Виктор Солодчук - Совпалыч

Подхваченный первой волной, я без всякого страха закувыркался в аттракционах водоворотов, пытаясь, если не утолить жажду, то хотя бы прополоскать соленой водой пересохший рот, раскрывавшийся все шире и шире и скоро превратившийся в огромную пасть, куда тут же стали заплывать обильные косяки промысловой рыбы. Рыбу я поедал, а лишнюю воду с шумом выпускал через какое-то новое отверстие в голове. Это продолжалось достаточно для того, чтобы начать осознавать свой новый статус в пищевой цепочке Мирового Океана. «Кто я?» Задавшись этим вопросом, я тут же ответил на него: «Ай эм гад», — и проснулся.

Потянувшись к графину на тумбочке, я чуть не свалился от неожиданности: на полу лежала красная кепка. Отчетливо вспомнив вчерашнюю прогулку по Бомбею, я высоко подскочил на упругих пружинах матраца (похоже, лучший номер был предназначен для новобрачных) и быстро оделся. В этот момент дверь открылась, и в спальню вошел сурового вида индус с маузером на боку.

— Кепку я заберу, — сказал он звонким голосом, взял свой головной убор, но не ушел.

Честно сказать, когда я увидел грозного восточного воина, то даже не успел испугаться. Только после того как он заговорил, меня пронзил чудовищный ужас, потому что изъяснялся неожиданный визитер на чистом русском языке. Похоже, вчерашняя игра оказалась не столь уж безобидной, и сейчас мне приходится пожинать ее последствия.

— Кто вы? — собрав последние силы, спросил я как можно тверже.

— Вчера мясо ели? — продолжил индус, как ни в чем не бывало, усаживаясь в кресло. — Чувствуется по вашему голосу.

А лихо вы от рикш улепетывали, Иван Иванович! Но если бы я им у Форта аварию не устроил, даже не знаю, чем бы дело кончилось.

Нотки восторга в его голосе показались мне очень знакомыми.

— Саблин? — я не верил своим глазам.

— На время командировки — Гопал Кумар, велосипедный рикшевала. Вот и лицензия имеется. Приятно после дальнего похода покататься на велике.

— Вас не узнать, — ухмыльнулся я. — Вы мастер перевоплощения.

— Всего-то парик и ореховое масло. Вы вот тоже с утра на себя не очень похожи. Может быть, закажем в номер поесть? Только не мясо. Это ведь такой продукт — делает либо склонным к насилию, либо трусливым. Как по мне, так лучше рыба: в ней фосфора больше. А если чего-то радикального, то можно чесноку съесть. Чеснок чем хорош — он и спортивную агрессивность возбуждает, и не делает склонным к насилию.

Уплетая творожные блинчики, Саблин с набитым ртом рассказал, что происходило, когда я покинул борт. Из-за нарушения симпатической связи с возлюбленным Любу отозвали обратно, для чего за ней из Тегерана прилетал гидросамолет. На общем собрании этот случай обсуждался, и мнения разделились: некоторые говорили, что отдавать письмо в чужие руки — поступок недостойный, прочие же высказывались в мою защиту. После выступления Беспрозванного единогласно было принято решение — забыть эту историю всем без исключения. В том числе и мне, о чем Саблин уполномочен меня официально уведомить в Бомбее.

— Заодно просили присмотреть за вами, — продолжал курсант, — и на самолет посадить. Так что собирайтесь, рейс в Дели через три часа, оттуда полетите в Катманду Билеты я взял.

— Как ваши песни? — спросил я, когда мы подъезжали к аэродрому.

— Пишутся и поются, а как иначе? Тем более что акустик нормальную студию собрал и сконструировал кучу новых инструментов. Поэтому теперь все ударились в электронные аранжировки, и только мы с Абрамычем по старинке — под гитару. Комиссар продолжает меня третировать. Говорит — пиши о чем хочешь, но чтобы красиво было. Проверяет теперь каждый куплет. Обложился справочниками по музыкальной гармонии и правилами стихосложения. Следит, чтобы женские рифмы вовремя чередовались с мужскими, а отглагольные вообще не признает. Цитирует Анандавардхану, требует соблюдения стихотворного размера, а минорно-мажорные переходы — чтобы точно по учебнику гармонии. В общем, весело у нас по-прежнему.

— Теперь самое главное, — сказал курсант. — У меня для вас сообщение из центра:

«Дорогой Иван! Полученные разведданные подтверждают, что экспедиция противника на Кундун достигнет цели в ближайшее время. Просим поторопиться, — тихо декламировал Саблин заученный текст. — Расчеты синхронизированной экуменической активности позволяют предположить, что в результате вашей встречи с конкурентами трижды прозвучат слова «О, Господи» на одном из языков индоевропейской группы. В контакт с конкурентами не вступать ни при каких обстоятельствах. Желаю удачи. Краснов.»

Перелет в Дели на новеньком самолете компании TWA не запомнился ничем примечательным, кроме восхитительной получасовой болтанки перед посадкой. Когда крылья вашего аэроплана встречаются с небесным бездорожьем — это божественно. Самолет словно прогрызается сквозь воздушную твердь. После второго удара пассажиры замолкают, самые впечатлительные сжимают ручки сидений и почти все про себя молятся кто кому. В этот момент как никогда сильно ощущение беспомощности, предопределенности собственной жизни и всевластия высшей силы. Что, как я думаю, время от времени чувствовать полезно.

Прогуляв несколько часов по столице Индии, я не заметил никаких особенных достопримечательностей. Приземистый, шумный и хаотичный, город напоминал бескрайний рынок, прихотливо перемешанный с мусорной свалкой. Едва я вышел за пределы относительно чистого пятачка Коннат Плейс, взору моему открылось отвратительное зрелище. Зловонный труп священного животного, раздувшийся от газов, оказался на пути так внезапно, что моя сандалия едва не наступила в кишащую червями черную жижу. Я находился в состоянии, близком к обмороку, и, наверное, упал бы, но в последний момент меня удержала чья-то рука.

— ОК? — задал древний индийский вопрос темнокожий далит в грязном балахоне.

Я смог только кивнуть в ответ, прижимая к носу платок и стараясь не смотреть на разлагающуюся корову, хотя взгляд то и дело возвращался к белоснежным ребрам, торчащим из-под отваливающейся кожи.

— ОК, — повторил далит, но уже в утвердительном смысле. Зацепив корову багром, он практически по частям втащил ее на лист фанеры с привязанными веревками, впрягся в эту примитивную повозку и уволок за угол.

— ОК! — воскликнул он, вернувшись через минуту.

Мне захотелось поблагодарить этого человека, который не только спас меня от неприятного зрелища, но и к тому же, тратит жизнь на такую неэстетичную, однако нужную людям работу.

— Спасибо не надо говорить, — сказал далит. — Люди должны помогать друг другу. А руку я вам не могу пожать, потому что я неприкасаемый. Я даже на вашу тень не имею права наступить. Ничего личного. Не мы такие, такая каста.