Сергей Солоух - Рассказы о животных
- Название:Рассказы о животных
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ЛитагентВремя0fc9c797-e74e-102b-898b-c139d58517e5
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9691-1464-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Солоух - Рассказы о животных краткое содержание
Вызывающе неполиткорректная книга. Ни прощения, ни сочувствия – ни бывшим врагам, ни их соплеменникам, ни их седьмой воды на киселе родственникам: «сволочь немецкая». Служба, на которой «противно и неприятно все». Университет «как некий особый подвид супермаркета». Реальность, «чтобы ощутить которую, весь ужас ее, счастье и неотвратимость, нужно сделать ошибку». Догадка: «так вот кто это все творит, ночами слепит фарами, а среди дня жестоко подрезает. Животные!». И лишь несколько мгновений счастья и покоя, за каждое из которых приходится расплачиваться тяжким похмельем… Сергей Солоух продолжает писать историю придуманного им, но такого потрясающе подлинного города Южносибирска – на сей раз от лица «коммивояжера с правами категории „В“». Каждый, кто держал в руках автомобильный руль, никогда не забудет этих страниц. И поймет стон героя: «Собаки, возьмите к себе человека».
Содержит нецензурную брань.
Рассказы о животных - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
За ней, там, где все видно, ясно и понятно, уже легко. Включить свой свет и аккуратно по снежной простыне левой, ни ветром, ни колесами не очищаемой полосы пройти вдоль длинного, как боевой корабль, грузовика и выскочить на чистое пространство, вернуться на вихляющийся, но надежный ручеек асфальта. И так до следующей попутки.
Игорю попалось таких три. Вообще машин было немного, помимо больших и страшных грузовозов он обогнал еще пяток разнообразных легковушек, метель стихала, на небе стали появляться кристаллы мертвых звезд, а справа и слева проглядывать живые угольки и бусинки далеких фонарей и окон, и начало казаться, что все уже, больше не придется манипулировать со светом собственных фар, слепо нырять в колодец, когда на подъеме у Карагайлы «лансер» внезапно снова уперся в белую, мельничную стену.
Здесь ручеек асфальта резко обрывался, его сожрали соль и сахар переметов, широкие отмели небесного песочка растащило на всю дорогу, и эту колючую хрустящую мелочь очередная дюжина больших колес бросала в топку ночи. Белое пламя лизало отчаянными, злыми языками капот и лобовое Игоря. Ни зги.
Наверное, это уже был последний такой участок, наверное, можно было взять и отстать, набраться терпения, и через километр-другой на лысой, свободной от летающей, шуршащей, горючей пыли полосе пройти очередного монстра-тяжеловеса и забыть, но ждать уже не хотелось. Именно оттого, что он последний, что там на много уже километров вперед просто дорога, просто ночь и легкость наконец, легкость в руках, ногах и голове.
Игорь повернул маховичок на подрулевом рычажке и в опрокинувшихся на него чернилах сразу увидел контуры чего-то совсем темного, широкого, непроницаемого прямо перед собой и узкое с голубизной окошко слева. Туда. Он аккуратно по мягким, предательским ухабам сместился и пошел в атаку. Секунда, две и пелена пробита. Машина вынырнула рядом с тройкой больших и черных небо и землю перемалывающих кругов. Все. Видимость.
Но что это? Там, впереди, где обрывается огромный сарай крытого кузова и начинается красная будка кабины, на полосе Игоря не далекие огни и звезды, а совсем близкие, нервно моргающие припадочные вспышки. Два проблесковых маячка над дымящейся и пенящейся массой огромного сугроба, который прет, неумолимо катит прямо на «лансер».
Снегоуборщик! «КамАЗ» с отвалом, который может все, что хочет. По встречной, поперечной, вдоль и вкось. Справа безразмерная стена огромной фуры с крутящимися близко-близко пудовыми колесами, слева – высокие комки и гребни снежной волны на разделительной, а прямо на машину Игоря идет, накатывается, скребя острою кромкой по асфальту, широкий многотонный нож.
«Неделю будут опознавать машину и водителя, – мелькает в голове, – определять сорта железа и содержащейся в нем биомассы». И все. Дальше работает уже не мозг, а руки, ноги и спина. Они бросают «лансер» в белую неопределенность слева. И съеживаются, скручиваются, сплетаются в ожидании удара по касательной, по краю, заднему бамперу, крылу углом чего-то острого, куском многообразного металла, которыми со всех сторон обвешен танк дорожной службы. Но соприкосновенья нет. Толчка. Переворота. Скрежета. Нож, грохоча, проходит мимо, слегка только заваливая свежим снежком бок развернувшегося и севшего на брюхо автомобильчика. Присыпает комьями, как покойника, и с тем же равномерным перебором звуков соударения и трения уходит в ночь.
Игорь заводит двигатель, пробует двинуться, колеса только проворачиваются в глубоких мягких пазухах. Игорь пытается открыть дверь. Она не поддается. Плотно, как сабля в ножнах, машина сидит в сугробе. Тогда в каком-то необъяснимом приступе паники Игорь начинает искать телефон, в момент броска и остановки слетевший вместе с кронштейном и присоской с лобового стекла куда-то под ноги.
В салоне тесно и темно. Игорь, весь изогнувшись, водит руками по резинке ковриков, пытается что-то несуществующее нащупать, ухватить и вдруг явственно слышит над головою стук. Разгибается и видит за дверью лицо. И только тут соображает, что можно было вылезти, всего лишь навсего опустив стекло. Но теперь мешает уже это лицо. Большая круглая ряха, покрытая рабочим треухом, с парой заячьих, лихо завязанных концами на затылке. Ряха горит, пылает морозным суриком над рыжим защитным жилетом.
– Ну ты и нашел, мужик, время и место развернуться, – весело сообщает белый пар, вываливаясь изо рта дорожной рожи.
За ней, за красной и шершавой, вдали у обочины встречки Игорь видит рыжий «КамАЗ» с ножом. Точно такой же, как тот, что несколько минут назад равнодушно его едва не переехал. Весь в инее. Тот самый? Нет, вряд ли. Одна бригада просто. Один и тот же подрядный коллектив, кооператив, который испытывает Игоря, на прочность проверяет, на крепость, и главное – следит, чтобы не сдох. Не был утрачен до конца эксперимента важный лабораторный материал.
– Ну что ты скис, земляк? – не унимается толстая харя; всё в ней багровых, кровяных оттенков, даже белки. – Собрался вылезать или сам выедешь как-нибудь уже весной?
Игорь кивает. Да, вылезать. Конечно, вылезать. Нет выбора. Весны не будет. Не будет никогда.
Они решили уехать после праздников. Новообразованная семья Шарфов. В последний раз, быть может, увидеть снег на Новый год. И колобок луны на небе. И вьющиеся вокруг огромной елки на площади Советов лисьи хвосты огней. И серо-голубые ночью углы крыш, закутанные в волчьи шубы долгими метелями. Да. Так постановил глава семейства, водитель машины скорой помощи Анатолий Шарф.
Игорю показалось, что эта задержка, лишняя пара недель, дочь Настю, теперь Анастасию Шарф, а может быть уже Штази, Анти, Зензи, слегка расстроила. В отличие от мужа Тиля, ей, кажется, хотелось поскорее, безо всяких промедлений, увидеть совсем иное. Людей без шапок и бисер огней в бесчисленных щербатых черных зеркальцах брусчатки. Баварское уютное сухое Рождество. Дочь Настя Валенок, смесь белоруса и татарки, оказалась большей немкой, чем чистокровный Толя Шарф.
Конечно, вполне возможно, и даже если все так бы и текло, как при родителях, она могла его встретить. Анастасия Игоревна Валенок, врач третьей городской клинической больницы, скорей всего, даже наверное, кандидат медицинских наук, и водитель машины скорой помощи, а может быть, и доучился бы до фельдшера, тогда, в ту пору уважения к любому слову, как напечатанному на книжной странице, так и выписанному красивым почерком на радужной картонке корочек. Случалось во все времена. Неброская, склонная к полноте, с полной заменой чувства юмора практическою хваткой. Могла бы, безусловно, какая бы над миром ни царила благодать, стать Настей Шарф. Но точно никогда не оказалось бы при этом известно Игорю, что Анатолий Федорович по паспорту на самом деле Фердинандович. И уже тем более никто бы никогда не вздумал сообщать, что вот Евгений Рудольфович Величко – немец. Баумгартен. Да.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: