Чак Паланик - Бойцовский клуб [litres]

– Наша культура сделала нас одинаковыми. Больше нет черных и белых, бедных и богатых. Мы все одинаковые. По отдельности мы – ничто.

Мартышка-астронавт замолкает, когда я вхожу, чтобы приготовить себе сандвич, и все мартышки-астронавты сидят молча, будто вокруг меня никого нет. Не обращайте внимания, говорю я. Я это уже читал. Я это напечатал.

Наверное, даже мой босс это читал.

Мы все – одна большая навозная куча, добавляю я. Продолжайте. Играйте в свою игру. Не обращайте на меня внимания.

Мартышки-астронавты молча ждут, пока я приготовлю сандвич, возьму очередную бутылку водки и поднимусь наверх. За спиной раздается:

– Ты – не прекрасная, единственная в своем роде снежинка…

Я – Разбитое Сердце Джо, потому что Тайлер бросил меня. Отец тоже. Я могу говорить об этом часами.

Иногда по ночам, после работы, я иду в другой бойцовский клуб, в подвале, или баре, или гараже, и спрашиваю, не видел ли кто Тайлера Дердана.

В каждом новом бойцовском клубе человек, которого я ни разу не встречал, стоит под одинокой лампочкой, окруженный другими людьми, и читает слова Тайлера.

Первое правило бойцовского клуба: бойцовский клуб не обсуждают.

Когда начинаются бои, я отвожу главу клуба в сторону и спрашиваю, не видел ли он Тайлера. Я живу с ним, объясняю я, и он давно не появлялся дома.

Глаза парня лезут на лоб: я действительно знаю Тайлера Дердана?

Так происходит почти в каждом новом бойцовском клубе. Да, отвечаю я, мы с Тайлером лучшие друзья. После чего все внезапно хотят пожать мне руку.

Эти новенькие таращатся на анус в моей щеке и почерневшую кожу лица, желто-зеленую по краям, и называют меня сэром. Нет, сэр. Это вряд ли, сэр. Никто из их знакомых никогда не встречал Тайлера Дердана. Друзья друзей видели его, и они основали этот филиал бойцовского клуба, сэр.

Потом они подмигивают мне.

Никто из их знакомых никогда не видел Тайлера Дердана.

Сэр.

Все спрашивают: это правда? Тайлер Дердан действительно собирает армию? Так говорят. Правда, что Тайлер Дердан спит всего час в сутки? Ходят слухи, будто он отправился в путешествие и основывает бойцовские клубы по всей стране. Всех интересует: что дальше?

Собрания проекта «Хаос» переместились в большие подвалы, потому что комитеты – Поджигатели, Штурмовики, Шалуны и Дезинформаторы – разрастаются по мере того, как все больше парней оканчивают бойцовский клуб. У каждого комитета есть глава, но даже главы не знают, где Тайлер. Он звонит им каждую неделю по телефону.

Все в проекте «Хаос» желают знать, что будет дальше.

Какова наша цель?

Чего нам ждать?

На Пейпер-стрит мы с Марлой гуляем ночью босиком по саду, на каждом шагу тревожа ароматы шалфея, лимонной вербены и розовой герани. Черные рубашки и черные брюки сгорбились вокруг нас со свечами, поднимают листья в поисках улиток и слизней. Марла спрашивает: что здесь творится?

Клочья волос торчат из комьев грязи. Волосы и дерьмо. Костяная мука и кровяная мука. Растения растут быстрее, чем мартышки-астронавты успевают подрезать их.

– Что ты собираешься делать? – спрашивает Марла.

В грязи блестит что-то золотое, и я опускаюсь на колено, чтобы посмотреть.

Я не знаю, что будет дальше, отвечаю я.

Похоже, нас обоих выкинули.

Краем глаза замечаю, как черные мартышки-астронавты рыщут вокруг, горбясь над своими свечами. Золотое пятнышко в грязи – коренной зуб с золотой пломбой. Рядом с ним – еще два, с пломбами из серебряной амальгамы. Это челюсть.

Я говорю: нет, не знаю, что будет дальше. И заталкиваю первый, второй, третий зуб в грязь, и волосы, и дерьмо, и кость, и кровь, чтобы Марла не увидела.

В пятницу вечером засыпаю на своем рабочем столе.

Когда просыпаюсь, уткнувшись лицом в скрещенные руки, звонит телефон, а все остальные уже ушли. Телефон звонил в моем сне, и неясно, прокралась ли реальность в сон или это сон проник в явь.

Я снимаю трубку. Соответствие и обязательства. Это мой отдел. Соответствие и обязательства.

Солнце садится, могучие грозовые тучи размером с Вайоминг и Японию плывут к нам. Не то чтобы у меня на работе было окно. Вся наружная стена от пола до потолка стеклянная. Где бы я ни работал, везде стекло от пола до потолка. Повсюду вертикальные жалюзи. Промышленные серые ковры с коротким ворсом, испещренные курганчиками в тех местах, где компьютеры подключены к сети. Лабиринт кабинок, огороженных заборами из обитой фанеры.

Где-то жужжит пылесос.

Мой босс ушел в отпуск. Прислал мне сообщение и исчез. Я должен подготовиться к формальной проверке через две недели. Забронировать комнату для совещаний. Навести блеск. Обновить резюме. И тому подобное. Против меня готовят дело.

Я – Абсолютная Невозмутимость Джо.

Я вел себя отвратительно.

Снимаю трубку, и это Тайлер. Он говорит:

– Выйди на улицу, ребята ждут тебя на парковке.

Я спрашиваю: какие ребята?

– Они все ждут.

Мои руки пахнут бензином.

– Пора в путь, – говорит Тайлер. – У них машина. «Кадиллак».

Это сон.

Не уверен, снится ли Тайлер мне.

Или это я снюсь ему.

Нюхаю руки, пахнущие бензином. Вокруг никого, я встаю и выхожу на улицу.

Парень из бойцовского клуба занимается машинами, он припарковался у тротуара на чьем-то черном «Роллс-Ройс Корниш», и я стою и таращусь на черный с золотом портсигар, готовый везти меня куда-то. Механик вылезает из салона и просит меня не волноваться, он взял номерные знаки с какой-то тачки на долговременной парковке в аэропорту.

Наш бойцовский механик говорит, что может завести что угодно. Два провода торчат из рулевой колонки. Соедини провода, замкни реле стартера – и катайся на здоровье.

Или можно через автосалон взломать код ключа.

Три мартышки-астронавта в черных рубашках и черных брюках сидят на заднем сиденье. Не вижу зла. Не слышу зла. Не говорю о зле.

Я спрашиваю: и где же Тайлер?

Механик из бойцовского клуба, словно водитель, держит дверцу открытой для меня. Он высокий и костлявый, его плечи напоминают перекладину телефонного столба.

Я спрашиваю: мы едем к Тайлеру?

В середине переднего сиденья меня ждет праздничный торт со свечками. Я сажусь в машину. Мы едем.

Неделя в бойцовском клубе – и ограничения скорости больше не проблема. Твое дерьмо может на пару дней почернеть от внутренних травм, но ты будешь совершенно спокоен. Другие автомобили мечутся вокруг, притираются вплотную. Водители показывают тебе средний палец. Незнакомцы ненавидят тебя. В этом нет ничего личного. После бойцовского клуба ты настолько расслаблен, что просто не можешь нервничать. Даже радио не включаешь. Пусть трещина в ребрах при каждом вдохе пылает болью. Машины сзади мигают фарами. Солнце садится, оранжевое с золотом.