Чарльз Буковски - Интервью: Солнце, вот он я

Вы будете еще устраивать поэтические чтения?

Нет. Только если разорюсь окончательно. Я теряю рассудок.

Вы известный лос-анджелесский писатель. Однако фильм по вашей книге снимали в Италии, а не в Голливуде. Как же, блин, так вышло? И чего вы про фильм думаете?

Фильм был дрисней на ветру. Чем меньше о нем говорить, тем лучше. Я написал сценарий, «Пьянь», для Барбе Шрёдера. В главных ролях — Микки Рурк и Фэй Данауэй. «Кэннон филмз». Снимать начнем в январе 1987-го. Если актеры справятся со своими репликами, выйдет неплохое кино.

Я недавно встречался с Джоном Брайаном, бывшим издателем «Раскрытой Пизды», то есть «Оупен сити», или как оно там называлось. (Он, собственно, стал писать порноколонку «Сан-Франписька », которую раньше писал я.) Как вы сейчас относитесь к андерграундным хипповским газетенкам 60-х?

То были замечательные времена, когда я писал колонку для хипповских газет. Мне давали полнейшую свободу говорить все что захочу. «Оупен сити» из них была лучшей. Печален и ужасен был тот день, когда Джону Брайану пришлось ее закрыть.

Как, по-вашему, они в сравнении с панковскими газетками 80-х?

Панковских я особо не читал, так что сравнивать не могу.

Вы когда-нибудь пробовали ЛСД? И как?

Да, я пробовал ЛСД, особого просветления не наблюдал, и мне не понравились флешбэки уже после прихода. То есть едешь, к примеру, по улице, и вдруг машина перед тобой раскалывается пополам, становится двумя машинами, и ты не знаешь, за какой ехать. (Лучше всего, конечно, ехать чуть позади и между ними.) Я предпочитаю хорошие грибы. Под ними остаешься внутри реальности, только она очень веселит или очень пугает, но всегда развлекает. Только все равно бухать лучше. Трава слишком полирует — становишься слишком пассивным ничто.

В ваших работах есть что-то духовное — не в религиозном смысле, а в том, что вы дьявольски много своего духа выливаете на бумагу. Вы либо охренительно одухотворенный парень, либо охренительно талантливый писатель, либо какая-то безумная смесь того и другого. Не могу придумать вопроса никак… не знаю, что-то в ваших книжках есть такое, невероятное духовное ощущение, что ли, рука об руку с общей мерзостностью жизни. «Невозможность быть человеком…» [131] — этот неуничтожимый дух человека, выживающего в невозможном безумии. Вы понимаете, что я пытаюсь сказать? Ну, в общем, не парьтесь, я тоже не понимаю.

Да, есть нечто великое в том, чтобы пережить невозможные ситуации и не рухнуть. Поразительная все-таки хренотень этот человеческий дух. Он пока не исчез.

Еще какие-нибудь замечания есть, чтобы покорить сердца и умы феерических читателей «Твистед имидж»?

Терпеть не могу давать советы — у всех же всё по-разному.

Надеюсь, вы не бросите писать. Я с нетерпением буду ждать новых книг Буковски и надеюсь, что вам не надоест еще много-много лет.

Но хотел бы сказать, что у «Твистед имидж» много сумасшедшей энергии, и я надеюсь, что какое-то время вы с ней еще продержитесь.

О да, Бук.

«Tough Guys Write Poetry», Sean Penn, Interview, Vol. XVII, No. 19, September 1987, pp. 94–98.

От редактора: Журнал «Тайм» назвал писателя Чарльза Буковски «лауреатом американского дна». Однако своих истинных почитателей писатель обрел только в Европе. Сегодня в мире он самый переводимый и читаемый американский автор. В одной Германии продано свыше 2,2 миллиона экземпляров его книг.

Буковски сейчас шестьдесят шесть лет, и он автор тридцати двух поэтических книг, пяти сборников рассказов и четырех романов. Самые известные его работы — «Хлеб с ветчиной», «Женщины», «Музыка горячей воды» [132], «Юг без Севера», «Почтамт», «Истории обыкновенного безумия», «Война все время» и «Любовь — это адский пес». Его последний сборник стихов озаглавлен «Порой бывает так одиноко, что в этом даже есть смысл» [133].

Нынешней осенью в стране состоится премьера фильма «Пьянь», поставленного по его первому сценарию. В главных ролях снялись Микки Рурк и Фэй Данауэй, режиссер Барбе Шрёдер, а представляет фильм Фрэнсис Форд Коппола. Это автобиографический рассказ о первых годах писательской жизни Буковски. Два главных героя «Пьяни», Генри и Ванда, «очень стараются избежать того набальзамированного образа жизни, что охватил большую часть американского общества», как пишет Буковски. «Это пугающее желание существовать дальше любой ценой — ценой своей жизни или чужой. Генри и Ванда отказываются умирать заживо, став соглашателями. Этот фильм сосредоточен на их дерзком безумии».

Мы попросили актера и поэта Шона Пенна навестить Буковски и поговорить с великим человеком о его дерзком безумии.

Чарльз Буковски родился в 1920 году в Андернахе, Германия. В три года его привезли в Соединенные Штаты и вырастили в Лос-Анджелесе. Сейчас он живет в Сан-Педро, Калифорния, с женой Линдой. Этого пресловутого пьяницу, драчуна и бабника и Жене, и Сартр называли «лучшим поэтом Америки», но друзья зовут его Хэнком.

О барах

По барам больше не ходок. Вывел их из своей системы. Теперь как зайду в бар, так блевать тянет. Я их столько перевидал — просто, блядь, перебор. Это когда ты помоложе, понимаешь, тебе нравится с парнем помахаться, поиграть в мачо — ну там девок подснять, — а в моем возрасте это уже не требуется. Нынче я в бары захожу поссать. Слишком много лет я в баре просидел. Все настолько плохо, что как в бар зайду — вот только дверь открою, — так сразу давай блевать.

Об алкоголе

Алкоголь, вероятно, величайшее, что на земле появилось. Ну, кроме меня. Да… это две величайшие высадки на поверхность земли. И мы… в общем, ладим. Для большинства людей он весьма деструктивен. Я в этом смысле от них отличаюсь. Всю свою творческую работу я делаю под воздействием. И с женщинами, знаешь, я всегда был сдержан, поэтому алкоголь мне позволял в сексуальном отношении стать раскованнее. Это высвобождение, потому что я, по сути, человек робкий, замкнутый, и алкоголь позволяет мне стать эдаким героем, который шагает через пространство и время, подвиги совершает… Так что мне нравится… ага.

О курении

Мне нравится курить. Табак и алкоголь друг друга уравновешивают. Раньше я просыпался после пьянства, понимаешь, и куришь столько, что все руки желтые, как будто перчатки надел… почти бурые… и говоришь: «Ох, блядь… на что же похожи мои легкие? Господи!»

О драках

Лучше всего, когда метелишь парня, которого и не собирался метелить. Я как-то схлестнулся с одним, он со мной пререкаться полез. Я говорю: «Ладно. Давай выйдем». С ним вообще раз плюнуть было — я его легко отметелил. Он валяется такой на земле, из носу кровь, все дела, и говорит: «Боже, ты ж такой медленный, мужик. Я думал, тебя легко сделать, а как только махаться начали, я твоих рук и не видел, так быстро ты работаешь. Что было-то?» Я говорю: «Не знаю, чувак. Так уж вышло». Приберегаешь. Дожидаешься нужного момента.