Виктор Солодчук - Совпалыч

Рядом грузно ступал одетый в черный с зеркальным отливом костюм мужчина лет пятидесяти, обладатель огромного живота и килограммовых усов. Мужчина говорил по мобильному, выглядевшему в огромной ручище не больше спичечного коробка: «Лачо дывэс, чиргенори. Прокурор саро джинэл, бэнг шэнгэнца. Адана джяла обыск и выемка документов одой. Ап, ракло, ту джинэс со тэкэрав».

— Какой красивый язык, — тихо сказал капитан. — Очень певучий, но главное — нет в нем слов «прокурор», «обыск» и «выемка документов».

— Чувствуется древняя культура, — согласился Ларионов. — Послушайте, Арсений, сходите за папиросами, уважьте стариков.

Возвращаясь с двумя пачками «Эвереста», Романов столкнулся с усиленным патрулем. В результате проверки документов, он оказался в отделении и с ужасом выслушал знакомый уже рассказ о приказе два-два-девять. Рядом с решеткой «телевизора» висел свежий плакат, с которого из-под текста «Служба в армии — священный долг каждого гражданина» строго смотрел ретушированный Клейн в камуфляже с орденским крестом на груди.

— О, да ты еще с психиатрического обследования у нас сбежал, — офицер разложил на столе конфискованное содержимое сумки: разрывающийся от звонков мобильный телефон, антикварный футляр, папиросы для Ларионова, носовой платок и пачку банкнот, о существовании которой Арсений почти забыл. — Теперь так просто не отделаешься. Родина, блядь, в опасности! — продолжал офицер, пересчитывая купюры. — Пять тысяч долларов, — сказал он заполняющему бланк протокола сержанту.

— Там минимум десять, — заметил Арсений.

— Задержанный, не спорьте, — взвился сержант. — Капитан лучше знает.

— Кстати, вас уже третий раз какой-то капитан вызывает, — кивнул офицер на вибрирующий мобильный. — Интересное совпадение. Да, слушаю! — ответил он на вызов. — Ваш товарищ задержан и находится в отделении. Да, можете посетить. Разрешается принести пару теплых носок, зубную щетку, эмалированную кружку, сигареты без фильтра…

— Ты дешево отделался, — заявил Ларионов, когда спустя час они шли по Невскому проспекту. — Считай, даром.

— Ничего себе — даром, — сказал Романов. — Десять тысяч баксов, это все что у меня было.

— Самое дорогое у человека — это свобода. Свобода выбирать и свобода отказаться от выбора, — строго сказал капитан. — И воспользоваться свободой надо так, чтобы в случае ее потери не было мучительно больно. Что это за футляр лежал среди ваших вещей? Бритвенные принадлежности?

Самое дорогое у человека — это свобода. Свобода выбирать и свобода отказаться от выбора

Терять Арсению было нечего. Остановившись на мосту с чугунными перилами, он рассказал капитану и Ларионову все: об ушедшей Вере, старике-обманщике с Варсонофьевского переулка, повести «Неолит», близоруком Клейне и странной новой работе. На рассказ ушло минут десять, и примерно столько же времени капитан и Ларионов хохотали, глядя то друг на друга, то на застывшего в недоумении Арсения. Со стороны это была странная картина: два старика — один в сиреневом одеянии, другой — в черном — сгибаются от хохота под фонарем с канделябрами рядом с остолбеневшим молодым человеком.

— Пачка чаю… — давился смехом Ларионов. — За сеанс… Муза Иван Иванович Харламов, вдохновляющий молодого автора!

— Не понимаю, что в этом смешного, — сказал Романов. — Наверное, мне пора.

— Ну, стоп машина, — утер выступившие от хохота слезы капитан. — Вот что, молодой человек. Этот кожаный футляр имеет для нас очень большое значение. Для вас же имеет значение не только футляр, но и тот факт, что он оказался в вашей сумке первого августа, а вы вместе с сумкой оказались в городе Ленинграде… то есть Санкт-Петербурге. У вас есть срочные дела?

— Не очень срочные, — ответил Романов.

— Тогда мы почти пришли, — сказал капитан и махнул рукой вдоль набережной Мойки.

В полдень первого августа в конференц-зале гостиницы «Астория» началось собрание Совета акционеров ЗАО «Невесомость Инвестмент». Прежде всего, Беспрозванный объявил минуту молчания. Романов исподтишка разглядывал присутствующих: слева от него сидел Стас Ларионов, успевший сменить фиолетовый костюм на серый пиджак с люрексом и белые джинсы, справа покачивал длинной бородкой, заплетенной в косу, легендарный питерский музыкант Боб, основатель группы «Прозрачный стеклянный куб». Всего за круглым столом расположилось человек тридцать самого разного возраста — от подростков в пестрой одежде до степенных старцев. При всем разнообразии присутствующих, в зале не было ни одной женщины. С удивлением, Арсений обнаружил рядом с капитаном старика, читавшего в метро «Загадки Мирового океана». Попискивая маленьким пультом, тот увеличивал чувствительность слухового аппарата до максимума, словно рассчитывая услышать в минуте молчания что-то важное.

— Дорогие друзья, — начал капитан. — Предполагаю, что большинство присутствующих не имеют представления о собравшей нас здесь причине. Немногие же остальные пусть будут готовы услышать нечто неожиданное, что превзойдет их самые смелые надежды. Прошу считать заседание Совета акционеров «Невесомость Инвестмент» открытым и обратить внимание старших товарищей, что кроме минеральной воды на столе имеется валидол, валокордин и корвалол. Слово для доклада представляется нашему бессменному финансовому директору. Прошу вас, Левон.

— Уважаемые господа! — отозвался старик с белоснежной бородой, похожий на Деда Мороза. — Подробно описывать финансовую деятельность нашей организации нелегко, тем более что отчетный период составляет шестьдесят лет, поэтому ограничусь лишь общими цифрами. Первый слайд, пожалуйста.

На окнах конференц-зала беззвучно сошлись тяжелые шторы, и в полумраке на стене замерцал гигантский экран. После логотипа «Невесомость Инвестмент», представлявшего собой нехитрую графику — над фиолетовой линией горизонта вытянул прямые лучи полукруг солнца — появились столбики роста стоимости акций.

— В отчетный период деятельность организации была диверсифицирована более чем на триста шестьдесят градусов… — расслышав знакомые по работе в «Царь-банке» бухгалтерские нотки, Романов предположил, что выступление финансового директора будет скучным и растянутым. Как только он приготовился к подобающему ситуации сонному состоянию, в кармане проснулся мобильник. Арсений как можно тише пересек полумрак конференц-зала и вышел в холл, где тем временем накрывались для участников столики с чаем и кофе.

— Могу я услышать Арсения Романова? — защекотал слух бархатный голос в трубке.