Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

Тротуары и дворы были пусты. Цепенел город, еще недавно бывший в ряду мировых столиц. Не рвались бомбы, не горели и не рушились дома. Но из высоток, с площадей и уютных дворов в металлических капсулах машин вытекала жизнь, и Москва все больше становилась похожа на новое кладбище, с памятниками, еще не тронутыми мхом, с не заросшими дикой лебедой узкими проходами между скорбными холмиками. До Орехова они ехали молча. И о прошлом, и о будущем говорить было бессмысленно. Все теряло смысл в резком свете солнца, которое щедро освещало исход. Зотов лишь теперь увидел, как все-таки еще прекрасен город, хоть его и пытались на протяжении почти всей истории лишить собственного лица, изуродовать и испаскудить.

Лифт в доме Зотова не работал, и они побрели на шестнадцатый этаж, задыхаясь, кашляя и хватая воздух, как рыбы, отдышались на лестничной площадке, подошли к квартире Зотова и остолбенели. В двери была выжжена дыра.

— Термиткой ахнули, — со знанием дела предположил Лимон, ощупывая рваные и оплавленные края дыры.

Дверь вдруг приоткрылась, показалась красная физиономия.

— Чего надо, мужики? Мы тут первые…

Лимон молча отпихнул красномордого, и они очутились в прихожей. В черной закопченной кухне, где недавно догорала термитка, гужевалась небольшая компания. Один из пирующих оглянулся и привстал. Зотов узнал соседа Борю.

— Константин Петрович? — сказал Боря несколько сконфуженно. — Извините… Мы глядим, что-то давно нет хозяина. А тут дверь такая, серьезная…

— Нашли что-нибудь? — усмехнулся Зотов.

— Книги, — пожал плечами Боря. — Кому они нужны?

Лимон тем временем сходил в комнату и вытащил из-под кучи книг за гобеленом свою железную коробку.

— Искать надо уметь, крысы, — наставительно сказал он, потрясая раскрытой коробкой. — Двадцать тысяч зеленых, как пульки в обойме! Ну, пока, хмыри… Желаю скоро и незатейливо подохнуть от стронция, кюрия, берклия и прочих витаминов…

— Зачем ты их дразнил? — сердито спросил Зотов на лестнице. — Бросились бы отнимать!

— Я только этого и ждал, — вздохнул Лимон, пряча куда-то в рукав пистолет. — Убить кого-то очень хочется, Зотыч. Дай хоть порулить!

Он сел за руль… По кольцевой трассе добрались до Симферопольского шоссе. Здесь транспорт пошел гуще: редкие ручейки его стекались в воронку одной дороги. Проезжая Бутово, Лимон потыкал пальцем в поворот и захохотал. А Зотов оглянулся на мосту через Пахру — хорошая была рыбалка.

К повороту на Столбовую они подползали на скорости тридцати километров. Лимон вертел рулем как сумасшедший, обходя впритирку металлические колымаги и тараня бампером зазевавшихся. Свернули на Любучаны.

Апрельский лес вдоль дороги налился сизо-зеленым и сквозил на солнце. Трава на взгорках полыхала изумрудом. Зотов опустил стекло и жадно дышал свежим, еще не отравленным ветром. Пусто было вокруг, лишь далеко позади мелькнула какая-то заблудившаяся машина.

Они проехали большое и настороженное село Троицкое, по которому тоскливо взлаивали собаки. Через некоторое время хорошая шоссейка кончилась. Узкая грунтовая дорога впереди уходила под воду.

— Снежок поплыл из лесу! — в сердцах стукнул по рулю Лимон. — Ладно. Ты сиди и жди, а я поскачу. Тут лесом, напрямую, два километра, не больше. Возьму Зинку с теткой — и назад. Если, конечно, тетка согласится. Боюсь, она своих кур и парничок не бросит, жадная баба…

Они выбрались из машины и закурили, разглядывая тропку к лесу, натоптанную по сухой гривке от дороги. Сзади завизжали тормоза, и кто-то насмешливо крикнул:

— Георгий Федорович, пейзажем любуешься?

Зотов оглянулся. От небольшого темно-синего «фольксвагена» шли двое — в телогрейках и кирзачах.

— Евгений Александрович? — удивился Лимон, и Зотов заметил, как он побледнел. — Так, так… А это, кажется, караульщик моей старой квартиры…

— Ну, здорово! — сказал тот, которого назвали Евгением Александровичем, и ткнул Лимона под ребра дулом «смита».

— В закрома приехал, надо понимать? А меня почему не пригласил? Нехорошо! Я, понимаешь, глаз не смыкаю, за тобой надзирая!..

— Ладно, заткнись, — невежливо сказал Лимон и заиграл желваками на скулах. — Шуточки кончились. Пойдем… Лимон по долгам платит.

— А куда ж ты денешься! — засмеялся разговорчивый Евгений Александрович. — Чекалин! Обыщи.

Чекалин подошел к Зотову и пробежался по карманам.

— Этот чистый.

— Что это значит?

— Не булькай, — лениво сказал Чекалин и повернулся к Лимону.

— И этот чистый, — сказал он через минуту, к удивлению Зотова.

— Ну, вперед! — сказал Евгений Александрович.

— Что ж я, как собака, буду лапами рыть? — угрюмо спросил Лимон. — Погоди, лопатку прихвачу.

Он поплелся к багажнику и вернулся с зачехленной лопаткой. По пути осторожно подмигнул Зотову.

— Приятель пусть машину покараулит, — сказал Лимон.

— Нет, — сказал Евгений Александрович, переглянувшись с Чекалиным. — Приятель с нами пойдет. А то потом скажешь, что надули при расчете.

Лимон принялся объяснять, что у Зотова болит нога, что он без палки ни шагу, а идти далеко и лесом. Зотову это надоело, и он сказал:

— Не унижайся. Дойду.

Так они и пошли. Лимон впереди, за ним — Зотов с Евгением Александровичем, а Чекалин замыкал шествие. Цепочкой молча шли минут двадцать, пока не забрели в самую чащу мокрого, заболоченного березняка. Время от времени Лимон останавливался, разглядывал пни, бормотал что-то и двигался дальше. Наконец они выбрели к мертвому сухостойному лесу.

— Не лень было сюда тащиться, — сказал Евгений Александрович, вытирая взмокшее лицо.

— Подальше положишь, поближе возьмешь, — буркнул Лимон. — Кажется, пришли.

Он отсчитал пять шагов от гнилой раздвоенной березы и чуть не свалился в бочаг, полный черной воды.

— Не туда…

И начал считать шаги в другую сторону, пока не уперся в трухлявый пень.

— Ага, тут. — И расчехлил лопатку.

Евгений Александрович коротко взглянул на сумрачного Чекалина и зашел Лимону за спину. Зотов судорожно вздохнул. Он давно все понял. И тут Лимон дважды выстрелил. Чекалин схватился за живот и повалился лицом в грязь. А Евгений Александрович выронил «смит» и со стоном зажал плечо.

— Извини, Женя, не туда попал, — сказал Лимон. — Волнуюсь сильно…

И поднял «вальтер».

Евгений Александрович как-то по-заячьи заверещал и побежал прочь, петляя и пригибаясь. Лимон ринулся за ним. Зотов ждал выстрела, но услышал торжествующий крик:

— Зотыч, иди сюда!

Евгений Александрович свалился в глухой и глубокий бочаг. Теперь он пытался выбраться из воды, хватаясь здоровой рукой за жалкие охвостья прошлогодней травы, но с шумом срывался назад.

Лимон присел перед ямой на корточки и закурил: