Алексей Поляринов - Пейзаж с падением Икара

– Может, поспрашивать в институте? Наверняка он вербовал помощников – они ведь там все инженеры-кораблестроители.

– Нет. Я уже спрашивал. Он действительно обращался к проектировщикам, но никто из них ни сном ни духом о скупке бруса ценной породы и ковкого чугуна. Именно здесь у нас загвоздка.

– Но во всех накладных вписан один и тот же адрес: набережная, Добролюбова 12. Это заброшенный ангар. Мы были там – и ничего: лишь пьяный сторож, собака и эхо.

Дядя закрыл лицо ладонями и глубоко вздохнул.

– Мы что-то упускаем. Нужно узнать, кто владелец склада. И кто арендовал его в последние годы.

***

Взятка в России – это порой единственный способ привести в движение бюрократический механизм. Уж не знаю, сколько законов мы нарушили, пытаясь получить доступ к нужной документации, но к концу недели имя арендатора стало известно – его звали Николай Богатырь. Адрес прилагался, и мы отправились знакомиться.

Пока мы искали нужную квартиру, я пытался представить себе, как он выглядит – этот Богатырь. Худой, толстый, лысый, бородатый? Я всегда рисую в воображении портреты людей, отталкиваясь от их имени и фамилии, и, как правило, рисунки мои бывают предельно близки к оригиналу. Но – в этот раз я прогадал…

Стоило мне постучать, и дверь распахнулась. На пороге стояло нечто… человекообразное: кожа на лице синеватая и пупырчатая, как у мертвой ощипанной курицы; нос похож на большой палец ноги. Оживший портрет Пикассо, не иначе.

– Вы Николай Богатырь? – спросил дядя, и в глазах человекообразного отразился ужас.

– О господи… – пробормотал он. – Только не это!

– Смотри-ка, он нас, похоже, узнал, – дядя шагнул через порог, схватил беднягу за ворот и потащил вглубь квартиры. – Пойдем, поговорим.

Богатырь смотрел на нас затравленно, как мальчик, застуканный родителями с сигаретой в зубах.

– Только по лицу не бейте! – закричал он каким-то действительно детским голоском. – У меня завтра собеседование! Мне нельзя с синяками!

– По лицу не бить, значит? – дядя затащил его в зал и толкнул на синий диван. Богатырь неуклюже упал и тут же поджал колени, закрывая промежность, словно готовясь к избиению. Он дышал часто-часто и похрюкивал. Мы с дядей стояли над ним и терпеливо ждали окончания истерики.

– Говори.

– У меня их нет! Сейчас нет! Но я верну! Клянусь вам!

– Э-э… ты о чем? Кого у тебя нет?

– Денег нет! Но я верну! Чес-с-слово.

Мы с дядей переглянулись.

– Ты чё несешь, истеричка? Какие деньги?

Повисла тишина. Богатырь перестал хныкать и посмотрел на нас сквозь растопыренные пальцы.

– Так вы не букмекеры?

– Нет, идиот, мы не букмекеры.

– О господи, господи… – он осторожно сел, вытер слезы. – Слава тебе господи! – воскликнул он вдруг, глядя в потолок (видимо, его бог жил этажом выше). Потом достал из-за пазухи серебряный крестик и стал целовать его. – Это божье знамение! Я знал! Я знал, что Он отсрочит кару!

– Так, мы опять его теряем! – дядя влепил ему пощечину, Богатырь встрепенулся, выпучил глаза и стал похож на филина. – Эй, лунатик, слушай меня: мы пришли задать тебе пару вопросов. Андэстэнд?

– Так вы из полиции?

Дядя влепил ему по второй щеке (так сильно, что красный след ладони еще долго украшал физиономию бедолаги).

– Вопросы буду задавать я, понял? Кивни, если понял.

Богатырь закивал так быстро, что клочья черных волос затрепетали у него на голове. Потом он вдруг побледнел и схватился обеими руками за сердце. – Ой-ой-ой, прихватило. Лекарство. На кухне. Можно?

Дядя устало махнул рукой.

– Иди.

Богатырь поднялся с дивана и, хватаясь за мебель, прошел на кухню. Там, поборовшись с дверью холодильника, достал с верхней полки стеклянный пузырек с серыми пилюлями и вцепился в крышку зубами. Минуту, кряхтя, он безуспешно пытался открыть пузырек.

– Может, помочь? – спросил я, но он лишь что-то промычал в ответ.

Крышка вдруг поддалась, пузырек выскользнул из его потных рук, и по полу с сухим потрескиванием во все стороны запрыгали круглые пилюли. Я присел на корточки и начал подбирать их. Дядя хлопнул меня по плечу.

– Малек, тебе заняться больше нечем? Пусть сам собирает.

Богатырь тем временем дрожащими руками сгреб горсть пилюль, положил в рот и стал озираться в поисках воды. Подошел к забитой грязной посудой раковине, открыл оба крана, но смеситель лишь зарычал в ответ. Пантомима под названием «в поисках воды» продолжалась до-о-олго – он искал везде: в холодильнике, в чайнике, в чашках – но безуспешно. Лицо его к тому моменту уже стало мертвецки синим. Наконец, он увидел на подоконнике вазу с белыми гвоздиками, схватил ее, выдернул цветы и залпом выпил содержимое. Странно, но лицо его тут же приобрело нормальный оттенок (и даже след ладони снова проявился на щеке).

– Ну как? – спросил я.

– Жить буду, – он воткнул цветы в пустую вазу, вернул букет на подоконник и сказал. – Если вы не букмекеры и не полицейские, тогда кто же вы?

– Фамилия «Карский» вам ни о чем не говорит?

Он прищурился и оглядел нас обоих – страх его куда-то улетучился (словно вода из вазы придала ему смелости), теперь он смотрел на нас как-то равнодушно – так кассир к концу смены смотрит на назойливых клиентов. Похоже, этот человек не боялся никого, кроме букмекеров.

– Карский? Может и слышал. А вам какое дело?

– Мы его родственники. Я брат, а он – сын.

– И что вам надобно?

– Я думаю, вы уже догадались.

Богатырь прищурился и пошевелил своим пальцеобразным носом.

– Корабль.

– Верно. Что вы можете нам рассказать?

Он пожал плечами.

– Если вы нашли меня, значит, вам уже все известно.

– Мы знаем только, что он скупал материалы, которые хранил в ангаре на набережной, Добролюбова 12. Теперь там ничего нет.

– Правильно. Он перепрятал его.

– Кого это – «его»?

– Корабль, кого же еще?

– И куда?

– Откуда я знаю? Он сказал, что «в самое надежное место». У вас сигаретки не будет?

Дядя достал пачку и протянул ему. Богатырь вытащил сразу две, – одну убрал за ухо, вторую воткнул между потрескавшимися губами. Дядя щелкнул зажигалкой, и через мгновение между нами повисло облако синего дыма.

– Итак, – сказал я.

– Итак, – Богатырь сел на край стола и закинул ногу на ногу. – Что я получу за информацию?

– Смотри-ка, кто заговорил. Я могу сказать, что ты получишь, если не предоставишь информацию. Ты получишь зубы. Я лично выбью их и вручу тебе в качестве оплаты.

– Ой, да бросьте! – Богатырь махнул сигаретой. – Андрей Иванович всегда был добр и щедр. Вы же его родственники.

– Мы бедные родственники, – сказал дядя.

– И жадные, – добавил я. – А сейчас мы теряем время. Предлагаю сделку: ты рассказываешь все, что знаешь, а я дам тебе… – я порылся в кармане и достал горсть мелочи. – Э-э-э… двадцать один рубль шестьдесят три… нет, четыре копейки. Идет?