Чак Паланик - Ссудный день [litres]

Вновь поднял уродливую голову вопрос слюней. В прежние времена, до Ссудного дня, парни настойчиво склоняли ее к минету. Чарли же добивался, чтобы она дала образец слюны для генетического тестирования. Не первую неделю Шаста сопротивлялась, утихомиривая его напор оральным сексом и фетиш-костюмами медсестричек, однако сегодня номер не прошел. Чарли умолк и надулся.

Они прогуливались в тишине, нарушаемой лишь трелями блок-флейты и павлиньими криками, Шаста вдруг сообразила, как решить проблему. У нее была однокурсница в колледже. Вольная душа, о которой Шаста совсем позабыла. Звали ее Шарм.

На предмете «Мифы древнего мира» доктор Бролли рассказывал им про греческого героя Беллерофонта, который укротил крылатого коня Пегаса, победил женские легионы амазонок и убил чудовищную Химеру. По его просьбе Посейдон намеревался затопить город Ксанф, но на защиту своего дома вышли женщины. Хитроумные дамы встретили океанские волны, задрав юбки и выставив на обозрение ничем не прикрытые гениталии.

В древнем мире – от Европы до Индонезии вплоть до Южной Америки – люди верили, что всякое зло можно отпугнуть, продемонстрировав манду. Вплоть до XVIII века над вратами замков и церквей каменщики помещали изображение сидящей на корточках женщины с широко разведенными ногами и раскрытой вульвой. Считалось, что сам сатана не вынесет этого зрелища.

Вот и от города Ксанфа волны, устрашившись, отхлынули. Сдался океан, и посрамлен был Беллерофонт. Даже Пегас скинул его со спины и ускакал прочь.

Гуляя под ручку с Чарли, Шаста вспоминала случай, произошедший вскоре после этого учебного модуля. Как выяснилось, Шарм впитала урок всем сердцем. В те предшествовавшие Ссудному дню недели, когда обреченные лишние парни из «молодежного бугра» донимали ее своими ухаживаниями, она опробовала полученные теоретические знания на практике. Как-то в пустом коридоре она попала в окружение к команде лакросса. Агрессивные пацаны с гоготом тыкали ее механическими карандашами и пытались сосать ей грудь через свитер. И Шарм, вместо того чтобы пожалеть бедных будущих солдатиков, с готовностью применила обретенную мудрость древних.

Она просто задрала коротенькую юбчонку, в которой танцевала в группе поддержки, и продемонстрировала полное отсутствие под ней белья. Пацаны оказались непосредственно перед предметом. Вульвой. Взращенные на безволосых, окультуренных женских гениталиях из порнографии, они в страхе отшатнулись. Как армия волосатых вагин напугала крылатого жеребца, так и лохмы между ног у Шарм привели ее кавалеров в ужас. Видя, что они перестали ржать, Шарм сжала ягодицы, выпячивая пах, как смертоносный меч. В панике горе-ухажеры посыпались задами на пол, торопливо вскарабкались на ноги и кинулись прочь, а Шарм гналась за ними вслед с задранной юбкой, атаковала их соломенными космами своего лобка. Для пущего эффекта Шарм ревела и рычала, словно то, что было у нее между ног, вдруг обрело собственный страшный голос.

Шаста наблюдала за сокрушительным поражением команды лакросса. И за тем, как они начинали свои игрища, и за тем, как их обратила в бегство необузданная вагина. Она видела, как Шарм гонит всю команду до самой парковки. Когда же перепуганные мальчики скрылись из виду, она осмелилась подойти к их храброй преследовательнице. Шарм, одернув юбку, чинно поправляла розовый блеск на губах, но и тогда по ней сразу было видно, что этой девице сам черт не брат. Как олицетворение северной красоты, расчесывала она длинные белокурые волосы и смотрела на мир льдистыми голубыми глазами. Хотя была она тогда юная и хрупкая, уже чувствовался намек на то, в какую тертую старую стерву превратится в будущем. Риска она не побоится.

В тот раз Шаста подошла к ней и спросила: «Как дела?» Общим у них был только предмет доктора Бролли, в остальном они не пересекались. Бледные щеки на эталонном нордическом лице вспыхнули, будто от внезапного смущения. Возможно, Шарм сама понимала, что ее атака была слишком жестким ответом на глупую выходку безобидных придурков. «П-привет, Шаста», – запинаясь, ответила она.

Шаста не подала виду, что была свидетельницей ее над ними расправы. Она спросила: «Ты случайно Уолтера не видела?»

Арийская бомба в замешательстве склонила набок маленькую головку, так что водопад гладких золотых волос перелился на одно плечо. «Какого Уолтера?»

Здесь, в королевских садах у Шасты был доступ к сердцу и ушам одного из самых влиятельных вождей Государства Арийского. У нее найдется, что предложить Шарм. Если они договорятся, то обе могут выиграть в задуманной ею многоходовке.

А Чарли продолжал молчать – просто шел и оглядывал свои владения. От садов вниз по склону уходили бескрайние плодородные земли. Трудились вдалеке опаленные солнцем полевые жены, горбясь над молодыми побегами, виднелись широкие полосы сочной редиски, густые заросли кустовой фасоли, курчавые усы огурцов… Жизнь в тяжких трудах полевой жены была всяко лучше смерти от голода в Портленде, но далека от статуса главной жены, к которому стремилась Шаста. Несмотря на свое низкое положение, многие полевые жены были заметно беременны – разумеется, от Чарли. В его королевстве, как и у других вождей, был один властитель и толпы женщин-работниц. То есть как в муравейнике или пчелином улье, только наоборот.

Высоко в небе строем пролетели большие самолеты, переправляющие оставшихся представителей азиатского генотипа на историческую родину. Шаста глядела им вслед с тоской. Государство Арийское предпочло хаггис свинине по-сычуански.

Чарли безмолвствовал, созерцая свои земли. Внизу раскинулись умопомрачительные поля кольраби. Сложным узором были высажены карликовые подсолнухи, медленно поворачивающие головки за теплом лучей. Шаста тоже глядела, пытаясь разделить восхищение изобильными посевами. И вдруг она догадалась, что не случайно жених привел ее именно сюда, именно в это время.

Следуя за солнцем, катящимся по голубому арийскому небу, каждый цветок поворачивал свою яркую оранжевую головку. Подобно болельщикам на стадионе, выполняющим идеальную «волну», ряды подсолнухов обращались лицом к Шасте. Глядя поверх голов тысяч беременных работниц, поверх спеющих кругляшков кольраби, она догадалась о тайне этого момента.

Взгляд на Чарли подтвердил ее подозрения. Слабая улыбка играла на его губах.

Там, куда он смотрел, оранжевым на травянисто-зеленом фоне начали формироваться слова.

Растянувшееся на милю, читаемое только с этой, самой высокой точки, на поле сияло выписанное оранжевыми подсолнухами послание:

ЧАРЛИ (сердечко) ШАСТА

Кожа появившегося на пороге существа блестела. От него исходили почти видимые волны запаха – словно разом лопнули все кокосы на свете. Словно разлилась цистерна пина-колады. Жесткие волосы существа были кое-как стянуты полосками ткани, на которые пошла разорванная красная бандана, но масляная черная копна все равно топорщилась во все стороны и напирала на уши такой буйной массой, что они торчали по бокам головы, как две ручки кувшина.