Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

— И мы шевелили, — насупился Зотов. — Аварийные блоки в оставшихся платформах работают нормально. Но мы не знали, где украденная, — СГБ не чесалась.

— Ладно, ладно… Есть ли стопроцентная гарантия, что сработает аварийная программа на платформе у мятежников?

— Боюсь, гарантии дать нельзя, — сказал Зотов.

— А развалить платформу к чертовой матери из такой же пушки — это можно?

— Можно, — согласился Клейменов. — Но не нужно. На платформах стоят литиевые батареи. Ну, для простоты названия — батареи. На самом деле каждая из них — небольшая установка по производству трития. В свою очередь, тритий, тяжелый бета-радиоактивный элемент, используется в термоядерных энергетических устройствах. Таким образом, если популярно…

— Ни хрена себе! — пробормотал генерал. — Действительно, очень популярно. Выходит, ваша платформа… Да еще рядом с реакторами!

— Вот-вот, — вздохнул Клейменов. — Вы точно, господин генерал, уловили суть проблемы.

Вадим Кириллович долго сидел, уронив взгляд в стол. Зотов с Клейменовым почтительно молчали. Наконец генерал решился:

— Задействуйте первый вариант, господа! Распорядитесь выслать к Удомле свою платформу с аварийной программой. Мои люди примут вертолет в расположении наших частей. Оттуда и будем действовать. Авось удастся выманить вашего крокодила.

— А если нет? — спросил Зотов.

— Ничего, у Бога затей много, — усмехнулся генерал. — Еще что-нибудь сообразим. Звоните прямо отсюда!

Клейменов набрал номер Сальникова и коротко рассказал о разговоре с генералом.

— Через полчаса платформа будет в «вертушке», — сказал Кот. — Жду сопровождающих.

Едва он отключился, снова зазуммерил вызов.

— Ваше превосходительство! — сказал с экрана один из связных генерала. — Только что к нам доставили двух операторов, которым удалось бежать с территории станции. Они там находились в качестве заложников. Операторы утверждают, что ушли через заброшенное бомбоубежище. Что с ними делать?

— Накормить, — сказал генерал. — Пусть отдыхают до моего прибытия!

Он удовлетворенно потер руки и подмигнул конструкторам:

— Вот и сходится ответ в задачнике… Собирайтесь, господа, летим! И технику вашу сейчас подбросят.

В лифте они поднялись на крышу здания городской СГБ. Здесь уже мерно работали винтами персональный генеральский «горбач» и «вертушки» сопровождения. Москва сверху выглядела почти празднично — перемигивались огнями автомобили, ярко горели окна почти во всех домах. Но Зотов понимал, что эта иллюминация освещает сборы. Гигантский город готовился к эвакуации. Куда?

«Горбач» медленно поднялся в редкую, подсвеченную снизу мглу, затем Москва слилась в одно сплошное багровое пятно и подвинулась.

Летели недолго, но генерал успел из вертолета переговорить со штабом по ликвидации аварии, подстегнуть железнодорожников, доложить президенту о плане использования «черепашек», дать наставления своему заместителю на утро. Человек-оркестр, Вадим Кириллович по-прежнему не хотел отдавать предпочтения ни одной сольной партии… Едва он закончил переговоры, как вертолет начал камнем падать в глухую тьму. Несильный толчок. Шум винтов медленно стих.

Открылась дверь, и скрежетнул трап. В дверном проеме, освещенном из вертолета, кружилась пуховая метель.

— Замечательная погодка, — благодушно сказал генерал, поднимая воротник десантной куртки. — Лучше не придумаешь.

Зотов огляделся. Они находились на большой поляне, на которой торчала тренога радиопривода. Два человека с «калашниками» повели их прочь от вертолета. Вскоре они прошли редкий низкорослый лес и очутились у железнодорожной насыпи. Еще через минуту Зотов увидел обычный пассажирский вагон. Сквозь плотные занавеси на окнах кое-где пробивались полоски света. Они поднялись в вагон по ступенькам с намерзшими комьями снега, вошли в жаркий коридор.

— Здесь, — сказал один из сопровождающих и распахнул купе.

Собственно, купе не было — переборки убрали, и за дверью оказался довольно просторный зальчик со столами, пультом связи и объемным компьютерным макетом Удомли и окрестностей. Несколько человек в синих комбинезонах СГБ встали.

— Вольно, — сказал генерал. — Операторов сюда!

Когда через минуту привели операторов, Зотов на миг остолбенел.

— Маша… Мария Александровна, — позвал он тихо, запоздало испугавшись за эту осунувшуюся измученную девушку.

Она медленно обернулась и уткнулась Зотову в плечо. Эсгебешники вокруг молчали. И Зотов молчал, торопливо гладя Марию по голове, как маленькую.

— Извините, господа, — пробормотала Мария, отворачиваясь и вытирая мокрое лицо.

— Ничего, голубушка, — сказал Вадим Кириллович. — Больше вас никто не обидит. Прошу садиться!

Мария села рядом с Зотовым, украдкой держа его за рукав. Только теперь она поверила, что вчерашний день — действительно вчерашний.

Быкадоров показал на макете, как подойти к запасному входу в бомбоубежище, попытался нарисовать расположение помещений в бытовом корпусе станции. А потом бросил карандаш:

— Плохой из меня художник. Давайте, господин генерал, я отведу ваших людей.

— Вы сознаете, какой опасности подвергаетесь? — спросил сухощавый человек, судя по дотошным расспросам, командир группы спецназа.

— Куда деваться, — вздохнул Быкадоров. — Старуха моя в поселке тоже подвергается опасности. Может, еще большей… Что ж, я — спасайся, а она… Двадцать лет живем, привык!

Вадим Кириллович побарабанил пальцами по столу:

— Ладно, другого шанса не будет. Майор, выступайте!

Через десять минут небольшой отряд в белых маскхалатах, с газовыми баллонами за плечами, ушел в метель. Командир спецназа прихватил и две накидки, в которых выбрались Быкадоров с Марией. Он решил их использовать: по открытой части поля один человек в термостойком плаще будет ходить вроде челнока, каждый раз передавая другую накидку очередному десантнику. Это примерно на час задержит сосредоточение группы в запасном входе бомбоубежища, но зато сведет к минимуму опасность провала операции.

— Господин генерал, а это очень опасно? — спросила Мария. — Ну, газ — для тех, кого…

— Опасно, — сказал генерал, наблюдавший со ступенек вагона уход группы спецназа. — Особенно опасно в больших дозах. Многие могут остаться, извините, придурками. На всю жизнь. Только, мыслю, лучше несколько сот придурков, чем несколько миллионов облученных. Согласны с такой трактовкой, голубушка? Или еще что посоветуете?

Пока провожали группу, на поляне с радиоприводом сел грузовоз с платформой. В вагон поднялся бригадир испытателей Стариков. Он улыбался до ушей.

— Валерий Самойлович! — с ходу заорал Стариков Клейменову. — Кодовое слово! Я знаю!