Юрий Цыганов - Зона любви

Интересную закономерность я вывел лет через двадцать. К каждой моей единственной предполагался довесок в виде тайного воздыхателя. Я его тут же обнаруживал, но молчал, как партизан на допросе. А когда они уходили к ним, я успокаивался: вот и всё. Вот и закончились мои пытки.

В первый раз, в Ялте… она сама мне дала свой паспорт, позабыв об осторожности. Несмотря на все свои прикиды и амбиции, в ней, как и в большинстве баб, жила курица. Хотя, скорее всего, ей было просто плевать на меня…

Она пропала на три дня. Просто взяла и исчезла. Куда? Догадаться было несложно. Только я не догадывался…

Я заглянул в паспорт — и захохотал, поверженный, и онемел, возрождаясь — там был прописан один загорелый фраерок…

Потом как бы всё выяснилось: брак был фиктивный. Ему, парню из Ялты, учившемуся в престижном московском вузе, смерть как нужна была прописка в Москве. Обычные дела…

Она, после одной из ссор, даже пыталась спихнуть его с прописки, но он упирался и развода не давал.

Но я-то все понял мгновенно. Тот, который во мне сидел, пробуравил ситуацию, как рентгеном. Он мне и объяснил всё. Он сказал: «Беги, ненормальный! Беги и хохочи всю дорогу!» И я побежал…

Вернее, остался. Я решил досмотреть фильму.

Я на нее даже не злился. Я догадывался: не мое ребро, видать, было вырвано из груди. Мне слегка померещилось…

В нашем треугольнике они были равнобедренными сторонами, устремленными ввысь. Я же замыкал оставшееся пространство, располагаясь горизонтально. (Как вам такая тригонометрия?)

Не мог я себе позволить такого горизонтального положения… Я всегда помнил о царстве! На троне надо возвышаться, а не замыкать чье-то пространство…

Я бы свалил тотчас! Но уйти так, унося эти унижения шестилетней выдержки… Это же на всю жизнь! Во мне что-то ломалось и перемалывалось…

— Ты представляешь, — журчала она уже в Москве, — он хотел заразить меня сифилисом!

— Он что, больной?

— Больной… головой! Он хотел заразиться сам… специально, понимаешь? А потом меня… Ну… что б мы повязаны были…

— Ну и…

— Был скандал… Я подала на развод. Всё это так ужасно!

«Ничего ужасного,» — думал я…

Временами туман влюбленности сносило ветром, и во мне, как кинжал, торчал здравый смысл. Этим кинжалом я и отрезал себя от нее.

Здравый смысл мне говорил: «У них все наладится. Этот мифический сифилис ее и успокоит. Он все расставит по местам…»

Однако!

Ее загорелый фраерок оказался мужиком, способным на такойпоступок. Ради нее. (Ведь ей это, — я чувствовал, — нравилось!) Он взял ее, как нормальный самец, за загривок и поимел. Они были одной крови, из одного прайда…

Я — нет. Увольте… Мне такие поступки и в кошмарном сне не приснятся…

Я, собственно, и мужиком-то не был. Мне этого было мало… Мои задачи были изысканней и масштабней. Я хотел всего разом! Однако мой завоевательный пыл не соответствовал реальности. Его зашкаливало на подступах к бастионам. Тамерлан и Македонский ярились во мне, требуя выступления, битвы! Требуя завоевания народов, земель… всей Вселенной!

Взамен я получил маленькую, пошлую, тривиальную ложь.

Меня вывели, как козла на поводке, на прогулку, дали морковку и приказали ждать.

Когда до меня дошел, наконец, весь цинизм ситуации, ( кудаона уехала! и зачем!) в каком обычном, житейском, старом, как мир, дерьме я оказался… я протрезвел.

Я возжелал мести.

Я замкнулся и замолчал.

Я стал партизаном, лазутчиком, секретным агентом. Она — объектом исследования.

Задача была проста. Я должен был сыграть в их игру. Я должен был прикинуться их поля ягодкой. Я должен был овладеть объектом и вернуться на базу.

Господи, как страшно просыпаться, после таких вот прогулок…

Первое ощущение — испуг.

Что, что ты там опять натворил! Где тебя, безумца носило? Что влекло? Какую ахинею ты нес той смазливой девчонке? Что пиздил тем престарелым подругам из Одинцова? К кому ты опять цеплялся? Ты получил что хотел? Нет?

Странно… Везунчик! Тебя и на сей раз, пронесло…

Ты дома, в постели… престарелый отрок… Пойми, все твои страсти — туфта… Слова — пыль… Все эти безумные игрища, скачки с препятствиями… выходы на авансцену в свете прожекторов — они просто неприличны, сынок… А все твои мысли, образы, видения, роящиеся в твоей гениальной головке, болтающейся на ветру — всего лишь алкогольный восторг… Синдром сивушной отрыжки. Вот что это такое! Ты понял меня?

Понял, понял… Конечно же понял… Ты видишь, я даже киваю тебе… Как низок я, опустошен, как неприличен… как покорен… как испуган… Как глубоко я испуган!

Да, да… Сто раз да! Всё вышло со знаком минус… Мои города разрушены… земли завоеваны… везде неприятель… народы на грани вымирания… в моей Церкви пасутся мохнатые зверьки!

Как же я добрался до дому?

Что было «до», что «после»?

Какие сильные впечатления пронзили мою душу? Я же чуть не погиб… Да! Мою ногу зажало закрывающимися дверями… Я прыгал по платформе и орал. Я протрезвел и остро захотел жить!

А что было — «до»?

Я мотался по опустевшей платформе среди бомжей, торговок и припозднившихся пассажиров… Я искал себе спутницу… А то! Я всегда ищу себе спутницу. Всю свою сознательную жизнь!

Конечно, я растравил себя прошлым… Плохим, страшноватым, нелюбимым прошлым… Мне же хотелось настоящего… хорошего настоящего… Тотчас!

Я набрел на одно личико… В тусклом свете фонарей оно казалось божественным. Она торговала беляшами. Я давно не ел этой гадости, но купил… От беляша повеяло таким неземным холодом, какой-то даже окаменелостью, так он мне показался гадок, что я его выкинул сразу. Но с девушкой познакомился. В смысле стал говорить… всё подряд… всякие смешные слова. Она заулыбалась…

Тут меня кто-то потянул за рукав. Я оглянулся. Стояла местная бомжиха. Я ее встречал здесь постоянно. Вообще-то их две сестры-близняшки.

Это таких имеют в виду, оплакивая утерянный генофонд… вырождение нации… Вполне возможно… По мне — так просто несчастные существа, борющиеся за выживание… А может и не несчастные… Они подметают платформу, собирают бутылки… когда перепьют, веселят публику танцами… Но никогда не попрошайничают.

— Налей мне пива.

Она не просила, нет… Просто сделала предложение, протягивая пластмассовый стаканчик. Она была уверена во мне.

Я налил. Она преобразилась… Вновь потянула меня.

— Отойдем на минутку… Сказать надо…

Мы отошли.

— Ты эта… слушай меня… Ты хороший парень, я вижу… Ты лучше езжай домой… За этой соской — много кого… Хозяин — муж ее… да… Много тут разных… Ты наблюдаешь, но и за тобой наблюдают… А как же? Закон природы! Менты… с-сучары…