Елена Колядина - Кто стрелял в президента

— Детям?.. — Люба порозовела и смущенно взглянула на Николая.

«Ей-богу, если б своими ушами не слышал, что Любка беременна от гаранта, решил бы, что она вообще девочка нецелованная, — подумал Николай и удивленно потряс головой. — Ну, хитра! Колю Джипа наколола! Да что меня — гаранта вокруг пальца обвела. Тоже, небось, сказала, что он у нее — первый… Чего там, кстати, главы государства бывшим любовницам в конвертах подают?»

— Коля, — словно услышав вопрос Николая, окликнула Люба. — В конверте деньги, забери, пусть у тебя хранятся, будешь мне на продукты выдавать.

— Чего ты порешь? — очень уж возмутился Николай. — Мне халява не нужна! Там, кстати, сколько?

— Не знаю, погляди сам, пересчитай, — бесшабашно сказала Люба и протянула Коле конверт. — У меня с арифметикой всю жизнь проблемы.

— Тысяча, — банкноты замелькали в Колиных руках. — Две, три… Двадцать тысяч баксов. Не зашибись, но неплохо для начала.

— Любочка, я очень за тебя рада, — с чувством произнесла Сталина Иьлясовна.

— Для какого начала? — переспросила Люба.

— Да это я так, к слову, — весело сказал Николай. — Давай-ка фрукты есть!

Когда был разрезан ананас, в палату, пританцовывая, вошел довольный Каллипигов с коляской.

— Оп-ля! — сказал Каллипигов и эффектно подтолкнул инвалидное кресло к Любиной кровати. — Коляску заказывали? Получай, землячка дорогая, в целости и сохранности!

Люба поймала подъехавшее кресло за ручку и закрыла глаза ладонью.

«Любушка! — голосила коляска. — Уж не думала, что свидимся!»

«Колясочка, милая, — простонала Любовь. — Прости меня…»

— Коляска, как с куста, нулевая, сиденье по моему указанию заменили в срочном порядке, прострелено было вражеской пулей, — похвалялся Каллипигов. — Ну как?

— Зашибись! — согласился Николай.

— Кушайте фрукты, пожалуйста, — обходила всех с блюдом Сталина Ильясовна.

«А чего это бырь этот, Каллипигов, козлом вокруг Любки скачет? — бормотал Николай, с подозрением поглядывая на сияющего Каллипигова. — Кум хитрожопый. «Землячка дорогая»! Родня-я! Вашему забору двоюродный плетень. Ты куда подбираешься, шестерка из девятки? Ты чего задумал, кум?»

— Главное, президент входит, а я — пою! — хохотала Люба.

Когда шум стал совершенно свадебным, в палату ворвалась Надежда Клавдиевна.

— Гена, здесь она! — закричала Надежда Клавдиевна и, то смеясь, то плача, кинулась целовать, обнимать и гладить Любу.

— Доченька, — сказал Геннадий Павлович от дверей. — Здравствуйте, кого не видел! Жива…

— Любушка, как же это ты так? Из дома, не сказавшись, уехала. Под пули бросилась. Мыслимое ли дело, с бандитами тягаться? Кто тебя просил? — бестолково журила Любу Надежда Клавдиевна.

— Вечно ей больше всех надо, — с удовольствием объяснял присутствующим Геннадий Павлович. — Всю жизнь лезет, куда не просят. Артистка погорелого театра!

— Мама, папа, погодите, я хочу вас познакомить. Это Сталина Ильясовна, мой педагог по вокалу.

— По вокалу? — всплеснула руками Надежда Клавдиевна. — Да когда же ты успела?

— У вас замечательная дочь, — сказала Сталина Ильясовна. — Мне очень приятно с ней работать. Упорная, работоспособная.

— Спасибо, — зарделась Надежда Клавдиевна.

Геннадий Павлович обошел вокруг кровати и сперва с чувством потряс кисть Сталины Ильясовны, а потом, разойдясь, поцеловал ей руку, неловко ткнувшись в один из крупных перстней.

— А это… — Люба погладила джемпер Николая.

Надежда Клавдиевна и Геннадий Павлович переглянулись.

— Это мой будущий муж, Николай Аджипов.

— Будущий? — строго спросила Любу Надежда Клавдиевна. — Или успели уж?..

— Надежда, — одернул Геннадий Павлович. — Что ты, в самом деле? Они люди взрослые, сами разберутся.

— Не встревай, Геннадий! — осадила Надежда Клавдиевна.

— Я мать, о дочери беспокоюсь. А что как погуляет, да бросит? А нам — лялю в одеяле?

— Мама!.. — вскрикнула Люба и закрыла ладонью глаза.

— Надежда! — возмутился Геннадий Павлович.

— Подожди, Любовь, — остановил Любу Николай. И обратился к Надежде Клавдиевне: — Я ваше беспокойство понимаю. Но волнуетесь вы напрасно. У вас замечательная дочь. И я прошу ее руки.

— Мы согласны, — быстро сказал Геннадий Павлович. — Чего говорить — то полагается? А! Совет вам да любовь!

— Как это — согласны? — уперлась Надежда Клавдиевна. — Первый раз человека вижу. Кто? Чего? А может он разженя? Может, на восьмерых алименты платит? Чай, не мальчик, лысый уж вон.

— Мама, — скулила Люба. — Коля не разведенный. Как тебе не стыдно? Причем здесь — лысый?

— Не разженя, — подтвердил Николай.

— А ты его паспорт видела? — шумела Надежда Клавдиевна.

— Паспорт я, к сожалению, дома забыл, — не дрогнул Николай.

— Надежда, причем здесь паспорт? — кипел Геннадий Павлович. — Ты не на паспорт гляди, а на человека. Видно ведь, что человек порядочный!

— Знаем мы этих порядочных, — вскрикивала Надежда Клавдиевна. — Выгоды, может, ищет?

— Мама, — закричала Люба. — Ну какая Коле во мне, инвалиде, выгода?

Нет, не так представлялось Надежде Клавдиевне замужество Любушки. Мечтала она, что сперва будет ходить к Любе хороший скромный мальчик. Недолочко, год-два. А потом придут к Зефировым его отец с матерью: у вас товар, у нас — купец. Посидят они, обсудят, как да что? Где жить молодые будут? Как свадьбу справлять? Что с того, что Любушка неходячая? Другая девка и с ногами, да сидит как засватанная, квашня квашней. А у Любушки всякая работа в руках горит! И вышивает, и готовит, и торт замечательный делает, «Медвежья лапа» называется, из клюковки прослойка, и стихи пишет, и на балалайке играет — вся из талантов!

— Уж не знаю, — сказала Надежда Клавдиевна на всякий случай и притихла. — Ладно, согласна я. Береги Любушку!

— Нет вопросов, — пообещал Николай.

— Жить где будете? — забеспокоилась Надежда Клавдиевна. — А то к нам можно, у нас квартира трехкомнатная, титан новый, недавно только поставлен. И город наш хороший. Да вы ведь сами бывали, видели. На рыбзавод поможем устроиться.

— Спасибо, — глядя в окно, сказал Николай. — Заманчиво, конечно. Я в принципе, не против. Платят-то хорошо?

— В сезон до семи тысяч рублей доходит, — пояснила Надежда Клавдиевна.

— Нормально! — похвалил Николай.

Сталина Ильясовна подозрительно поглядела на Николая.

— У нас ведь и огород свой, — похвасталась Надежда Клавдиевна. — Картошку, морковь, свеклу, лук, чеснок, все дадим. Куда нам столько, верно Гена?

— Ну, ты что, мама? — вскрикнула Люба. — Какой огород? Я домой не вернусь. Я Москве уже в шоу-бизнесе начала работать. В ночном клубе выступила с большим успехом. Мы с Колей ходили на студию звукозаписи, договорились насчет моего альбома. Нет, я из Москвы уехать не могу.