Николай Байтов - Любовь Муры

О своих летних туалетах, скорбя за ними, я определённо не думала, а вот когда собираюсь писать о них, я сама в недоумении, что же есть у меня? Холщовое платье (бледно-голубое), вышедшее из моды, полотняная юбка, блузок пара, сарафана 2 — и, кажется, всё. На весну demi-сезонное пальто — скверное — носить не буду. Синий суконный костюмчик (короткая юбка — носить также не буду, да и стар он уже вообще), чёрный костюм, в юбке кот. я была у тебя. Сейчас, подсчитавши свои возможности, я вижу, как убоги они. Креп-де-шин, может быть, ещё и будет. Если не привезёт знакомый, тогда воспользуюсь твоим предложением. Туфли тоже необходимы…

Написала много, но не хочу даже перечитывать, так всё это — разбавленное водичкой. Глупею я, родная, и слабею вообще. Единственное, в чём я крепка — это в своей любви к тебе, моя дорогая сестричка. Целую нежно тебя. Твоя Мура.

3/IV от 2-х час. ночи не спала — нервы натянуты до тончайшего предела.

[6 апреля. Первая страница письма отсутствует. ]

…Последнее письмо писала ему с большей непринуждённостью, быстрей находились слова, и он почувствовал разницу. Сейчас опять для него нет слов и снова будет лживая натяжка. Подлый я, по отношению к нему, человек. Если б удалось выехать — это была бы наиболее удобная мне развязка.

Вчера на заседании в доме Кр. Армии встретила человека, с кот. года 2 назад были очень дружны. Этой встрече обрадовались оба. Нашёл меня постаревшей, с сожалением расспрашивал о причинах этого. Просил встреч. Занимает большую должность. К себе пригласить его не могу. Встречаться, как прежде, в парках — нет уже той прыти и хочется во всём удобства (в этом есть моя «отяжелённость»). Обещала телефоном условиться о дальнейшем. От вчерашнего вечера думаю о нём. Есть в этом человеке какая-то теплота, что всегда подкупала меня.

К Проценко я не пошла — он уехал, в дороге написал открытку.

Голубка моя, почему ты так недовольна Олечкой? Мы ведь с тобой, родная, сами не знаем, как жить, где смысл? Нет у нас самих системы. Чего же ты хочешь от неё. Знаешь ли ты, как лучше поступать? Я ей желала бы успокоиться на одном человеке, но навряд ли моё пожелание будет когда реализовано. От души желала бы ей теперь, у входа в жизнь, найти хорошего партнёра и пройти с ним хотя бы часть жизн. пути. Говорила ли ты когда с ней об этом?..

Живот болит очень редко. Чувствую хорошо, много хожу и полна физ. бодрости. Хочу смеяться — иду на «Женитьбу» Гоголя — одна. Сейчас подам сваренный обед: рыбный суп и картофель — и буду готовить себя к театру. Знаешь, Ксенёк, что почти излечило меня? — резкий переход к острой, пряной пище. Правда, курьёз!

7/IV.

Хотелось думать, что будет сегодня письмо от тебя, но ожидания были напрасны. Так постепенно (я с грустью отмечаю эту неустойчивость и кратковременность человеческих отношений вообще и твоего в частности) я выветриваюсь из твоего сознания. Я своими мыслями около тебя постоянно, но писать нет у меня времени, я распластываюсь от заданий, поручений, ударных заказов и т. д. С мечтой о переезде в Москву, очевидно, надо кончать. От Тани нет известий. Досадую, что, будучи в Москве, сама не разузнала о возможностях, хотя московские «тёти» (т. е. дошкольницы) были так равнодушно-холодны ко всем моим высказываниям. Наши киевлянки гораздо общительней. Итак, мои планы грозят никогда не осуществиться. Я же, будучи постоянно чем-то одержимой, захватившись намеченным переездом, — потеряла, от невозможности привести его в исполнение, — покой окончательно. Вот если б меня привлекал так Ленинград!

Сидела вчера на «Женитьбе» и скучала, ожидаемого смеха спектакль не вызвал; от игры удовлетворения не было. Досадно, что мы с тобой не удосужились посмотреть или хорошую игру или послушать концерт. Но мы были настолько захвачены и поглощены друг другом, что тогда такой необходимости не было. Не правда ли, родная? Как я хочу быть около тебя, сестричка моя. Неужели так моё стремление не будет реализовано? Боюсь, что да. От своей беспомощности я стала ещё злей, раздражительней. Сегодня, делая замечания завхозу, я от ярости потеряла голос, он оборвался и перешёл в шёпот, я даже испугалась. А позже полдня казнила себя. Работаю скверно, над статьёй сижу 3 дня и без толку.

Устала, и опять боли. Если Таня мне не ответит, то всё же, хотя бы временно, но работать, будучи в отпуску, в Москве я буду. Что ты на это скажешь? Ведь я смогу целых 1½ месяца, если только найду работу (временную), быть с тобой!

Уже собираясь укладываться спать, я отправилась в прихожую, где на окне (обычное место) нашла 2 письма. Сразу же по формату конвертов я увидела, что они не от тебя. Пишет приехавшая из Москвы б. приятельница и наконец-то Таня. Итак… «на работу с комнатой сейчас рассчитывать трудно, переменилось руководство ГорОНО и БОНО. Ничего определённого, к сожалению, сказать нельзя. Легче устроиться в загородной сети, но там не особенно хорошие квартирные условия. Маме о тебе говорила». — и т. д. Как видишь, рассчитывать не на что. Конец этим надеждам. В своих фантазиях я не бываю наивной, поэтому и тут я не рассчитывала на возможность получения работы с комнатой, но Танина мама меня уверила в этом. Знаешь, прочитавши эти строки, я совсем обмякла. Мне нечем жить…

Как эмоции окрашивают воспринимание окружающей обстановки, я тебе проиллюстрирую таким примером: отъезжая из Москвы во время моего первого пребывания там, я считала минуты, с усилием поддерживала разговор с Таней, вокзал казался неприятным, все люди раздражали. И 2-й раз, выпроваживала ты меня, — как всегда при прощании хотелось сказать много значительного и ничего не говорилось, вокзал, вся обстановка были милыми, и т. д…

Не знаю, как изменить свою жизнь, но так её тянуть не стоит.

Заканчиваю утром 8-го. Надо бежать на работу. Ида уже готова.

Целую тебя. Твоя Мура.

9/IV. 12 ч. веч.

Ураганом гоняла 2 раза по городу, к вечеру была приглашена на просмотр детского кино-фестиваля в доме Кр. Армии, и вот только что прибежала галопом (буквально идёт дождь, а я в светлых туфлях) домой. Застала твоё письмо и… от Костика!

Голубка, мама от меня в Киеве никуда не уйдёт, она переедет в Жмеринку только в том случае, если я выеду из Киева. Жить одной очень хочу, я совершенно переменила бы и образ жизни, комнату «приспособила» к своему вкусу, сюда приехала бы и ты, детка моя…

Уже очень поздно. Хотелось бы многое сказать тебе, но чем позже укладываюсь, тем дольше не засыпаю. Болей в желудке почти нет. Живу очень нездоровой жизнью — лихорадочно, напряжённо, нервные подъёмы дают взлёты в работе, то упадки ея. Хотелось бы немного отдыха, и так тянет к большому чувству. Это стремление появилось несколько дней назад. Об этом много думаю. Флиртую с 2-мя, но захватывающего нет ничего, мешает этой стороне сверхперегрузка, хотя основное — в отсутствии «желательного» человека. От Костика записка след, содержания: «Послал письмо на гл. почтамт, надеюсь получить на него ответ в самом непродолжительном времени. Хочу думать, что на это рассчитывать — я смею. К.».