Карлос Оливейра - Современная португальская повесть

Одна лишь Ты-никто, казалось, не разделяла радости всеобщего восхождения: она словно оцепенела — она устала существовать, и от этого тело ее тяжелело, хотя она продолжала воодушевлять своего товарища:

— Еще выше! Еще выше! Не отпускай меня! Не дай мне упасть! Ведь так легко потерять друг друга в этой неразберихе!..

— Ничего не бойся! — возражал Мы-я. — Никто из нас не может дезертировать. Нас все время притягивает к себе Гигантский Магнит…

Но Ты-никто чувствовала, что постепенно теряет силы и долго не продержится. Вскоре руки ее заскользили по этому телу, такому холодному и такому чуждому ее женскому естеству («Любить — значит быть контрреволюционером», — с огорчением повторяла она).

— Мужайся, Ты-никто, — ободрял ее Мы-я.

И как раз в этот самый момент на небесах прозвучал наконец долгожданный Голос — прозвучал на всех языках мира, слившихся в единый поток, и люди, поднимаясь во Мглу, легко выражали каждый на своем языке то, что было у них на сердце, и было для них самым сокровенным.

Некоторые с трудом скрывали охватившее их разочарование: ведь они надеялись, что Голос раскроет им Последнюю Тайну — Тайну, которая, как это было известно всем, недоступна человеческому роду.

И наконец, Голос не спускался с Высоты, как все еще пытались убедить нас уцелевшие в нас какие-то пережитки прошлого. Он поднялся из земной тьмы для того, чтобы возвратиться с некоего острова, созданного во мгле, и, таким образом, своими громозвучными и о многом говорящими раскатами придать видимость истины тому, что состарилось на Земле, передаваясь из уст в уста. Тому, с чем мы в одиночестве сталкивались во вселенной, уменьшенной до наших размеров с помощью спутников и космических ракет. Не было, не было у нас товарищей на ближайших планетах. Быть может, мы нашли бы их там, вдали, на расстоянии иных галактик. Но здесь, сейчас ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ УМЫ УПРАВЛЯЛИ ЭТОЙ МАЛЮСЕНЬКОЙ ВСЕЛЕННОЙ, В КОТОРОЙ МЫ ЖИВЕМ, И ТРЕБОВАЛИ ОТ НАС ВПРЕДЬ БОЛЬШЕЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СЕБЯ САМИХ.

Нам разрешено все, кроме преступления и кроме отказа от участия в созидании Небес и Земли, — от нашего, быть может, единственного человеческого долга.

«Священная банальность, которую, наверно, придется повторять миллионы раз, чтобы она стала плотью и кровью жизни», — размышлял Мы-я, воскрешая в памяти Мировой Террор и представляя себе способ, каким можно, не превращаясь в пламя, выращивать крылья в этом аду…

И тут неожиданно, с яростью ощутив свою неполноценность, он заметил, что Ты-никто нет. И закричал:

— Где ты, Ты-никто? У тебя не хватило мужества идти за нами? Или это я позволил тебе соскользнуть и упасть, не поймав тебя на лету, как должен был сделать? Так же я не уследил за Жулией. И за Эрминио. К чему ты стремилась, Ты-никто? И как тебе удалось избежать Гигантского Магнита?

И в то время как продолжалось восхождение во Мглу, которая понемногу приобретала другой вкус — вкус Света, а Свет этот был ярче солнечного, — Мы-я взывал, не переставая:

— Вернись, Ты-никто! Мужайся! Не позволяй себе снова упасть в ад бессмысленной любви. Мужайся! Вернись, Ты-никто! Уже приближается новая Земля! И новая Мгла!

…Там Мы-я и Мы-все ожидаем космическую пыльцу твоей любви — этот единственный, вечно юный свет в устах людей. Единственный пот, который струится по нашим телам и делает вселенную человечной с помощью звезд из плоти и крови и пухлых губ — звезд, которых не погасит никакой холод.

Имеется в виду революция, происшедшая в Португалии 24 апреля 1974 года.

Руа-да-Бранка — улица Лиссабона, славящаяся своими публичными домами.

Легуа — путевая мера длины, равная 5 км.

Добрый день! (исп.).

Что такое, приятель? (исп.).

Конечно (исп.).

Город Брага является предметом некоторых забавных народных поговорок. Здесь: остаться с носом.

Здесь: продувная бестия.

Букв. — по обету (лат.), так называются предметы (картины, статуэтки, таблички с надписями, пряди волос и т. п.), приносимые по обету верующими католиками в дар богу, деве Марии или святым в благодарность за исцеление, помощь в делах и т. п.

Изыде, владычице — Марк Октавий свободнорожденный Теофил (лат.).

«Из Конфирмацинных актов архиепископа Гусмана Контадора явствует, что на 1778 г. в Гафейре было столько же душ, сколько в окружном городе […], в то время как, согласно последней переписи, число жителей не превышает 1044 как мужеска, так и женска пола, что явно свидетельствует об упадке, коему обречен сей край». — Сарайва . Описание.

«Только в прошлом году отсюда выехало девятнадцать семейств в полном составе, вот и подсчитайте, ваша милость». — Деревенский староста в частном разговоре. (Прим. автора).

Свят, свят, свят (лат.).

Здесь: пример (лат.).

Не препятствует, не является препятствием (лат.).

Дочери Марии — организация девушек фашистского толка.

Авторское право (англ.).

Багасейра — португальская виноградная водка.

Португальские древности (лат.).

Для дофина (лат.).

«Гороскоп», «Флама» — португальские иллюстрированные журналы; «Эль» — французский иллюстрированный журнал для женщин.

Винный погреб, погребок (исп.).

Текстуально, как явствует из моих заметок. Томас Мануэл отстаивал «принцип исключительности», который делает человека счастливым в социальном смысле. «Всякое продвижение вверх по иерархии вызвано стремлением к исключительности», — утверждал он, хотя и в других выражениях. (Прим. автора).

Что мною написано, то написано (лат.).

Джон М. да Кунья, бакалейная торговля и мясопродукты, Ньюарк, штат Нью-Джерси (англ.).

Смилуйся надо мною (лат.).

Манолете — известный испанский тореро Мануэль Родригес, погибший во время корриды в 1947 г. в г. Линьяресе.

Букв.: хвала твоей матушке! — уличный комплимент, которым приветствуют хорошенькую девушку (исп.).

Согласен? Здесь: ясно (фр.).