Юрий Вафин - Говорит Вафин [litres]

«Обескуражили».

Как вам русский язык-то?

Хочу, чтобы в пабликах ввели крепостное право.

Отписаться можно только один раз в году – в Юрьев день, и то отписаться не в никуда, а перейти в другой паблик.

На каждого подписчика была бы наложена барщина – энное количество репостов и оброк – пока не придумал какой, вероятно, что-то по типу перевода на карточку Сбербанка, но тут надо юридическую базу составить, привлечь специалистов, оценить хедж-риски, сразу не сделаешь.

Вот тогда будет определенный порядок в блогосфере.

«Здравствуйте, Юрий Николаевич, я к вам от Варламова перехожу с лошадью, бабой и нехитрым скарбом – принимайте, пожалуйста».

Продавались бы паблики так: «20 тысяч душ, подписчик работящий и непьющий, нраву смирного». А мертвые души уже сейчас имеются у многих.

Такого рода размышления сопровождают меня первые 10–20 минут спросонья. Имеется в них некая, знаете, барскость, непривычному взгляду могущая показаться охуевшестью.

МНЕ ТАК ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ ВЫ ВСЕ ТУТ ПОЕБАЛИСЬ, А Я СИДЕЛ НА ТАБАРЕТЕ, ИГРАЛ НА ГАРМОНИКЕ И ДАЖЕ НЕ СМОТРЕЛ НА ВАС – БОЛЬШЕ НА НЕБО, ГДЕ ЛЕТЕЛА БЫ СТАЯ ЖУРАВЛЕВ.

Много чего русский человек умеет – запускать корабли по Ангаре, бить соболя прямо в глаз, конструировать самолеты, писать романы и пьески, летать в космос и оттуда махать всем рукою. Но одного русский человек не умеет совершенно – знать меру в поедании арбуза.

Сядут русские люди за стол перед арбузом, вскроют его – и едят до тех пор, пока всё не уработают. Ежели кто захочет встать раньше того момента, посмотрят на того презрительно: «Слабоват, мол, брат, не в нашу породу».

Хотя отчего бы не отложить, коль все наелись?

Нет, едят до конца. И детишек подначивают: «Вот, Коленька, тебе еще кусок, вижу – голоден ты». А ежели кто не полностью доедает, так тому прямо скажут при всех: «Ты, Слава, кажется, много оставляешь на корках. Надо до зеленого кушать».

Потом ложатся на полати, охают – бока трещат. Пузо надулось что твой барабан, хоть сейчас на смотр в войска.

Говорят, что когда научится русский человек арбузом лакомиться в меру, тогда переименуют Россию каким-то другим именем. Будет совершенно иная страна, не хуже, не лучше – просто иная.

Тебя посадют в турьму, а люди соберутся на тротуаре и скажут так:

«Посадили, и хорошо. Лично не знал, но раз по его адресу милиция выехала, значит, наворотил дел».

Другой выдвинется вперед:

«А если и не натворил, то уже близко к краю подошел, значит. Что теперь, ждать, пока не натворит?»

Третий голос подал с арьегарда:

«А ежели и к краю близко не подошел, то ведь мог подойти. Возможность-то не отрицаете? А раз мог, то по нынешнему нервному климату считай, что подошел бы. На предупреждение помыслов милиция сработала. Не зря деньги платим. Спать теперь спокойно», – и похлопал себя по пузу.

Четвертый и вовсе говорить не стал, а проявил себя в танце. Минуты полторы граждане воочию наблюдали пример выдающегося си-волка.

Поаплодировали.

Помолчали с минуту.

Откашлялись.

Один чихнул даже так, что от брызгов радуга нарисовалась небольшая.

Потом пятый резюмировал: «По факту каждого из нас можно сажать, потому что врага от неврага отделяет лишь тонкая пленка соблазна. Взяли – значит, спасли. Арестовали – значит, уберегли. Лучше три года с людьми на положении провести, чем наворотить такого, что потом вовеки не разгрести».

Дядя Миша Чумоходов добавил: «Полтинник живу, ни разу мной не интересовались. В 2003-м бывало – около Парка культуры наебнули меня, но признаю – сам был виновен, уж больно вальяжно шел. Ёбнули в душу разок, пятихат забрали, в целом по-божески, по-божески обошлись. А этого арестовали. Значит, категорически было за что».

Мужики поковыряли сапогами в асфальте, иные закурили.

Через три минуты уж никого на тротуаре не было видать.

Только салфетка мятая лежала какая-то дурацкая.

ХОЧУ, ЧТОБЫ БЫЛО КАК РАНЬШЕ, ТОЛЬКО ЛУЧШЕ.

Что было при Сталине. Что мы потеряли.

1. Пенопласт делали из молочной пены. Можно было детей кормить.

2. Сила гравитации была слабее процентов на 80. Люди на дом запрыгивали с разбегу.

3. Человек жил в среднем 150–190 лет. Болезней не существовало, кроме трудовых мозолей.

4. Если на улице споткнешься и упадешь – люди подбегали, деньги в карман засовывали, в губы целовали, предлагали выпить, породниться.

5. Зайцы и куропатки сразу на сковороду залетали.

Хлеб покупаешь – тебе еще доплачивают.

К реке страшно подойти было: налимы в котелок прыгали.

6. Дед рассказывал: люди ночью просыпались от счастливого доброго смеха. Утром все обливались ледяной водой из ведра.

7. Срок беременности составлял 4,5 месяца. Дети рождались по 12–15 килограммов, с белокурыми волосами и ясными голубыми глазами и волевыми умными лицами – сразу на производство просились.

8. Вода в Волге была сладкая, как патока. А Енисей состоял из темного пива.

9. Зимою было минус триста, все румяные ходили.

10. Ягоды росли на опушке с кота размером. Коты были с собаку, собака с корову, а корова как цех, а в цеху мужики в шахматы играли по методике Ботвинника – конем мат ставили с первого хода!

А теперь, когда я уселся поудобнее, давай потолкуем по душам, о таксист!

Расскажи мне о корешах из Рязани, что воют безработным этиловым плачем с балконов прокуренных отчих хрущевок. Про супругу твою, Катеньку, чьи прелести жухнут и вянут в Электростали, пока в инстаграме упругопопочным мыртышкам дарят двухметровые розы. А давай, о таксист, обсудим тасол! Какова нынче незамерзайка?

Приоткроем окошко и синхронно сгасим прочь, лишь упомнив малолетних скворцов, что безбожно жогают на залитых декабрьской сурьмой перекрестках. Давай вместе поразимся микробности процента, что выплачивают вашему брату злодейские корпорации.

Поплачем на парковке за 75 рублей в час. Да ты не довози, брат, тебе в этом дворе несподручно будет развернуться, я эту версту пройду шутя. Вот тебе сверху, братишка.