — крикнул он, выглядывая из-за спины уводившего его полисмена, — замолви за меня словечко. Видишь, какое недоразумение.

— Так вы знаете этого человека? — спросил полисмен, останавливаясь. — Если так, попрошу вас, как только освободитесь, зайти в контору инспектора и удостоверить его личность.

— Хорошо, — пробормотал Чарлз.

Комическая пара проследовала дальше. В тот же момент дали сигнал, что шоферы могут подводить машины к причалу. Они сели за руль, и следующие полчаса ушли на эту привычную работу.

Освободившись, Чарлз прошел в контору инспектора и заявил, что Догсон человек ему известный и безвредный. Чарлза тут же отпустили и продолжали опрос помрачневшего Догсона; он ушел уверенный, что его показание спасло Догсона от штрафа и тот отделается внушением.