Матей Вишнек - Господин К. на воле

— Не знаю, не знаю. — Его колотило, он задыхался.

— Вам дурно? — тихо спросил человек.

— Не знаю, не знаю, — взвизгнул Козеф Й. И добавил: — Я вообще-то… меня вообще-то выпустили.

— А, — сказал человек.

Козеф Й. уставил взгляд на ямку, выдолбленную человеком при помощи железного крюка. Мусор лежал пластами, утрамбованными под собственной тяжестью и под действием холода. Человеку, видно, приходилось туго, когда он копался в нем, и нашел он немного. Все же ему удалось извлечь ботинок без шнурков и с отваливающейся подошвой. Вероятно, он хотел отыскать и второй.

— Он не может быть далеко, — сказал Козеф Й., взглядом эксперта изучая первый ботинок и имея в виду второй.

— То-то и оно, — отозвался человек.

Какое-то время они копались в мусоре вместе. Козеф Й. тоже разыскал железный крюк и с упоением принялся за работу. Он извлек несколько пустых и ржавых консервных банок. Человек отложил их в сторонку, и Козеф Й. не стал спрашивать, какие у него виды на эти банки. Ему удалось спасти, не слишком повредив, довольно большой кусок пластика. Он нашел много гвоздей и несколько мотков проволоки.

Работая, Козеф Й. успокоился. В голове прояснилось, и от этого на душе стало повеселее.

— Я завтра опять приду, — сказал он.

Некоторое время он еще покопался в мусоре, но больше ничего не выкопал. Человек отложил в сторонку кусок резины и ржавую джезву с отломанной ручкой.

— Я подумаю, что можно сделать, — сказал Козеф Й.

Человек нашел наперсток и жестяную миску. Козеф Й. нашел спинку стула и два приспособления для снятия сапог. Человек нашел поставец с тремя обломанными подсвечниками. Оба глядели на него в молчании.

— Красота, — сказал Козеф Й.

— Да уж, — подтвердил человек.

Козеф Й. нашел половину аккордеона, стеклянную банку, почерневшую, но целую, и вилку.

Человек нашел перчатку без пальцев и огарок свечи.

Козеф Й. нашел помятую картонную коробку и железную подкову.

Человек нашел пробку от бутылки, осколки голубого фаянса и много болтов, некоторые даже с накрученными на них гайками.

Козеф Й. нашел никелевую пряжку.

Человек нашел две обложки от книг, на которых можно было разобрать только буквы А, Т и Е, каркас будильника, потертую кроличью шкурку и еще один железный крюк, точно такой же, каким до сих пор ворошил мусор.

Козеф Й. нашел ржавую, но невскрытую консервную банку, рукоятку ножа и ремень.

Человек нашел карту, трефового туза.

Козеф Й. нашел вторую половину аккордеона, колпачок от авторучки и две спицы от велосипедного колеса.

Человек тоже нашел несколько спиц от велосипедного колеса и несколько шершавых камней, которые приятно пахли и высекали искры даже при слабом чирканье друг о друга. Они встали, когда наткнулись на труп собаки.

Вечером на кухне у Розетты покормленный Козеф Й. играл в кости с Францом Хоссом и с Фабиусом.

Козеф Й. выиграл две партии из трех. Расслабленный и слегка хмельной от победы, он завел разговор о происшествии, имевшем место месяц назад.

Поймали сбежавшего?

Нет, не поймали.

Но поиски, по крайней мере, продолжаются? Он, Козеф Й., считает, что долг облеченных властью — продолжать поиски днем и ночью.

Нет, поиски прекращены.

Почему прекращены поиски? Как это может быть, чтобы такое важное дело так резко бросили? Он, Козеф Й., считает, что у всех тех, кто отправился на розыск беглеца, не было хорошо продуманного плана.

Как это не было, был план, он уже много лет не меняется, план, и очень хорошо продуман.

Но разве не говорил он сам, Франц Хосс, что уже лет десять ни одного беглого не поймали?

Да, он, Франц Хосс, это говорил.

Выходит, план не был хорош. Он, Козеф Й., считает, что план был недостаточно хорош. Что поиск шел по неверным направлениям. Тем, кто вышел на поиски беглеца, надо было примерить на себя его шкуру.

— Они так и собирались, господин Козеф, — грянул хохот Франца Хосса. — Поймать его и примерить на себя его шкуру.

— Ах нет, это, конечно, шутка. Он, Козеф Й., имел в виду другое. Он имел в виду тот факт, что беглеца надо было искать в тех местах, где ему было бы нормально спрятаться и, следовательно, там, где его можно было легко найти.

— Это как? — Франц Хосс вытаращил глаза.

Рассуждение очень простое. Беглого не надо было искать везде и всюду. Его надо было искать только в местах, дающих надежное естественное укрытие. В правдоподобных местах. Согласен ли Франц Хосс с таким утверждением?

— Я согласен! — выкрикнул Фабиус.

— Это как? — проревел Франц Хосс.

Например, они искали беглеца вдоль реки и в чертополохе. Сколько времени мог беглец прожить у реки и в чертополохе? Тем более в зимние-то холода? Сколько?

— Нисколько, — согласился Франц Хосс.

Или на поле, сколько мог продержаться беглец в голом поле?

Недолго, в самом деле.

Или в городе! Если у беглеца были хоть какие-то мозги, разве стал бы он укрываться в городе, где его в любой момент мог разоблачить любой обыватель?

Нет, в городе нет. Что очевидно, то очевидно.

Может, в лесу? Мог бы беглый выжить в лесу? Или в каком-нибудь из окрестных сел, или в каком-нибудь другом населенном людьми месте?

Нет.

Вот так-то. И тогда?..

И тогда что?

Тогда что это за место, единственное место, где беглый мог бы жить и укрываться и где бы его не нашли?

— Понятия не имею, вот те крест, — воскликнул Франц Хосс.

— А вы подумайте, — настаивал Козеф Й. в упоении.

— Ума не приложу, господин Козеф, ума не приложу. Может, вы знаете, господин Фабиус?

Фабиус испуганно вздрогнул под натиском логических выкладок, совпавшим с его неудачей в игре.

— Не знаю, господин Франц, не знаю.

Так вот, он, Козеф Й., он знает, у него четкое мнение по этому вопросу: единственное место, где заключенный имел шанс отлично спрятаться и где бы его не нашли, была тюрьма.

Оба охранника так и зависли на много долгих минут.

— Кто-нибудь обыскал хорошенько тюрьму? — инквизиторски спросил Козеф Й.

— Я нет, — сказал Франц Хосс. — Может, вы обыскали, господин Фабиус? — обратился он к Фабиусу.

— Этот человек может быть среди нас, — торжественно произнес Козеф Й.

Франц Хосс поглядел на часы и быстро поднялся из-за стола. Он опаздывал уже на полчаса. Забрал ужин для заключенных, погрузил на тележку и пошел в казармы.

— Хорошо рассуждаете, господин Козеф, — сказал он на прощанье.

Козефу Й. удалось выбить у жизнерадостного толстячка пару башмаков. Целое утро он потратил на то, чтобы убедить его расстаться с парой башмаков со склада. Жизнерадостный толстячок неимоверно страдал, оттого что пришлось сдаться.

— Господин Козеф, господин Козеф, — повторял он, — но ведь ваши ботинки еще хоть куда. Ваши ботинки выдержат еще пять зим.