Вадим Живов - Двойник

Не нравилось все это Герману, очень не нравилось. Он был уверен, что Берг твердо решил их кинуть. Но на следующее утро ровно в десять в холле «Хилтона» появился его племянник и молча усадил их в свой «датцун».

Берг ждал их у входа в банк, расположенный в том же русском квартале, недалекоот ресторана Метрополь, на углу Steels avenu. и Keel strit. Онн был, как и вчера, в котелке и черном кашемировом пальто, на мокром асфальте у его ног стояла дорожная сумка. Он бросил сумку в багажник «датцуна» и вошел в банк, жестом предложив следовать за ним.

«Банк» — это было сказано слишком сильно. Одноэтажный домик в ряду с другими такими же предприятиями соцкультбыта. Заведение скорее напоминало московскую районную сберкассу, только что у окошечек не толпились старушки с коммунальными платежами. Появился менеджер, почтительно поздоровался с Бергом и пригласил его в кабинет.

— Эти господа со мной, — сообщил ему Берг.

— Вы уверены, что их присутствие необходимо?

— Да. Это мои партнеры из Москвы. Я хочу, чтобы они убедились, что все их требования выполнены.

— Требования? — переспросил менеджер, подозрительно оглядывая спутников своего важного клиента и особенно Кузнецова с его золотой цепью на бычьей шее и массивным кольцом на руке.

— Да. Их настоятельные требования. Я убежден, что они делают большую ошибку, но русские упрямый народ. Очень упрямый.

— О да, я понимаю. Прошу вас, господа!

Через десять минут процедура завершилась. Чек на семь миллионов сто двадцать шесть тысяч долларов был выписан на Германа. Берг внимательно его просмотрел, подписал и передал почему-то Кузнецову. От Ивана он перешел к Тольцу, а затем к Герману.

— Все в порядке? — хмуро поинтересовался Берг. — Я выполнил ваши требования?

— Да, все в полном порядке, — подтвердил Герман.

— Вы свидетель, что я выполнил требования русских господ, — обратился Берг к менеджеру и двинулся к выходу, сопровождаемый настороженным взглядом хозяина кабинета.

— Не махнуть ли нам по этому случаю по стопарю? — предложил Герман, когда вышли из банка. Лежащий в кармане чек возвратил ему совсем уж было утраченные оптимизм и веру в людей. Даже Берг ему уже нравился. А что? Нормальный мужик. Конечно, обидно, когда такие бабки проплывают мимо морды, как Азорские острова. Но ведь справился с искушением, превозмог.

— В другой раз. Мне пора в аэропорт, — отказался Берг, загружаясь в «датцун». Радушно попрощавшись с Бергом и пожелав ему счастливого путешествия, вернулись в «Хилтон» и уютно расположились в одном из баров.

— Надо же, я до самого конца был уверен, что он выкинет какой-нибудь финт, — проговорил Кузнецов, опрокинув в рот свои сто пятьдесят безо льда.

— Были и такие опасения, — кивнул Ян.

— Тогда повторим! — решительно заявил Иван и двинулся к стойке.

— Признайтесь, Герман, что у вас возникали подозрения на мой счет, — иронически щурясь, проговорил Тольц. — Признайтесь, признайтесь, дело прошлое. Было?

— Я пару раз вспоминал вашу фразу о том, что в бизнесе нет друзей, а есть интересы, — уклонился Герман от прямого ответа.

— Так оно и есть. Это правило. Но, к счастью, нет правил без исключений. А знаете, мне начинает нравиться Торонто. А вам?

— Мне тоже.

Той же ночью Кузнецов и Тольц уехали в Монреаль, чтобы вылететь в Москву, а Герман остался в Торонто: нужно было открыть счет в Royal Bank of Canada и перевести деньги по обувным контрактам. Он стоял у окна на двадцать шестом этаже «Хилтона» и смотрел на переливающиеся огнями реклам кварталы Даунтауна, деловой части Торонто.

Ему нравилось жить в этом отеле.

Ему нравился Торонто.

Но больше всего ему нравилось снова быть миллионером.

Еще больше город понравился ему во второй половине следующего дня, когда Герман сидел в кабинете вице-президента одного из бизнес-центров Royal Bank of Canada, пил изумительного вкуса, чуть горьковатый черный кофе из чашки тончайшего фарфора и вел с вице-президентом светскую беседу. Кабинет был весь белый, с белыми стенами, с белыми кожаными креслами и белым ковром на полу, с белым, с золотой окантовкой, письменным столом. И седина банкира тоже была белоснежной, с легкой голубизной. Внизу, за панорамным окном, расстилался, поблескивая, как ртуть, необозримый простор озера Онтарио, по тяжелой воде скользили паруса яхт. Закатное солнце делало их алыми, а рябь на воде превращало из ртути в золотую чеканку.

Четверть часа назад вице-президент отдал документы и чек

Германа банковскому служащему и теперь расспрашивал новоприобретенного ВИП-клиента о Москве, с особенным интересом — о балете Большого театра. Он был страстным балетоманом, видел все лучшие спектакли Америки и Европы, но в Москве, к сожалению, побывать не удалось. Время от времени он украдкой посматривал на настольные часы, вмонтированные в мраморную статуэтку Психеи, явно недовольный тем, что клерк задерживается.

Наконец, служащий вернулся, бесшумно пересек кабинет, положил перед банкиром документы и что-то негромко сказал ему на ухо. Вице-президент нахмурился:

— Вы уверены?

— Да, сэр.

— Благодарю вас.

Клерк вышел. Банкир вложил чек в паспорт Германа и брезгливым движением пересунул их к посетителю.

— Боюсь, мистер Ермаков, мы не можем быть вам полезными.

— В чем дело? — насторожился Герман.

— Ваши чеки бестоварные. Банк не подтвердил их финансовое обеспечение.

— Но менеджер банка выписывал их при мне!

— Охотно верю. Но дела это не меняет. Ваш кредитор отменил списание средств с его счета по этому чеку.

— Это совершенно исключено! Он не возвращался в банк!

— Он мог это сделать любым другим способом. Я вижу, мистер Ермаков, вы мало осведомлены о нашей финансовой системе. Это странно для человека, имеющего дело с такими суммами. По канадским законам клиент банка имеет право отменить свое платежное поручение телеграммой, письмом, факсом и даже простым телефонным звонком. Чек считается сертифицированным, если на нем стоит печать банка о том, что банк гарантирует выплату указанных сумм. В этом случае отменить его невозможно. Я надеюсь, что произошло недоразумение. Когда оно разъяснится, мы будем рады видеть в вас клиента нашего банка.

Вице-президент встал.

— Прошу извинить, меня ждут дела.

Герман вышел из банка, ничего не видя перед собой. Никогда в жизни он не испытывал такого позорища. Берг обвел его, как слепого щенка. А он и есть щенок. Вице-президент прав: не суйся, куда не знаешь. Он сунулся. И получил по морде вонючей кухонной тряпкой. И правильно получил, щенков так и надо учить!

Жгучее унижение вызвало мощный выброс адреналина в кровь. И

Герман вдруг понял, что нужно делать. Ближайшим рейсом из Торонтского аэропорта Pierson International он вылетел во Франкфурт-на-Майне на «боинге» «Люфтганзы». Там пересел на самолет «Аэрофлота», следующий в Москву. Через неделю вернулся в Торонто по еще действующей гостевой визе, снял однокомнатный номер в отеле в Даунтауне, и стал через день ездить в аэропорт встречать рейсы из Гонконга, а в оставшееся время бродил по городу, стараясь отвлечься от темной злобы, охватывающей его при мыслях о Берге.