Владимир Лорченков - Копи Царя Соломона. Сценарий романа

– Только представь себе, ребята жмут на сигнал тревоги, сгоняют всех в бункер, а потом идут к ней, чтобы… – говорит голос.

– Засранцы! – с ноткой восхищения и зависти говорит голос.

– Натан, пойми, – говорит голос.

– Мы уже не можем дать тебе разрешение на ликвидацию очередного любовника твоей жены, даже по дружбе, – говорит голос.

– В прошлом году я тебе три десятка таких разрешений дал, уже появляются вопросы, – говорит голос.

– Мы ценим твой вклад в процветание и независимость государства Израиль, – говорит голос.

– Но мы не можем позволить тебе убивать наших граждан как арабских террористов только потому, что им дает твоя невоздержанная на передок жена, – говорит голос.

– Мы задолбались оформлять нормальных еврейских инженеров и врачей, военных и архитекторов, строителей и дизайнеров… – говорит голос.

–… задолбались оформлять их как палестинских разведчиков, – говорит голос.

– Натан, ты хоть весь Израиль перебей… – говорит голос.

– Натан, она шлюха, – горько говорит голос.

– Я советую тебе развестись, – говорит голос.

Натан молча глядит на листы и труп охранника. Вытряхивает содержимое факса на стол, ломает стул, бросает тоже на стол… Поджигает… Языки пламени:

– Натан, мой тебе совет, уйди в работу, – говорит голос.

Общий план мэрии, она еще черная в утренних сумерках, но кое-где показываются языки пламени. Натан быстро идет от мэрии к гостинице. Площадь пуста. Натан и Иеремия – второй заспанный, явно ничего не понимает, – выкатываются из гостиницы, вскакивают в машину, отъезжают.

Крупно – флаг Молдавии.

Он трепещет некоторое время на ветру, потом в кадре появляются языки пламени, они беснуются под флагом некоторое время, потом огонь ползет по древку, цепляет, наконец, само полотнище. Флаг Молдавии горит, и пламя беснуется вместе с полотнищем, флага все меньше, огня все больше…

Возникает иллюзия огненного флага.

Постепенное затемнение.

***

Общий план – горящая панель автомобиля

Камера отъезжает назад, мы видим, что это был оптический обман, и панель была просто в мигающих огоньках. Стрелка показывает скорость, она не должна быть меньше 200 км, потому что молдаване не ездят с меньшей скоростью по проселочным дорогам. Темный затылок водителя. Крупно лицо Натальи, у нее дрожат губы. Лоринков глядит на нее с легким недоверием, но уже начинающимся проклевываться сочувствием.

– Старая семейная история, – горько говорит Наталья.

Ретроспектива.

Горит пламя. Это золотой купол здания в центре Кишиневе. Оттуда раздается звук органа. Величественная музыка. Отъезд камеры, крупно – несколько мужчин, которые стоят на ступеньках здания. На головах мужчин надеты каски – ярко-оранжевые, – и они в них выглядят абсолютными, 100—процентными идиотами, потому что это самый центр летнего, европейского (Советский Союз еще оплачивал молдавские счета – прим. В. Л. города. Идет смеющаяся молодежь, мужчины в роговых очках, как у Вуди Алена, девушки одеты, как французские киноактрисы. По контрасту с проходом Натальи и Лоринкова по Кишиневу 2010 года, мы видим затонувшую Атлантиду – место, где люди умели одеваться, выпивать, не обблевывая потом тротуары, и даже работать. Это очень похоже на Прагу или даже Париж (само собой, бюджетный вариант этого города – прим. В. Л.). По контрасту с этой самой настоящей довоенной Европой, люди, столпившиеся на ступенях здания, откуда раздается музыка органа, типичные советские служащие. Кирпичные, ничего не говорящие об интеллекте обладателя, лица, обрюзгшие, глаза оловянные… Одеты в костюмы, типичные советские костюмы.

Яркая вспышка озаряет лица мужчин.

Они расслабляются, снимают каски. Общий план – их только что сфотографировали… Мужчины обращают лица к самому маленькому ростом. Крупный план – у него каблуки сантиметров двадцать, не меньше. По мимике, по жестам, мы определяем, что это вожак стаи. Никто ничего не говорит, но у нас создается впечатление, что по любому щелчку коротышки вся группа с удовольствием сделает ему минет, почистит обувь, принесет то, не знаю что, и совершит тому подобные подвиги. Мужчина говорит:

– Органный зал Кишинева, товарищи…

Снова громкая музыка органа.

– Мы первая республика СССР, получившая себе такой зал, товарищи! – говорит коротышка.

Собравшиеся радостно и очень Тепло – прямо как читатели Славы Сэ или Марты Кетру, – улыбаются. Мужчина с фотоаппаратом бегает вокруг – все принимают картинные позы советского Обсуждения, – а другой, с немытыми волосами и блокнотом, тщательно все записывает.

– Стоит отметить отличную работу Стройтреста товарища Кацмана! – говорит коротышка.

Товарищ Кацман – мы узнаем бедолагу-ветерана, который раскроил себе голову в тюрьме, – краснеет, картинно скромничает… (сейчас он похож на писателя Шаргунова, который отнекивается от звания «надежды русской литературы», которым его наградил писатель Прилепин, за что писатель Шаргунов сейчас назовет писателя Прилепина глыбищей – прим. В. Л.)… делает вид, что он здесь не при чем.

– Ну и товарищ Хершель постарался! – говорит коротышка (мы понимаем, что это глава республики).

Показан отец Натальи, который тоже картинно скромничает. Коротышки треплет его по плечу. Все заходят в зал. Там, посреди сцены, играет на органе милая девушка, в которой можно уловить черты коротышки. Они явно состоят в родственной связи.

– Доча, – ласково говорит коротышка.

– Теперь ты довольна? – говорит он.

– Играй, играй, человеком станешь! – говорит он.

– Па! – капризно дует губы дочка.

– Я в цирке сто лет не была! – говорит она.

Короткая ретроспектива. Начало строительных работ. Гигантский котлован. Пачка советских газет: «самый большой цирк СССР в Молдавии!», «По просьбам трудящихся…!», «телеграмма Брежневу!». Снова Органный зал. Папа-глава республики смотрит на дочь ласково… Играет орган… Это Бах… Затемнение…

Салон автомобиля – это попутка, которая подбрасывает Наталью и Лоринкова. Играет мрачная музыка.

– Это что? – спрашивает Лоринков на румынском водителя (девушка разговаривает с ним на английском – прим. В. Л.)

– Бах, – говорит водитель.

– «Радио – Релакс», – говорит он.

– Можно чего-то повеселее? – спрашивает Лоринков.

Силуэт водителя, пожатие плеч. Протягивает руку к мигающей панели.

– Как сталкивались в небе самолеты… – поет певица Мара.

Снова Органный зал, причем орган исполняет песню певицы Мары «Самолеты» (такой вот каприз сценариста – прим. В. Л.). Потом, конечно, Баха. Папа-глава республики фотографируется на сцене с дочкой, потом с мужчинами – они опять надевают каски, отчего сюрреалистичность происходящего лишь усиливается, – и спускается в зал. Садится. Видно, что он наслаждается Органным залом, как игрушкой. Так мужчина, купивший первый автомобиль, прыгает на сидениях и открывает-закрывает двери, крутит руль, хвастается напропалую…