Виктор Солодчук - Совпалыч

— И все дела, — сказал Дамианский. — Ничего сложного. Однако рекомендую пару часов потратить на тренировку.

— На какую тренировку? — не понял Романов.

— Поучитесь кубик бросать. В момент броска нельзя ни о чем думать. Немного практики — и все получится. Давайте попробуем. Возьмите кость и постарайтесь сделать так, чтобы в голове не осталось ни одной мысли. Можете, если хотите, закрыть глаза.

Последовав рекомендации доминирующего, Арсений зажмурился. Как назло, мысли и образы устроили торжественный парад: лица Иваныча, Веры, писателя Журавлева и грубияна в белом костюме выстроились в узор и сразу перемешались, как в калейдоскопе.

— Не получается? — донесся голос Дамианского. — Вот и я говорю — тренировка нужна. Попробуйте сосредоточиться на дыхании. Вдыхать носом, выдыхать ртом, на девятом выдохе бросайте кубик.

Калейдоскоп образов потускнел и скоро исчез. Сначала Романов боялся сбиться со счета, но после седьмого выдоха исчезла и эта мысль.

— Бросайте!

Кубик прокатился по столу и свалился на пол, а перед глазами Романова возникла Кузя с бутылкой пива.

— Что же, совсем неплохо, — доминирующий полез под стол. — Только еще желательно, чтобы кубик не падал со стола. Ничего особенного, просто может потеряться. Ах, вот он где! За плинтус закатился, — доносилось снизу. — Поздравляю, вы выиграли утешительный приз! — раскрасневшийся Дамианский положил на стол маленький перочинный ножик. — Какой-то второгодник потерял, наверное. Берите, Романов, вам подарок.

— Почему наша фирма называется «Невесомость Инвестмент»? — напоследок спросил Арсений.

— А хрен его знает, — искренне ответил доминирующий. — Я здесь тоже не первое лицо. Вы лучше такими вопросами голову не забивайте. Кубик даю на время, это мой личный. Понедельник — день тяжелый, поэтому жду во вторник. До свидания.

Вечер пятницы выдался тучным: небо все сильнее затягивала густая облачность и накрапывал мелкий дождик. Уже подходя к Варсонофьевскому, Арсений зашел в «Гуттенберг». За отсутствием денег покупать он там ничего не собирался, однако книжный магазин сам по себе удобное место, чтобы сосредоточиться и поразмышлять. Случай с грубияном в белом костюме и его книгой, не шел у Романова из головы. Совпадение было настолько невероятным, что все казалось странным сном.

— У вас есть книга «Загадки Мирового океана»? — обратился Арсений к стоящей за кассой женщине лет пятидесяти, похожей на школьную учительницу из кинофильмов пятидесятых годов, строгую и справедливую.

— Нет, к счастью, — ответила учительница, сверившись с компьютером. — Эта книга — компиляция непроверенных сведений, а у нас только серьезные издания. Поинтересуйтесь на книжных лотках. Вполне вероятно, там она есть.

Романов вышел из магазина и побрел в сторону метро. Как обычно, на станции «Кузнецкий мост» стоял дурной веселый шум. Арсений без труда откопал на книжном развале «Загадки Мирового океана» и стал перелистывать книгу, делая вид, что собирается ее приобрести. Издание и впрямь было сомнительным, в стиле желтой эзотерической журналистики. Глава, посвященная «Гаммарусу», подтвердила грустную догадку: за семь пачек черного чая Иваныч в течение недели пересказывал ему историю о подводной лодке, которая, вместе с нелепыми сказками о Бермудском треугольнике, Летучем Голландце и прочим мистическим мусором, существовала исключительно в мире преданий. Особенно впечатлили следующие строки:

«По предположению капитана дредноута «Красные Зори», к моменту заключения Сталинградского мира, «Гаммарус» был захвачен неизвестной группой злоумышленников и превращен в орудие контрабандистов и пиратов. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что в традиционном состязании подводных лодок на кубок Ллойда субмарина не участвовала».

В Романове стало прорастать чувство злобы, пустившее корни еще после разговора с Верой. Хитрый старикашка Харламов наверняка хохочет над его глупостью в своей голубятне. Арсений решил сегодня же вечером расставить все точки, и быстрым шагом направился в сторону Варсонофьевского.

Рядом с аркой соседнего двора ему перегородил дорогу крепкий пацан допризывного возраста.

— Закурить есть?

— Нет.

— А что есть? — из арки подтянулись еще двое постарше.

— Нож есть, — искренне ответил Романов, нащупав в кармане подарок Дамианского.

— Достойный ответ. Меня Равиль зовут, — пацан протянул Арсению руку. — Все нормально, — сказал он остальным. — Я его знаю. Ты домой? Я с тобой пройдусь немного, разговор есть.

— Давно смотрящего знаешь? — спросил Равиль, когда они свернули в узкий коридор Варсонофьевского переулка.

— Какого смотрящего? — не понял Романов.

— Да ладно. Не гони. Иваныч нам тебя показывал. Ты ведь автор?

— Иногда, — ответил Арсений.

— Короче, братуха. Дело есть. Передай ему вот эту штуку, — Равиль достал из спортивной сумки кожаный футляр с медными заклепками. — Старинная вещь. Мы ломать не стали, а Иваныч любой замок откроет. Скажи: братва поздравляет его с предстоящим отлетом и от души желает всех благ. Только не перепутай, передай слово в слово. Запомнил? Ну, все, будь здоров. Увидимся еще.

Прежде чем пойти на крышу, Романов некоторое время провел на втором этаже за чаем в компании украинских строителей и седого мужчины, очевидно, из числа транзитных жильцов, чье лицо было перечеркнуто тонким белым шрамом. Незнакомец обладал удивительным умением заваривать прямо в стакане трехслойный чай: внизу чернел самый настоящий «чифирь», посредине — слой крепкого «купца», а наверху плескался совсем светлый и слабенький напиток, каким в Москве принято в разгрузочные дни запивать два яйца всмятку и который в Одессе почему-то называется «писи сиротки Таси».

Когда Арсений почувствовал себя достаточно успокоившимся для неприятной беседы с Иванычем, он поднялся наверх и увидел огромный замок на чердачной двери. Переполненный впечатлениями дня, он вернулся в звенящую тишину своей комнаты, бережно поставил футляр на широкий подоконник и отправился в столовую. Там Арсений взял глубокую плошку, плеснул на дно оливковое масло и притрусил сахаром. Потом высыпал туда же полчашки овсяной каши и добавил еще немного сахара. Когда из чайника повалил густой пар, Романов залил кашу кипятком, накрыл плошку блюдцем, на минуту опустился в кресло и крепко уснул.

— Джентльмен должен питаться главным образом овсяной кашей без молока и соли, чтобы во всех остальных случаях принимать любую гадость без вреда для желудка.