Александра Стрельникова - Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

— Милиция? Ой, убивают!

— Кого? — спрашивает голос в телефонной трубке.

— Соседку! — докладывает баба Нюра.

— Говорите адрес, — отзывается дежурный на сигнал взволнованной женщины.

Звонок в дверь Анютиной квартиры. Анюта распахивает двери настежь. На пороге — два стража порядка. Один — пожилой мужчина. Другой — совсем молоденький милиционер.

— Что тут у вас происходит? Попрошу всех предъявить документы, — строго говорит милицейский чин, что постарше.

…Комната, где вчера происходило застолье, как после погрома: на полу валяется сорванный карниз со шторами, в старом серванте выбиты стекла… Анюта с какой-то примочкой на лбу от головной боли сидит на диване и разговаривает все с той же сердобольной бабой Нюрой.

— И почему я такая невезучая? Одни убытки. Посуды сколько побили. Теперь мне еще какой-то штраф надо оплатить или налог за квартирантов. Первый раз о таком слышу.

— Да кто ж знал… Были бы жильцы спокойные — никакой милиции и никакого налога. Тебе ведь деньги нужны…

— Ой, как нужны. Не то слово, — откликается Анюта. Но квартирантов больше не буду пускать. Тяжело с чужими людьми жить…

Анюта задумывается.

— Я вот тут как-то думала, баб Нюр. Может, имя у нас какое-то несчастливое? Вот смотри: все мы Аньки — ты, я, моя баба Аня-покойница. И все — одинокие бабы по жизни…

— Да ерунда все это. Просто случайно совпало так, — ответила соседка. — Ведь твоя баба Аня была замужем. Ты знаешь. Просто война началась. Мужик ее погиб. Больше у нее никого не было. Может, верность хранила…А может, никто путный больше и не попался. Да и мужиков после войны не хватало.

— Мужиков всегда не хватает. И сейчас тоже, — откликаясь на больную для себя тему, констатирует Анюта.

— А вот ты, баб Нюр, почему замуж так и не вышла? — спросила она у соседки.

Баба Нюра задумывается.

— Если бы в деревне своей рязанской осталась, обязательно бы вышла. А вот в Москве — нет, — сказала пожилая женщина. — Я, ведь, как и ты, девчонкой в Москву приехала. На стройку по лимиту устроилась. Общежитие дали. Девки, что побойчее были, с такими же общежитскими парнями крутили. Кто замуж выходил, а кто матерями-одиночками становился… И тем, и другим сначала давали комнату в семейном общежитии. Потом — комнату в коммуналке. Потом, если повезет, отдельное жилье. А на нас — одиночек — никто внимания не обращал. Наша очередь на жилье не двигалась совсем…

Баба Нюра замолчала на время. Потом вздохнула и продолжила.

— Вот тебе повезло. Ты хозяйкой этой квартиры в двадцать пять лет стала. Опять же — благодаря своей бабе Ане (царство ей небесное). А я в свою квартиру въехала, когда мне сорок пять стукнуло… Какое тут замужество? Нарадоваться не могла, что мне отдельную дали. А многих, таких как я, по коммуналкам рассовали. Знаешь сколько по Москве таких вот одиноких баб, руками которых Москва строилась, мыкаются по коммуналкам и грызутся с соседями на старости лет…

— Да и я немало — восемь лет в общаге прожила, — глухо отозвалась Анюта.

— Ты — восемь, а я — двадцать девять, — парировала соседка.

— Ужас, — содрогнулась Анюта.

— Да тебе чего грустить-то. Молодая еще… Да к тому же, свое жилье есть. А знаешь пословицу — «была бы постелька, а милый найдется», — лукаво добавила баба Нюра.

— Да что-то плохо он находится… Я, баб Нюр, ночью иной раз проснусь, рядом мужик со мной сопит, Василий этот. А у самой такая тоска на душе… Все равно себя одинокой чувствую. Весь сон переведу, а тут и будильник уже звонит на работу.

— Ну, ты, видать, из тех баб, которым хорошо только тогда, когда у них штамп в паспорте стоит, — немного критически замечает баба Нюра.

— Может и так. Но тут еще что-то примешивается, понимаешь, — на миг Анюта замолкает и задумывается.

Будь женщиной более образованной, она бы непременно сказала, что ей не нравится окружающая аура. Но она этого слова не знает.

— Понимаешь, баб Нюр, вот как переступлю порог своей квартиры, так сразу меня начинает что-то давить, — продолжила свою мысль Анюта. — А ночью, если не спится, еще сильней…

— Да ну? Может — домовой? — сочувственно посмотрела пожилая женщина на расстроенную Анюту.

И сдается мне, что это тоска моей бабы Ани — покойницы по квартире бродит… вся ее несчастливая женская доля. Как невидимый призрак…Как призрак одиночества. И все это как бы накладывается и на меня, на всю мою жизнь. И в моей жизни поэтому ничего не ладится. Да еще и имена у нас одинаковые…

— Дались тебе эти имена, — махнула рукой баба Нюра.

— Я вот все мечтаю… — продолжала Анюта. — Наш дом ведь под снос идет. Вот как буду въезжать в новую квартиру, никаких ее вещей брать с собой не буду. Мне кажется, что от них от всех тоска эта и исходит. Ну, вот разве что часы настенные возьму… те, что в кухне висят. Как память. А больше — ничего.

— У-у-у, богачка какая… Ну, тогда мне что-нибудь подаришь, если, я только до этого переезда доживу.

— Конечно, доживешь, баб Нюр.

— Ну, да ладно. Мечты, призраки твои… Ты мне вот по существу дела скажи: сколько времени ты с этим сантехником кувыркаешься? — попыталась «взять быка за рога» баба Нюра.

— Да года три будет…

— И он тебе обещает чего?

— Да ничего. Просто встречаемся.

— Э, нет. Так не годится. Это в восемнадцать лет можно так годы разбазаривать. Тебе надо уже как-то определиться, подруга. Он тебя ревнует вроде. Дерется за тебя. Может, и правда, за это время прикипел?

— Да кто ж его знает? Любит — ревнует… А, может, просто по пьянке драчливый, — грустно ответила Анюта.

— А я тебе про что толкую? — наседала баба Нюра. — Вот давай и выясняй, как он к тебе относится. Если просто волынщик — так и гони в три шеи. Другого найдешь.

— Была бы постелька, а милый найдется? — вспомнив понравившуюся поговорку, вопросительно посмотрела на соседку Анюта.

— Во-во, точно.

— Ну, и как я его проверять стану?

— Да чего проще…

При этих словах Анюта вопросительно и недоверчиво посмотрела на пожилую одинокую женщину.

Баба Нюра заметила вопрос в ее глазах.

— Ты не смотри, что я женщина одинокая… Я, хотя и замужем не была, но не старая дева. Я ведь тоже когда-то молодая и горячая была …

Анюта с интересом смотрит на бабу Нюру. А та продолжает поучать «молодуху».

— Сделай так, как — будто у тебя день рождения и ты его в гости зовешь…

— Ой, это не годится, — перебивает Анюта бабу Нюру. — Моего дня рождения еще полгода ждать. Да и знает он, что мой день рождения приходится на 8-е марта. Он еще как-то пошутил, что, выгодная я женщина. Мол, вместо двух подарков один можно подарить.

— Ну, и жук твой Василий…

Баба Нюра задумывается, но не надолго.

— Тогда скажи своему хахалю, что у тебя день Ангела… А это — как второй день рождения.