Адам Джонсон - Сын повелителя сирот

Неожиданно из толпы вырвалась вперед молодая женщина. Схватив козленка, она пустилась бежать вниз по улице. Они смотрели, как она бежала, как подпрыгивала голова козленка, заливая кровью и слюной ее спину. Толпа, осознал Га, теперь уставилась на него. В их глазах он в своей шикарной униформе рядом с красавицей-женой был янбаном .

Они прибыли в Народный Большой театр с опозданием. Зал с высокими потолками казался пустым, лишь несколько десятков пар, расположившихся небольшими группами, тихонько беседовали у каскадов черных шелковых штор, оттеняющих ковры цвета тутовой ягоды. Наверху на одном из балконов стоял тенор, сцепив руки, который исполнял «Ариран», доставляя хоть какое-то удовольствие гостям, помимо напитков и деликатесов, ожидавшим, когда Великий Руководитель вознаградит их своим воодушевляющим обществом.

– Ари-ран, ари-ран, – пел тенор. – А-ра-ри-е.

– Это, – сказала Сан Мун. – Дак-Хо. Он руководит Центральной киностудией. Но его голос… С ним не сравнится голос ни одного мужчины.

Командир Га с Сан Мун направились к гостям. Как красиво шла она по залу, быстрыми, мелкими шагами, подчеркивая совершенство своей фигуры под корейским шелком.

Мужчины в парадных формах и выходных костюмах членов Верховного Народного Собрания первыми узнали ее и расплылись в золотых улыбках, будто Сан Мун не отсутствовала так долго в обществе янбанов . Казалось, им было все равно, что премьеру ее фильма отменили, а сама она явилась сюда в сопровождении незнакомца в униформе ее мужа, как будто все это не говорило о том, что они потеряли кого-то из своих. Женщины, напротив, не скрывали собственного превосходства, полагая, что если они сомкнут ряды, то Сан Мун не заразит их своей опалой, которой они боялись больше всего.

Сан Мун, неожиданно остановившись, повернулась к Га, словно ей внезапно захотелось поцеловать его. Стоя спиной к женщинам, она посмотрела Га в глаза, как в собственное отражение.

– Я талантливая актриса, а ты – мой муж, – сказала она. – Я талантливая актриса, а ты – мой муж.

Га смотрел в ее глаза, которые, казалось, ничего не видели вокруг и в которых сквозила неуверенность.

– Ты талантливая актриса, – повторил он, – а я твой муж.

Затем она с улыбкой повернулась, и они двинулись дальше.

Один из мужчин отделился от остальных, преграждая им путь.

При его приближении Сан Мун одеревенела.

– Командир Парк, – произнесла она. – Как ваши дела?

– Прекрасно, спасибо! – ответил он, кланяясь Сан Мун, как складной нож, и целуя ей руку. – Выпрямившись, он воскликнул:

– Командир Га, как же давно мы не виделись!

На лице Парка остались отметины от перестрелки с южнокорейским патрульным судном.

– Мы не виделись слишком долго, Командир Парк, слишком долго.

– И правда, – подтвердил Парк. – Вы заметили какие-то перемены во мне?

Га разглядывал его униформу, его толстые кольца и галстук, но не мог заставить себя не смотреть на его лицо, испещренное шрамами.

– Конечно, – сказал Га. – И перемены эти к лучшему.

– И то верно, – согласился Командир Парк. – А я, признаться, думал, вы рассердитесь. Вы ведь больше всех любите соревноваться.

Га взглянул на Сан Мун.

Он думал, что она радовалась, но лицо ее, напротив, оставалось неподвижным и настороженным.

Командир Парк указал на медаль на своей груди.

– Однажды Вы завоюете собственный Сонганский Крест, – сказал он. – Его вручают лишь раз в год, но пусть вас это не останавливает.

– Тогда, наверное, я буду первым, кто получит сразу два, – пошутил Га.

– Хорошо сказано, Га! Это так на вас похоже! – засмеялся Командир Парк.

Он положил руку на плечо Га, будто собираясь шепнуть ему на ухо что-то смешное. Но вместо этого Парк схватил Га за воротник, толкнул его и яростно ударил в живот и в печень, под ребра, а затем ушел прочь.

Сан Мун помогла Га подняться и попыталась его усадить, но тот хотел стоять.

– Вечно мужчинам неймется! – сказала она.

– Кто это был? – задыхаясь спросил Командир Га.

– Это был твой лучший друг, – ответила Сан Мун.

Гости как ни в чем не бывало вернулись к своим разговорам, стоя небольшими группами у столов с угощением.

Га схватился за бок и согласно кивнул. «Я, пожалуй, сяду». Они сели у пустого стола. Сан Мун следила за каждым движением гостей, стараясь угадать, о чем они говорили.

Мимо них прошла какая-то женщина. У нее был настороженный вид, но она все же принесла Га стакан воды. Она была не намного старше Сан Мун, но руки у нее тряслись, расплескивая воду. Она еще принесла тарелку с грудой креветок.

Га взял стакан и стал пить, хотя ему было больно глотать воду.

Женщина достала из кармана кусок вощеной бумаги и начала выкладывать на нее креветки.

– Мой муж, – сказала она. – Он мой ровесник. У него такое доброе сердце, у этого человека. И он по доброте душевной вмешался бы в такой спектакль, который мы все только что видели. Нет, он ни за что бы не позволил кого-то избить, он обязательно заступился бы.

Га наблюдал, как она выкладывает креветки на бумагу. Он неотрывно смотрел на их матово-белые раковины, на их черные, как бисер, глаза – это были слепые глубоководные креветки, ради которых они рисковали своими жизнями, когда их «Чонма» взяли на абордаж.

– У моего супруга нет особых примет, – продолжала она. – Шрамов или родинок. Он обычный человек, ему почти сорок пять, а волосы у него уже начали седеть.

Га держался за бок.

– Пожалуйста, оставьте нас! – не вытерпев, попросила Сан Мун.

– Да-да, – сказала женщина, взглянув на Га. – Вы думаете, вы видели его там, где вы были?

Га поставил стакан на стол.

– Где там? – спросил он.

– Ходят слухи, – сказала женщина. – Люди знают, откуда вы.

– Вы меня с кем-то путаете, – сказал он ей. – Я не заключенный. Я Командир Га. И я Министр тюремных шахт.

– Пожалуйста, – взмолилась женщина, – верните мне моего мужа, он мне нужен, я не могу… Без него все бессмысленно. Его звали…

– Не надо! – вмешалась Сан Мун. – Не называйте нам его имени!

Она посмотрела на Сан Мун, потом на Га.

– Это правда, вы слышали, что есть тюрьма, где делают лоботомию? – спросила она, держа креветку в своей трясущейся руке, которая бессмысленно дергалась.

– Что? – спросил Га.

– Нет, – возмутилась Сан Мун. – Хватит!

– Вы должны помочь мне разыскать его. Я слышала, что всем людям там делают лоботомию, чтобы они работали, как зомби, до конца своих дней.

– Для того чтобы заставить человека так работать, лоботомия не нужна, – возразил Га.

Сан Мун поднялась. Она взяла Га за руку и увела его прочь.

Они смешались с людьми, толпившимися у столов. Затем освещение стало гаснуть, и оркестр начал настраивать инструменты.