Юрий Герт - Ночь предопределений

Уходя, Феликс вновь повторил свои обещания, и Гронский, помимо адреса, продиктовал ему свой московский телефон, пояснив, что живет не один, а в большой коммунальной квартире.

— Кстати, — сказал он, провожая Феликса до порога, — у вас, наверное, возник вопрос, и это совершенно понятно… — Он покосился в сторону застланной кровати. — Так вот, Рита для меня не то, совсем не то, что можно предположить… Хотя как мужчина… — Он повел плечами и щелкнул подтяжкой. — Да, да, уверяю вас… Но тут… Она хорошая девочка, сообразительна, понятлива, приятно смотрится на сцене, мне предложили ее на пробу в ассистентки — и вот мы работаем вместе. Кроме меня, у нее никого нет, кто мог бы принять участие в ее судьбе, а она еще так молода…

Он задержал на прощанье руку Феликса в своей. Впервые за оба дня лицо его казалось посветлевшим. Даже голос у него помягчел и глаза повлажнели, когда он заговорил о Рите.

— Между прочим, — напоследок спросил он озабоченно, поправляя очки, — вы имеете представление о том, что это за юноша?.. С рыбой?.. Очень-очень энергичный, даже, пожалуй, слишком, я ведь ни о чем не просил… Вы его знаете?

— Немножко, — сказал Феликс. И спохватился — Вы очень кстати напомнили о нем…

— Ну и ну! — с веселым удивлением проговорил Сергей. — Вы только посмотрите! — И приблизил к Феликсу носовой платок, придерживая его за уголки, наподобие маленького экрана. Цвет у платка был такой, как будто им долго и старательно вытирали подошвы. — А ведь только утром достал из чемодана совершенно свежий! — Усмехаясь, он с брезгливым выражением на лице сложил платок вчетверо, вздохнул и вытер взмокшие шею и грудь.

— Ничего, — сухо сказал Феликс, — дома отмоетесь… Итак, вы явились в прокуратуру…

Что-то его настораживало в Сергее — с той минуты, как он увидел его в машине… Хотя он не определил бы в точности — что. Да и не до того сейчас было.

Он отыскал его в кают-компании, где под вдохновенным руководством Спиридонова шумно готовились воздать должное уже распластованному на тарелочке балыку. Феликса и Сергея отпустили ненадолго, под честное слово, и теперь они сидели у себя в номере. Несмотря на то, что выкурено было всего по сигарете, комната казалась полной дыма. Но когда Сергей приотворил окно, чтобы проветрить, песок ударил внутрь такой струей, что створку пришлось захлопнуть.

— Итак… — повторил Феликс.

Сергей еще раз провел платком по шее и распахнутой, в горячей испарине, груди.

— «Итак»… — передразнил он ворчливо. — Вы прямо как эти… Мегрэ или Эркюль Пуаро… — Он спрятал платок в карман. — Это ведь не детектив какой-нибудь, знаете ли, с закрученным сюжетом. Это жизнь…

Он подчеркнул, как бы выдавил по буквам последнее слово.

Феликс кивнул.

— Вы представляете, каково мне это было услышать… И какой видик у меня был при этом — а? Представляете?..

Феликс смягчился. В самом деле… — подумалось ему.

— Я все представляю, — сказал он, — кроме главного: в чем, собственно, обвиняется Темиров?

— Сейчас поймете. — Сергей криво, уголком рта, усмехнулся. — Сейчас вам все станет ясно. Только главное-то совсем не это… Главное — у меня руки теперь связаны! Руки… — Он выбросил перед Феликсом обе руки и постукал широкими запястьями — костяшкой о костяшку. — Ведь я не какое-нибудь частное лицо. Я — это фирма… То есть… Но вы сами все понимаете! Кто разрешит мне вступаться за человека, который находится под следствием?.. Хотя дело-то, дело… Оно и выеденного яйца не стоит! И три года лежало, все о нем забыли, и вдруг — на тебе! Вспомнили, сняли с полочки, сдунули пыль…

Он вытянул сигарету из подставленной Феликсом пачки.

— Нет, — он сморщился от дыма, — дело-то само по себе не пустяковое, — то, которое три года назад… Может, слышали: джут был, кормов не хватало, падеж овец в ту зиму был страшенный. Ну, кое-где в хозяйствах, пользуясь этим, списали скота больше, чем, пало фактически, а после на этом хорошо нагрели руки… Мы об этом писали. Одних поснимали, других под суд отдали… Громкая была история…

— Да он-то тут при чем?..

Сергей прищурился.

— А вот при чем. В том году Темиров, как обычно, составил и отослал квартальный отчет по району, и в нем после обнаружились в ряде случаев неверные данные. То есть эти данные были представлены хозяйствами, не может же инспектор по всему району проверять каждую цифру?.. Ну, и когда эта история заварилась, когда головы полетели, Темиров тоже — не то выговор схлопотал, не то на вид ему поставили, в этом роде… И порядок. И три года все было глухо. И вдруг…

— И вдруг, — повторил он затянувшись, — кому-то пришло на ум разыскать в архиве старое дело, распустить завязочки, вчитаться и обнаружить… Как, по-вашему, что именно?.. А вот что. Что он, Темиров, был в том году в совхозе Амангельды с инспекторской проверкой. А если так, то, значит, не иначе, как вступил в сговор — и тут уже само собой напрашивается: в преступный сговор — с тамошним руководством, почему наверх и пошли ложные данные. И возникает новое, уже чуть ли не самостоятельное дело. И уже — почему покрывал… Не ошибся, не проявил, скажем, излишнюю доверчивость, а только так: почему покрывал, из каких мотивов сделался соучастником, и тэ дэ в таком же духе…

— А кстати, — спросил Феликс, помолчав, — вы полностью доверяете этому Темирову? — У него как-то непроизвольно выскользнуло словечко «этому», и он ощутил неловкость.

— Как себе, — серьезно и строго сказал Сергей. — Тут ведь реально что могло случиться? — Он смотрел Феликсу прямо в глаза. — Приехал в совхоз, проверил, пересчитал овец в нескольких отарах. Но ведь зима, ветры, непогодь, да мало ли, вы ведь знаете… А в совхозах овец по двадцать-тридцать тысяч, отары на дальних отгонах, до которых по сто-двести километров, — тут и месяца не хватит, чтобы все подсчитать. Ну, частичную проверку он провел и уехал. А в целом, составляя отчет за квартал, использовал, понятно, те данные, которые представляют совхозы в статинспекцию.

— Логично. — Феликс встал, прошелся по комнате. Веселая история… Подошел к окну, приоткрыл одну половину и просунул руку в щель. Ощущение было точь-в-точь, как если бы он высунул руку из машины, мчащейся на высокой скорости.

Но ведь все это нужно еще доказать, подумал он, поворачивая ладонь к тугой волне ветра. Доказать… И опять вспомнил Сарсена, горку костей перед ним.

Он не очень внимательно слушал, о чем говорил за его спиной Сергей.

— Странно, что Темиров сам ничего не рассказал вам об этом деле, — сказал Феликс, не оборачиваясь.

— Он говорил, только я не придал тогда этому никакого значения. Да он и сам… Ну, вызывали раз или два, интересовались, мало ли что.