Антун Шолян - Гавань

В неоновом свете просторного вестибюля люди с удивлением переглядывались, не узнавая друг друга: они уже отвыкли от костюмов «на выход». И вообще отвыкли встречаться. В Мурвице, хоть она и невелика, если человека не встретишь на службе — не встретишь нигде. Поэтому царившая в вестибюле атмосфера была насыщена ожиданием; всего больше нетерпения вызывали накрытые в ресторане столы, за которые не следовало садиться прежде, чем окончится официальная часть торжества.

Четыре молоденькие официантки, специально по этому случаю привезенные из соответствующего профучилища в Сплите, смущенно улыбаясь, обносили гостей ракией и коньяком. Вся Мурвица стоя вполголоса переговаривалась, разбившись на маленькие группы. Когда инженер вошел с Викицей, присутствующие обратили взоры в их сторону, но затем тотчас же перевели их на своя рюмки.

Что тут происходит? Похороны? — подумал инженер и сразу обнаружил причину общего трепетного благоговения. Оказывается, в Мурвицу пожаловал товарищ Цота. Маленький, коренастый, он стоял в окружении внимавших ему мужчин в серых костюмах. Среди них был и Грашо, на этот раз даже при галстуке, правда, тоже бесцветно-сером, как и рубашка. Не дай бог переборщить.

Были тут и женщины. Некоторых инженер знал: в основном секретарш и машинисток из Дирекции. Другие, очевидно, были супругами инженеров, техников, служащих. Чем толще была женщина, тем больше на ней было атласа и парчи. Ткани сверкали, а из-под них блистали и их обладательницы. Мужчины со знанием дела комментировали интерьер: и убранство дам, и убранство помещения.

В уголке, отделенном от гостей веревочкой, натянутой между двумя серыми колоннами, местный учитель дрожащей от нервной лихорадки рукой выстраивал и снова менял местами с десяток ребятишек различного возраста, но одинаково по этому случаю отмытых и аккуратно причесанных. От Цотиной свиты отделился один из членов Дирекции, выступил вперед и два-три раза громко хлопнул в ладони.

— Мне выпала честь по случаю торжественного открытия приветствовать находящегося среди нас товарища Цоту, а также всех присутствующих, внесших свой вклад в нашу трудовую победу. В ознаменование торжества прослушаем короткую художественную программу, а затем, — драматическая пауза, — в ресторане продолжим праздник за товарищеским ужином и с танцами, — бурные аплодисменты. — Первым номером хор нашей школы исполнит… — он долго развертывал скомканный клочок бумаги, извлеченный из внутреннего кармана пиджака, — песню «Да здравствует труд», — два-три предусмотрительных голоса подхватили: Да здравствует, — песню «Да здравствует труд» на слова Be. Назора [13] Владимир Назор — хорватский поэт и прозаик (1876–1949). .

Учитель тихонько дал ученикам первую ноту и энергично взмахнул руками над своей довольно малочисленной паствой, словно перед ним был объединенный хор радио и телевидения Загреба. Здесь стояли все наличествующие в Мурвице дети школьного возраста. Над школой нависла угроза закрытия. Для учителя это был последний шанс обратить на себя внимание.

запел хор ломающимися мальчишечьими голосами. Потом старший мальчик с местным далматинским акцентом прочел «Khevenhiller» Mе. Крлежи [14] Имеется в виду одна из баллад Мирослава Крлежи в сборнике «Баллады Петрицы Керемпуха», где говорится о подневольном строительстве крестьянами крепости Карловац в XVI в. в Хорватии. , видимо, в связи с упоминанием там известкового раствора и строительства крепости, а затем выступила певичка из кантины в сопровождении своего гармониста с «попурри из наших народных песен». Победа строителей пошла на руку ее карьере, она получила повышение: от сезонщиков в кантине ее перевели на постоянную работу в качестве певицы в отель. Поэтому ее «попурри» несколько затянулось. Наибольший успех у публики вызвали песни «Муя на луне коня кует» и «Волга, Волга». Последнюю песню публика даже подхватила, в основном в басовом регистре.

Затем товарищ Цота подошел к ленточке, поздравил всех сверху донизу, пожелал дальнейших успехов, помахал своими короткими ручонками: «Я, товарищи, все посмотрел, и все это хорошо. Это очень хорошо». Член Дирекции подал ему ножницы из маникюрного набора, и Цота, попробовав их, ради шутки, на ногте своего большого пальца и убедившись, что они достаточно остры, удовлетворенный дружным смехом и рукоплесканием, перерезал ленточку.

— А сейчас, — член Дирекции старался перекричать поднявшийся гвалт, — милости просим занять места за…

Но дальнейшего уже было не разобрать, так как все хлынули в ресторан. В образовавшейся у дверей толчее Грашо протиснулся к инженеру. Стоявшую рядом Викицу он словно бы не замечал.

— Что вы скажете о концерте, — пробормотал, косясь по сторонам и вполголоса, — как человек, так сказать, приобщенный к культуре?

— Боже мой, — уклончиво ответил инженер, — кажется, товарищ Цота остался доволен.

— Он всегда доволен на крестинах, — проворчал Грашо, снова оглядевшись, не слышит ли их кто-нибудь, — а на похоронах от него ни слуху ни духу. Вот как надо жить, дорогой мой!

В ресторане был накрыт один большой банкетный стол и с десяток маленьких — на четыре персоны. Четыре молоденькие официантки испуганно жались у стены. Члены Дирекции проводили товарища Цоту на его место, внимательно предупреждая каждый его шаг. Сейчас, находясь в привычной обстановке, а не за исполнением своей высокой функции, товарищ Цота действительно несколько волочил одну ногу и тем полностью оправдывал свое имя [15] Цота — хромой, колченогий (хорв.-сербск.) . Значит, оно вовсе не было уж так страшно конспиративно.

— Вы, конечно, должны сесть с нами. — Грашо повел инженера к банкетному столу. Но тут произошла небольшая заминка, ибо выяснилось, что инженер пришел не один, а с Викицей. Быстро принесли еще один стул и поставили дополнительный прибор. Инженер и Викица оказались зажатыми между занимавшей слишком много места парчовой дамой и притулившимся бочком на стуле тощим учителем. Свои все еще трясущиеся от возбуждения руки он смущенно зажал в коленях. Гости, сидевшие за маленькими столами, посматривали на тех, что за банкетным, с нескрываемой завистью. Цота сразу же заметил инженера.

— А, да тут и наш товарищ Деспот, — весело произнес он, — а я как раз на днях виделся с вашей супругой. Мы уговаривали ее поехать с нами, но, как вижу…

Вероятно, чтоб смягчить свое величественное «мы» и показать, что от него ничего не укрылось, Цота озорно кивнул в сторону Викицы и простодушно, совсем по-нашенски, попросту подмигнул. Но вскоре, после копченого мяса, сыра и французского салата, все эти тонкости отступили на второй план. Настроение стремительно поднималось: все заговорили разом и кричали все громче и громче. Бокалы то и дело наполнялись, и вино плескалось через край, когда их энергично сдвигали в бесконечных тостах. Бурными возгласами был встречен поросенок, испеченный на вертеле. Даже учитель взмахнул руками.